Он ткнул мечом в сторону замка.
— Скажи свое имя, воин, мы принесем весточку твоим родным, — шагнула к нему Ирица.
Тот покачал головой:
— А как же остальные? Ты сможешь передать весть о каждом? Вам нет нужды в наших именах. Просто помните о нас. Помните, что ваши деды и прадеды не посрамили воинской чести!
Разразившаяся в долине битва изрядно напугала Иву, прятавшуюся глубоко под землей. Однако боялась она не за себя, ибо сражавшимся воинам не было дела до неживых, они и сами-то мало отличались от нее.
Но бушевавшие наверху волны могучей волшбы время от времени докатывались и к ней, и она очень хорошо представляла себе, сколь могучий маг вызвал к жизни это огромное войско. И сколь ничтожны силы противостоящих ему людей, среди которых находился милый ее сердцу Горяй.
Ее чуть ли не трясло от страха за него. Это было глупо и бессмысленно, это было совсем не по- вампирьи — бояться вообще и уж тем более — за человека! Это все равно как людям переживать за судьбу кур, что идут в ощип!
Но ничего поделать с собой она не могла.
Ее обратили в шестнадцать лет. Так случилось, что Горяй оказался первым, в кого она влюбилась. Живи она в деревне, что лежала верстах в двадцати ниже их хутора, возможно, за ее плечами был бы хоть какой-нибудь опыт.
Но всю свою человечью жизнь она практически безвылазно прожила в доме отца. В деревне только на больших праздниках была. Да разве под неусыпным надзором старших братьев разгуляешься? Хотя и заглядывались на нее тамошние парни, ох как заглядывались, но братья ее покойные, теперь уже дважды как покойные, всегда были начеку.
Горяй обрушился на нее подобно лавине. Она до сих пор не могла прийти в себя. Стоило только подумать о том, какая пропасть их разделяла, и ей становилось страшно. Хотя и ненадолго. Ибо стоило только вспомнить его улыбку и ее жажда, ее неуемная и почти неутоляемая жажда, отступала.
Но хуже всего было осознавать то, что она не выйдет наружу, что бы там ни случилось. Что бы ни угрожало ее Горяю, она не осмелится помочь.
Во дворе Бородая, было совсем другое дело. Там сражались ее сородичи. И она всегда могла как-то договориться с ними.
И совсем другое дело здесь. В логове Кощея, великого мага, который хотя и считался бессмертным подобно вампирам, но был совершенно иной.
Инстинкт самосохранения оказался сильнее чувств. Ей было горько и больно понимать, что она и пальцем не шевельнет ради спасения любимого.
Если бы вампиры умели плакать, она бы плакала.
Это была молчаливая битва. Не было ни воинственных кличей, ни проклятий, словно за многие годы, проведенные в камне, воины разучились говорить. И с той и с другой стороны бились лучшие богатыри, не уступавшие друг другу ни воинским умением, ни оружием, ни доспехами.
Пронзительно звенели мечи, трещали щиты, корежилась броня под могучими ударами, но защищавшиеся стояли стеной, не отступая ни на шаг.
Впереди общего строя бились Буривой и Хагвар. Гигант, несмотря на свои размеры, двигался легко и быстро, его секира мотыльком порхала в воздухе. Парировать эти мощные удары было невозможно. Буривою пришлось активно уворачиваться и кружить, все время кружить вокруг гиганта, выбирая удобный момент для ответной атаки. Это удавалось нечасто, но если атака и проходила, меч лишь бессильно скрежетал по доспехам.
Возвышавшаяся над толпой фигура Хагвара была видна издалека, и Дежень, улучив миг, вскинул лук.
— Стой! — К нему шагнул князь! — Ты не сделаешь этого.
Дежень пожал плечами, и тогда Воисвет вцепился в его руку. Лучник медленно ослабил тетиву.
— Это оскорбление для Буривоя, — тихо сказал князь. — К тому же посмотри туда.
