Бригитта кивнула, боясь спорить. Взгляд ее упал на его весьма внушительного вида мужское достоинство. Воспоминания о близости с мужем заставили ее слегка покраснеть.
Как бы угадав ее фривольные мысли, Йен усмехнулся.
– Вчера ты сказала Россу, что любишь его, – проговорил он. – Но ведь я и есть Росс, дорогая, и я ни чуточки не изменился. Почему же ты сердишься на меня?
– Ты мне лгал. – Она обиженно отвернулась. Йен поднял с постели лисенка и опустил на пол.
Ласково разжав пальцы Бригитты, впившиеся в край одеяла, он лег рядом с ней.
– Ты тоже мне лгала, – напомнил он без всякой злобы.
– Но ты ведь это знал! – выпалила она.
– Что знал? – не понял он.
– Ты знал, что я лгу.
– Ну вот! – хмыкнул Йен. – Ты сердишься на меня за то, что я знал о твоей лжи, в то время как ты не предполагала, что я тоже не очень-то правдив. Так?
– Ну… да… – пробормотала она, отводя глаза. В свете того, что он только что сказал, ее праведный гнев показался ей ребяческим.
Йен мягко приподнял лицо жены, чтобы видеть ее глаза. Он улыбнулся ей почти нежно.
– Скажи, почему ты лгала с самого начала и почему ты убежала?
Смущенная, Бригитта попыталась отвести взгляд, но он не позволил ей этого.
– Нам предстоит долгая супружеская жизнь, дорогая, и я хочу, чтобы все недоразумения остались позади.
– Я… я была оскорблена тем, что ты не присутствовал на нашей свадьбе. И даже не выехал мне навстречу, чтобы приветствовать меня, – она чуть не плакала от досады.
– Клянусь, что мне помешали обстоятельства, дорогая. Я был бы рад присутствовать на нашей свадьбе и скакал всю ночь, чтобы к утру поспеть в ваш лагерь. Но твой след простыл.
– О! – Смущенная, Бригитта не знала, что сказать на это. – Но я же не знала, что ты утром приедешь.
Притянув ближе, Йен поцеловал ее в лоб.
– А теперь ты спрашивай меня. – И когда она отвела глаза, добавил: – Ну, давай, не стесняйся.
– Почему ты мне лгал? – преодолев замешательство, спросила она. Она чувствовала себя престранно. Бригитта не привыкла что-либо обсуждать, раздумывать. Она привыкла действовать.
– Дорогая, я полагал, что ты в обиде на меня. И решил, что самое лучшее – познакомиться с тобой под вымышленным именем. Так тебе было бы легче полюбить меня.
– Но… – Бригитта замолчала.
– Продолжай, – настаивал Йен. – Если есть что-то еще, что тебя беспокоит, я хочу знать об этом.
Смутившись, Бригитта уставилась на завитки черных волос на его груди.
– П-почему ты так грубо обошелся со мной вчера?
Йен нахмурился, сердясь на самого себя.
– Я сожалею об этом, дорогая. Но когда ты сказала, что ненавидишь меня, я просто перестал владеть собой, так тяжело мне было это слышать.
– Но я сказала неправду. – Бригитта подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – Во мне говорил тогда гнев.
Йен улыбнулся.
– Так ты не ощущала ненависти ко мне?
– Нет, – прошептала она, словно маленькая девочка, замотав головой.
– Ну что ж, тем лучше для нас.
Йен неожиданно опустил голову и приник к ее губам. Чувствуя, как она вздрогнула, он поцеловал ее нежно, очень нежно.
Когда они оторвались друг от друга, чтобы набрать в легкие воздуха, Йен торжественно сказал:
– Клянусь, что никогда больше не причиню тебе боли, дорогая, никогда не обойдусь с тобой грубо. – А затем снова поцеловал ее, на этот раз более глубоко и страстно. – Бригитта…
– Бри… – шепнула она у его губ.
– Что?
– Называй меня Бри – как все мои друзья.
– Бри, – прошептал Йен, приникая к ее жаждущему рту.
Губы Бригитты вновь раскрылись влажными лепестками, и язык его скользнул внутрь, лаская, вовлекая в любовную игру, обещая блаженство. Опьяненная затянувшимся поцелуем, Бригитта вскинула руки и крепко обняла его за шею, а потом провела ладонями по его широким мускулистым плечам. Его язык, вырвавшись из жаркого плена ее губ, заскользил к маленькому ушку, а потом вниз по нежной коже шеи, вызвав сладостную дрожь во всем теле.
