конечно, я вижу это по твоим глазам. И он тебя любит. Это я тоже вижу. Я рад за нас, Джоанна. И рад, что все обернулось к лучшему, несмотря на то, как я выставил вас отсюда.
Глаза барона помутились от слез, и Джоанна порывисто протянула к нему руку.
– Не надо, – сказала она. – Я же знала тогда, как вам тяжело, а теперь понимаю вас еще лучше.
– Я верю тебе, девочка. Да, ты собиралась сказать мне, зачем приехала сюда. Мы как раз поели. Итак, вы были в Уолсингеме. Что привело вас к нам на самый север? Хотите, чтобы я благословил вас? Очень мило с вашей стороны, дорогая Джоанна, но мне сказали, что вы явились сюда с одним только провожатым, похожим на болотную крысу. Где же ваш барон? Почему он отпустил вас одну?
Беспокойство исказило лицо барона и изменило его голос, однако Джоанна не заметила насмешки. Ей было приятно, что сэр Роджер небезразличен к ней.
– Он ничего не знает. Правда, милорд, – призналась Джоанна, не смея поднять глаза на старика. – Я уверена, что он бы мне не позволил. А я должна знать...
– Знать? Знать что? – нетерпеливо перебил ее барон.
– Сэр Роджер, я должна знать правду о моей сестре. Я чув... чувствую, что мне не все сказали, – выложила она, не забыв аккуратненько обойти вниманием Ричарда, того самого Ричарда, который обрюхатил жену барона и дал понять Джоанне, как мало она знает о своей сестре. – Пожалуйста... Я уже не маленькая, милорд. Мне не будет покоя, пока я все не узнаю.
Ну вот. Она все сказала. Теперь барону решать, как поступить.
Барон побелел как полотно и застыл с открытым ртом. Несколько мгновений Джоанна думала, что удар был слишком жестоким, но он встал и подложил полено в затухающий огонь. Посыпались искры. Барон зажег свечу и поставил ее на стол между собой и Джоанной. Когда в комнате опять стало светло, Джоанна увидела на лице барона глубокие морщины.
– Да, вы уже не маленькая. Это правда. Я знал, что вы слишком умны и полуправда вас не устроит. Вы всегда были умной девочкой. А вы выдержите? Вам хватит сил выдержать то, что я вам скажу? Все это не очень приятно, как вы понимаете. И если вы хотите сохранить в душе прелестный золотой облик вашей сестры-ангела, сияющий вам с небес, я ничего не скажу.
Он умолк и вопросительно посмотрел на нее.
Джоанна кивнула. Сердце глухо билось у нее в груди.
Она решила облегчить ему его задачу.
– Я уже знаю, что сестра не была вам верна, милорд. И мне очень... очень жаль.
– Вы тут ни при чем и не стоит извиняться. Да, при дворе любят поговорить. Наверно, кто-то из здешних проболтался.
– Но есть еще что-то.
Сэр Роджер кивнул, глядя в огонь и словно набираясь от него сил.
– Вам тяжело будет это слышать, моя дорогая, не легче, чем мне рассказывать о том, что моя жена сделала...
Он замолчал. Вздохнул раз, другой, третий, словно ему не хватало воздуха.
– Не надо, милорд, прошу вас. Не надо мне ничего рассказывать. Я не хочу, чтобы вы мучились!
Барон побелел как полотно и застыл с открытым ртом. Несколько мгновений Джоанна думала, что удар был слишком жестоким, но он встал и подложил полено в затухающий огонь. Посыпались искры. Барон зажег свечу и поставил ее на стол между собой и Джоанной. Когда в комнате опять стало светло, Джоанна увидела на лице барона глубокие морщины.
– Да, вы уже не маленькая. Это правда. Я знал, что вы слишком умны и полуправда вас не устроит. Вы всегда были умной девочкой. А вы выдержите? Вам хватит сил выдержать то, что я вам скажу? Все это не очень приятно, как вы понимаете. И если вы хотите сохранить в душе прелестный золотой облик вашей сестры-ангела, сияющий вам с небес, я ничего не скажу.
Он умолк и вопросительно посмотрел на нее.
Джоанна кивнула. Сердце глухо билось у нее в груди.
Она решила облегчить ему его задачу.
– Я уже знаю, что сестра не была вам верна, милорд. И мне очень... очень жаль.
– Вы тут ни при чем и не стоит извиняться. Да, при дворе любят поговорить. Наверно, кто-то из здешних проболтался.
– Но есть еще что-то.
Сэр Роджер кивнул, глядя в огонь и словно набираясь от него сил.
– Вам тяжело будет это слышать, моя дорогая, не легче, чем мне рассказывать о том, что моя жена сделала...
Он замолчал. Вздохнул раз, другой, третий, словно ему не хватало воздуха.
– Не надо, милорд, прошу вас. Не надо мне ничего рассказывать. Я не хочу, чтобы вы мучились! – крикнула Джоанна и, бросившись перед ним на колени, схватила его за руки.
Барон посмотрел на нее. Только что бледное лицо стало багровым, словно старику сжали горло, не давая дышать. Какое-то странное бульканье вырвалось у него из горла.
Джоанна опять закричала, а он, хватая воздух руками, повалился на пол.
21
