Ворча что-то под нос, Роланд поднялся и зашагал прочь. Вслед донеслись уже не сдерживаемые рыдания Селены.
— Что я тут делаю? — бурчал дорогой карнелиец. — Зачем я связался с этой... С этой...
— Золотишко-то еще звенит в кошельке? — ехидно спросил Тирри. — Да ведь и глаз ты с нее не сводишь всю дорогу.
— Что за чушь? Хотя, конечно, девушка она симпатичная... Что ж мне, на тебя пялиться? Но у нее явно с головой не все в порядке.
— Роланд! Насколько я разбираюсь в людях, она очень нежное и чистое существо. И было бы куда мудрее с твоей стороны относиться к ее вере с уважением.
— А я и не претендую на звание мудреца.
— Это уж мне известно, потому-то я и сопровождаю тебя. И тебе следовало бы почаще ко мне прислушиваться.
— Ага, вот уж чего не хватало. Мудрец выискался!
— Между прочим, мои умственные способности...
— О, только не это!
Роланд сбросил Тирри на землю.
Когда Роланд вернулся, его не удостоили и взглядом. Внимание Селены и Киры было приковано к городской площади. Там толпились мастеровые, стучали топоры и молотки, и он мгновенно понял, что происходит.
— Ну вот, кого-то уже поймали, — заметил карнелиец. — Что будем делать, Селена, в обход или обождем здесь?
— Я иду в город, — сказала Селена, не отрывая взгляда от площади. — Я намерена спасти ребенка!
— Ребенка? Опять? — Роланд схватился за голову.
— Через площадь провели под охраной молодую женщину с девочкой, — пояснила Кира. — Костер, похоже, как раз для них.
— Ведьма, значит, — равнодушно заметил Роланд.
— Ребенок не может быть пособником Сатаны! — воскликнула Селена. — Девочке не больше десяти, в таком возрасте дети еще чисты!
— Детки тоже всякие попадаются, — проворчал он, посмотрев на Киру.
Та молча показала ему кулак.
— Я хочу выяснить обстоятельства этого дела, если есть возможность спасти хотя бы ребенка...
— Селена, это работа Инквизиции — выяснять обстоятельства. И вообще, с чего ты взяла, что крестоносцы будут тебя слушать?
— Я не знаю. Но я попробую с ними поговорить. Кира, ты идешь со мной?
— Да, конечно.
Роланд неожиданно ощутил себя порядочным мерзавцем. Всю дорогу Селена демонстрировала потрясающую силу духа, в то время как он — мужчина, воин, карнелиец! — временами ныл как презренный трус! Конечно, он мог объяснить это осторожностью, предусмотрительностью, заботой о жизни девушки, да много еще чем. Вот только сейчас эти объяснения казались совершенно неубедительными.
Ощутив, как краска заливает лицо, Роланд отвернулся.
— А если в тебе узнают ведьму, Кира? — глухо спросил он.
— Ерунда, — отмахнулась Кира. — Я в мужской одежде, а к мальчишкам-бродягам куда меньше подозрений. И если уж хитромудрый карнелиец не заподозрил во мне девушку, где уж этим железноголовым.
— У тебя черные глаза, — буркнул он. — Всем известно, что черные глаза бывают только у ведьм и колдунов.
— Между прочим, я уже несколько месяцев брожу по Армании, и ни одна собака еще не гавкнула. В общем, мы идем, а ты как хочешь. Но если наберешься храбрости, не забывай называть меня Киром, запомнил?
Не дожидаясь его ответа, она подхватила Селену под руку, и они стали выбираться на дорогу.
— Селена, я тебе сочувствую. Ну, тебе и охранничек попался — грубиян, зануда, эх... — услышал Роланд. — Как ты его терпела всю дорогу?
В город пускали беспрепятственно, и это настораживало. Роланд уже сталкивался с работой Святого ордена и знал, что свободный вход, скорее всего, означает закрытый выход.
— Это мышеловка, — проворчал он. — А там, дальше, нас ждет кусочек бесплатного сыра.
Костер был почти готов. Столб уже стоял, мрачного вида рабочие обкладывали его дровами и вязанками хвороста.
Командир отряда крестоносцев находился здесь же. Им оказалась молодая красивая женщина тридцати лет. Легкие доспехи идеально повторяли очертания ее стройной фигуры, и очертания эти мгновенно взволновали карнелийца. Хотя он знал, что в доспехи можно втиснуть далеко не идеальную фигуру, сомнений именно в этой женщине не возникло. Роланд был убежден, что без доспеха она обворожительна ничуть не меньше.
