Глава 11
Никому, кроме своего злейшего врага, она никогда не посоветовала бы вынашивать детей.
Жалея себя, Блейз села на край кровати и засунула ноги в ботинки до лодыжек. Ей опротивели ставшие в последнее время обычными по утрам сухой тост и сухая отрыжка, но ей следовало бы знать, что с сыном маркиза у нее будет много проблем. Каков отец, таков и сын.
Все ее мечты и цели испарились, как туман под полуденным солнцем. Почему? Маркиз хотел, чтобы она разделила с ним постель, и она пошла на это, даже не подумав, какую высокую цену придется заплатить.
Блейз положила руку на живот. Богиня судьбы требовала платы, и Блейз казалось, что она платит больше, чем маркиз.
Блейз улыбнулась. То, чего она хотела, пока еще в ее власти, она держала козырную карту — внутри ее рос наследник маркиза.
В этот вечер они будут подписывать брачное соглашение, и Блейз предложит — нет, настоит — на его исправлении. Если никаких изменений, то никакого брака, никакого законного наследника.
Почувствовав себя гораздо лучше, Блейз накинула на плечи шаль и, напевая, подошла к двери. Открыв ее, она увидела Рейвен, которая стояла с поднятым кулаком.
— Ты собираешься поколотить меня?
— Я хочу посмотреть на Пегги и на твою тренировку.
— Что ж, пойдем.
По лестнице для слуг они спустились к двери в сад.
В этот первый майский день природа ожила. Колокольчики и желтые нарциссы кланялись розовым азалиям, кусты сирени сгибались под пахучими лиловыми цветами, ядовито-желтые одуванчики рассыпались по травяному ковру за классическим парком.
— Мне жаль, что из-за меня у вас с Алексом размолвка, — сказала Блейз, идя по дорожке в сторону тренировочного круга.
— Виноват Алекс, а не ты, — коснувшись ее плеча, призналась Рейвен.
— Но он отказывается назначить новый срок свадьбы.
— Постепенно Александр начнет смотреть на ситуацию так же, как я.
Рейвен отмахнулась от слов сестры.
— А что, если…
— Если Александр откажется от нашей помолвки, то потом приползет обратно на животе и, пресмыкаясь, будет просить у меня прощения.
— Я почему-то не могу представить себе Алекса ползающим и пресмыкающимся, — усмехнулась Блейз.
— В противном случае ему не видать свадьбы. На свете существуют и другие мужчины.
Сестры дошли до конца дорожки. Утренний туман, обычно покрывавший трек, уже рассеялся. Росс, улыбаясь Блейз, стоял вместе с Бендером и Руни, мужчины ожидали их приближения.
Кивнув мужчинам, Блейз пошла прямо к Пегги.
«Милая Пег».
«Моя любовь».
Погладив кобылу по морде, Блейз вернулась к остальным.
— Более поздний час тебя устраивает?
Росс погладил Блейз по щеке.
— Я хорошо себя чувствую.
Блейз покраснела, когда речь зашла о ее самочувствии. Интересно, знают ли тренер и жокей последнюю новость?
— Рейвен хочет посмотреть нашу тренировку.
Подсадив Руни на Пегги, Росс и Бендер оседлали своих лошадей.
— Отпусти нас на пять корпусов, — сказал Росс Руни. — Мы будем держать дырку между нами.
Жокей кивнул.
— Руни.
Блейз протянула ему руку, и жокей отдал ей кнут.
— Раз, два, три — пошел! — крикнул Росс на стартовой линии.
Бендер и Росс пустили своих лошадей по треку быстрым галопом, затем Руни отправил Пегги вслед за ними, и Блейз начала свое безмолвное заклинание.
«Пег проходит дырку…»
«Пег проходит дырку…»
«Пег…»
Пегги проскочила в промежуток между Россом и Бендером.
Поверив в их успех, Блейз успокоилась: Руни приведет ее кобылу к победе. Пегги станет легендой, Руни бросит пить, а она построит приют для животных. В будущем ее ждут солнечное сияние, голубые небеса — и никаких облаков на горизонте.
Правда, Пегги никогда не увидит изнутри конюшню для спаривания, Блейз не могла подвергнуть свою кобылу столь унизительной процедуре, так что, к сожалению, волшебство и легенда умрут вместе с этой кобылой.
— Погладь Пег и скажи мне, выиграет ли она «Вторую весну», — попросила Блейз сестру.
— Я не могу заглядывать в будущее, — ответила Рейвен.
— Погладь ее, — настаивала Блейз, — и скажи свое мнение.
— Но я ничего не обещаю.
Блейз подвела Рейвен к белой арабке и погладила кобылу по морде.
— Пег, моя сестра хочет тебя погладить.
Пегги стояла совершенно неподвижно, словно поняла, и Рейвен, положив ладони на морду лошади, закрыла глаза.
Блейз заметила, как безмятежное выражение на лице сестры сменилось хмурым, которое исчезло так же быстро, как и появилось, и Рейвен, открыв глаза, опустила руки.
— Ну что? — спросила Блейз. — Ты что-то почувствовала.
— Пегги выиграет «Вторую весну».
Рейвен похлопала сестру по плечу.
Это прикосновение показалось Блейз больше похожим на утешение, чем на поздравление, и она решила, что сестра от нее что-то скрывает.
— А «Тройную корону»? — спросила ее Блейз.
— Я не чувствую, что она побеждает, но я и не могу сказать, что она проигрывает, — ответила Рейвен.
— Весьма загадочно. — Блейз вспомнила слова Росса. — Иногда ты выигрываешь, иногда проигрываешь, а иногда твою лошадь вычеркивают. Почему Пегги снимут со скачек?
— Это одному Богу известно, — сказала Рейвен. — Быть может, Пегги нужно сначала выиграть во «Второй весне», чтобы я почувствовала одержит ли она победу в следующей скачке.
— Такое вполне возможно. — Лицо Блейз прояснилось. — Ты должна будешь поехать с нами на дерби в Эпсоме и на «Сент-Леджер» в сентябре.
— Черт, — выругался Росс, — она будет беспокоиться до самого сентября, а беспокойство вредно для ребенка. — Он улыбнулся, заметив, как Блейз порозовела. — Я знаю, что могу заставить тебя краснеть.
— Гости пожаловали с визитом, — сказал Бендер.
Обернувшись, Блейз увидела Дирка Стэнли, графа Бостона, и его сводного брата, сквайра Симмонса, неторопливо направлявшихся к ним. У обоих мужчин были зеленые глаза и светлые волосы, но сквайр был более высоким и крепким.
— Рад видеть тебя, Чад.
Росс пожал сквайру руку. Блейз, переведя взгляд с Дирка на Чадуика, решила, что их вполне можно было бы принять за близнецов, если бы не рост сквайра и не его более крепкое телосложение. Она
