В памяти всплыла зима, заснеженный двор и он во главе потрепанного отряда въезжает в ворота. Воисвет возвращался мрачный и злой. Два месяца он не был дома, почти не слезал с лошади, гоняя Крутослава по всей округе, но все оказалось напрасно. Проклятый братец в тот раз ускользнул! При одном воспоминании о нем у князя играли желваки и сами собой сжимались кулаки.
И тут навстречу ему в одной рубахе и босиком выскочила Цветава. Стоило Воисвету только увидеть ее, раскрасневшуюся, с горящими от радости глазами, как от его мрачного состояния не осталось и следа. На лице появилась улыбка, а вслед за ним заулыбались воины, дотоле такие же хмурые, послышались шутки- прибаутки. Улыбнулся даже вечно подозрительный Гойтан…
Все исчезло в один миг, едва Дара убрала ладонь.
— Что это было? — прохрипел князь.
— Я же говорю, забава для начинающих колдунов. Разве ваш Берсень не умеет?
Воисвет оглянулся на исходящего потом мага и покачал головой.
— Как же к нему попала такая сильная вещь, как Глаз Демона?
— Случайно, Дара. — Воисвет вздохнул.
Жара возвращалась к нему, но теперь очень медленно и неохотно, будто боялась вновь наткнуться на зимнюю стужу.
— Дара, может быть, еще. — Князь протянул руку.
— Нет, князь, на первый раз хватит, иначе сердце не выдержит.
Губы Дары были уже совсем близко. Такие сочные и наверняка прохладные.
— У меня крепкое сердце, — возразил князь.
Воисвет попробовал потянуться к ней и не смог. На него накатила приятная расслабленность. Исчезли мысли о замке, ушли думы о чудищах, что могут подстерегать на каждом шагу. Осталось только милое лицо Дары, ее глубокие, полноводные глаза-озера, в которых легко можно было утонуть. И в которых приятно было бы утонуть…
— Расскажи мне, князь, откуда у Берсеня Глаз Демона? — шепнула Дара. — Или это такая же тайна, как и ваша цель?
— Нет, это не тайна. — Князь пожал плечами. — Если тебе так интересно…
Завершив рассказ, князь поднял людей. Горяй успел задремать, и его пришлось основательно потрясти, чтобы разбудить.
К замку они добрались только к вечеру. К этому времени он разросся настолько, что закрыл почти половину небосвода.
Гигантские, не менее ста саженей, стены были сложены из каменных блоков, каждый превышал человеческий рост раза в три. Из-за стены в небо вздымались остроконечные башни, шпили которых терялись в сгустившихся сумерках.
Стремительно наступающая ночь не позволила с ходу отыскать ворота, но их особо и не искали. Идти в замок на ночь глядя никто не рвался.
Ворота нашлись утром, хотя и не без труда. Огромные, скованные железом, они настолько плотно были подогнаны к стенам, что почти сливались в одно целое. Если бы не причудливые письмена, изрезавшие створки вдоль и поперек, можно было еще долго бродить туда-сюда в поисках входа.
— Что-то я не вижу ни кольца, ни колотушки? Как будем открывать? — Горяй бросил взгляд на мага. — Может, на воротах что дельное написано?
Берсень долго вглядывался, запрокинув голову.
— Это очень древний язык, — сказал он. — Все ныне известные заклятия составлены на более поздних языках.
— Значит, не знаешь, — подытожил князь.
— Ну почему же? Меня учили и этому языку.
— Так давай, не тяни, — поторопил Воисвет. — При таких размерах неизвестно сколько нам придется топать по внутреннему двору, может, еще неделю.
— Я пытаюсь, — вздохнул маг. — Проблема в том, что этот древний язык я изучал хуже всего. Если честно, почти не изучал.
— Мне не нужны оправдания, — поморщился князь. — Или читай, или будем искать другой способ войти.
— Можно подумать, там написать больше нечего, кроме как пройти в замок, — возразила Ирица.
Воисвет посмотрел на нее так, будто она сказала неимоверную глупость.
— Что же там еще можно написать? — приподнял брови князь. — Может быть, приветствие желанным гостям? Или пожелание доброго пути?
— Я понял! — вдруг завопил Берсень. — Я понял, что тут написано!.. Я понял!
— Ну говори.
— Тут написано… Я, правда, не уверен, возможно, где-то ошибся, все-таки очень плохо знаю этот язык…
— Да говори же!.. — не выдержал Горяй.
— В общем, если своими словами, примерно следующее: «Прежде чем войти, подумай зачем».
— И все? — уточнил князь. — Больше там ничего нет? Тут изрядно всего понаписано.
— Но это характерная особенность древнего письма. Дело в том, что каждое слово…
— Избавь меня от подробностей, — отмахнулся князь. — Но толку от этой надписи, похоже, никакого.
— Это просто бред. — Горяй сплюнул. — Лучше бы загадку загадали.
— Ладно, будем думать. — Воисвет обвел всех взглядом. — Есть какие предложения?
— Может быть, связать наши веревки? — предложила Велена. — А Булыга попробует закинуть на стену?
— Хорошая мысль, — одобрил князь. — Да только тут саженей сто, не меньше. Ты как, Булыга, осилишь?
— Да можно попробовать. — Богатырь смерил стену взглядом. — Может, и закину.
— К тому же стена гладкая, как колено, — задумчиво сказал князь.
— У меня есть особые крепления, — сказала Велена. — В случае усталости можно будет перевести дух.
— Ты представляешь, сколько займет это времени? Лезть ведь придется по одному. Впрочем, на крайний случай будем иметь в виду. Еще что-нибудь?
— Могу я попробовать, — сказал Булыга. — Ворота, конечно, непростые, но…
— Нет, Булыга, даже с твоей силой эту дверь не сломать. — Воисвет покачал головой. — И пробовать не надо. Разобьешь плечо, а оно, думаю, еще нам пригодится.
— А может, подкоп сделать? — вскинулся Горяй. — Под воротами?
— Отличная мысль, — похвалил Воисвет. — Чем будешь копать? Мечом, руками?
— У меня есть лопатка, — вставила Велена.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся князь. — Только здесь нужно не копать, а долбить — не земля, один камень. Еще что?
Ответа не было, но князь и не надеялся его услышать.
— Тогда привал. — Воисвет первым уселся на землю. — Надо поразмыслить. Дара…
Князь приглашающе похлопал ладонью рядом с собой, но Дара отрицательно качнула головой. И неожиданно для Воисвета подошла к Берсеню.
Присевшая рядом с магом Ирица пронзила ее испепеляющим взглядом, а затем накрыла ладошкой руку Берсеня, точно боялась, что Дара может его украсть. Но та даже не смотрела в ее сторону.
— Берсень, я, кажется, знаю, как можно проникнуть в замок.
Дара приветливо улыбнулась магу, и тот не удержал ответной улыбки. И тотчас Берсень едва не вскрикнул от боли.
— Ирица! Ты решила сломать мне руку? — Он выдернул свою ладонь, пошевелил пальцами, пробормотал: — У тебя ведь хватка неженская.
— А какая же в таком случае?! Я что, получается, для тебя уже и не женщина?!