Дежень вгляделся в указанном направлении. Несколько в стороне, не вступая в схватку, стояло пятеро гигантов. Сложив руки на своих исполинских секирах, они следили за схваткой соплеменника.
— После Долины Великанов меня не тянет биться с такими здоровяками, — пробормотал Дежень.
— Интересно знать, — заметил Горяй, — они нападут на нас, чтобы отомстить за товарища или, наоборот, чтобы ему помочь?
— Сходи спроси, — посоветовал лучник. Его взгляд не отрывался от Буривоя.
— Он не справится, — тихо заметил Дежень. Глаза Воисвета сверкнули.
— Не каркай!
Буривой не выглядел слабым. Он двигался по-прежнему быстро и неутомимо. Его меч время от времени звенел по панцирю противника, в то время как удары гиганта еще ни разу не достигли цели. Но, несмотря на это, у Буривоя не было никаких шансов выиграть бой. Хагвар оказался слишком ловок, чтобы пропустить удар в полную силу. А скользящие не оставляли на его броне даже царапин.
Буривой понял это довольно скоро. И тогда, презрев оборону, бросился в атаку. Он успел нанести только один удар. Удар, вобравший в себя всю его силу, всю ловкость, все его воинское умение. И всю его жизнь.
Меч вспорол булатные латы и застрял в груди гиганта по самую рукоять. Но и уйти от секиры Буривой уже не смог. Воины грянулись оземь почти одновременно.
Битва неожиданно стала затихать. Воины почтительно расступились, отдавая дань уважения павшим героям. Оказалось, что Хагвар и Буривой стали первыми погибшими.
Над полем брани повисла напряженная тишина. А затем над телами Хагвара и Буривоя взвились тоненькие струйки дыма.
— Смотрите! Смотрите все! Их тела разрушаются! — закричал один из защитников. — Их тела обращаются в прах!.. Это вы называете жизнью? За это вы готовы растерзать наших правнуков?
В строю противника возникло смятение.
— Мы все мертвы! — с горечью продолжил воин. — Разве о такой жизни вы мечтали? Разве такими вы хотели вернуться домой? Теперь понятно, что Кощей обманул нас всех!
Эти слова, усиленные магией Берсеня, донеслись до каждого воина. И вскоре строй нападающих стал терять монолитность. Многие просто бросали оружие и брели куда глаза глядят. Другие же, потрясая мечами и копьями, уходили в сторону замка.
Но далеко не удалось уйти никому. С каждым шагом движения воинов становились все скованней и скованней, а тела быстро наполнялись уже знакомой каменной тяжестью. Не пройдя и нескольких саженей, они вновь застывали изваяниями.
Не окаменели только те, кто с отчаянным криком вновь ринулся в бой.
— Что делают гиганты? — Воисвет подался вперед.
Ему показалось, что громадные фигуры, темневшие невдалеке, шевельнулись.
— Кажется, уходят, — отозвался Дежень.
Гиганты и впрямь уходили. Уходили, чтобы через пару шагов обратиться в огромные валуны.
— Он что, развлекается, Кощей твой? — спросил Горяй, оглянувшись на Берсеня. — Ладно дезертиров, но почему он не обратил в камень наших защитников?
— Я не знаю, — отозвался маг. — Но я же говорю, Кощея там может и не быть. Возможно, это все действие охранительного заклятия.
— Не думаю. — Горяй отрицательно помотал головой. — В замке он или нет, но, я уверен, он наблюдает за нами. И эта битва для него наверняка всего лишь развлечение!.. Я вот, бывало, с удовольствием за муравьями приглядывал. А кто мы для него, как не разновидность мурашей? Верно я мыслю, Берсень?
Вокруг вновь закипал бой. Несмотря на многочисленные глыбы, выросшие тут и там, число нападавших все еще превышало количество защитников. Но каждый из них сражался за двоих, а то и за троих.
Сражение стало особенно ожесточенным. Никто более не надеялся выжить, и в воздух то и дело вздымались клубы праха.
