«2) очень сильное заклятие, натянутое поблизости». Не натягивала. А больше здесь некому.
«3) непосредственная близость Грани». До Грани отсюда верст пять – не меньше. Очень сомневаюсь, что это можно назвать непосредственной близостью.
«4) заклинания, наложенные на мага». Не накладывала. А природная приворотная аура не считается. Стоп! А кто утром опухшие глаза маскировал?..
«Красота требует жертв!» – хихикнул голосок, прежде чем замолкнуть окончательно.
Я не успела придумать, что съязвить в ответ.
– …Frejja yurg iretn…
Совсем другое дело! Зеленый в сочетании с синим – это красиво.
– …Frem niard kjertni…
Васильковое сияние мягко затягивало в себя мою ауру, расходясь завитками, сверкая полотнищами синего света.
– …NHIJ PIOKL TRACK…
Пять вспышек подряд. Потрескивание, как когда коснешься наэлектризованного шелка и…
Пять радуг за окном, вставших в видимый только мне защитный купол.
Получилось!
– И вы рассчитываете, что я прямо вот так достану из-под полы десять тысяч золотых сантэров и вручу их вам? – Работодатель при предъявлении доказательств успешной активации купола и соответственно требовании выплатить гонорар не изъявил должного желания осчастливить меня положенной суммой денег.
В комнате полыхнула не боевая, но очень эффектная молния, раздробив на куски стол – замену вчерашнего.
– Боюсь, вам придется это сделать, иначе вы очень рискуете, милейший! – тихим зловещим голосом прошептала я, словно невзначай материализуя в руке боевую «звезду». – Ведьмы, знаете ли, не любят, когда их пытаются нагло использовать.
Хорь, прикинув, что со мной действительно шутки плохи, задрожал как осиновый лист, пролепетав что- то о детях, жене, старых родителях…
– Милейший, мне нисколько не нужны столь дорогие вашему сердцу родственники, – заверила я. – Мне нужны мои деньги. Отдайте мне десять тысяч – и я уйду.
– У м-м-меня столько не-э-эт…
«Звезда» грянулась об пол, покрытый великолепным ковром… Обуглившимся ковром…
– Мне что-то послышалось?
– Д-д-да, гос-с-спожа вед-д-дьма, послышалось. Через десять минут деньг-г-ги б-б-будут!
– Хорошо, я подожду, – милостиво кивнула я, непринужденно устраиваясь на единственном уцелевшем в ходе разборки стуле.
Хорь соединился с кем-то по кристаллу, приказал принести «то, что он просил», и еще раз заверил меня, что деньги сейчас будут.
– Кстати, вы так и не хотите сказать мне, зачем понадобился вам этот купол? – Дав ему лишь короткую передышку, я возобновила допрос с пристрастием.
Глазки Хоря забегали, превратившись в две узкие злобные щелочки.
– Нет! И не спрашивайте!
Я легко прокрутила в пальцах сгусток огня:
– Точно?
– Точно!
Хм, здесь действительно бесполезно. Странно, чего такого он боится больше, чем ведьмы?
В дверь постучались, и в комнату вошел стражник с мешком в руке.
Ну кто бы сомневался! Разумеется, Хорь не преминул сделать мне гадость напоследок, насчитав десять тысяч серебром. И теперь с гадливой улыбочкой на лице ожидает спектакля «ведьма тащит на закорках мешок тяжелее нее самой».
Я улыбнулась с видом довольной кошки, заклинанием проверила, не решил ли Хорь меня обсчитать, и, прошептав пару слов, дематериализовала мешок, отправив его сразу в гнездо.
Расстроенная физиономия бывшего работодателя удивительно подняла настроение.
– Прощайте, милейший, было очень противно с вами сотрудничать!
И, не дожидаясь ответа, наглая ведьма ушла из ратуши.
Яростный костер отбрасывал гигантские багряные тени, озаряющие всю поляну. Сбитень дурманил голову, Румтша что-то радостно лепетала, Манхо поднимал тост за тостом за талантливую ведьму, а я стояла посреди всего этого безобразия, ничуть не боясь того, что вот-вот Акрая потребует показать ей танец с шалью, и переполнялась ощущением, что жизнь – великолепная штука!
И какая разница, что сегодня я живу здесь, в Окейне, а завтра уйду куда-нибудь еще? Там будет не хуже, потому что там – тоже Жизнь!
