они значат. Все, что она понимала, — брат действительно изменился. Хуже того, он стал каким-то чужим. Правда, назвать причины, заставившие ее сделать такой вывод, она бы не смогла и под пыткой. Просто чувствовала это. Просто что-то исчезло между ними. Что-то, что делало их братом и сестрой столько лет.
— Значит, ты совсем-совсем на меня не сердишься? Ей важно было увидеть его глаза, когда он ответит.
Но брат так и не оторвал глаз от добычи.
— Совершенно.
— Но ведь твой дар…
— Что мой дар?
— Но ведь ты говорил, что он будет хранить нас до гех пор, пока я буду рядом? Пока не покину тебя…
— Да, что-то вроде того. И это вполне естественно, если ты выйдешь замуж, хранить тебя будет муж. А ведь дар я получил именно из-за тебя.
— Но как же ты будешь без него?
— Ирица, — он поднял на нее глаза, — ты считаешь, что без него я и шага ступить не могу?
— Нет, почему же, ты все равно отличный лучник. Но ведь он столько раз выручал нас из безвыходных ситуаций.
— Значит, я не буду в них попадать. Все просто. — Дежень вернулся к работе.
— Но тогда…
Ирица была растеряна. Она не знала, что и как спрашиивать дальше. Впору было пожалеть, что она вообще отправилась сюда. Если он настолько отдалился, что стал казаться чужим человеком, искать прежних отношений просто глупо.
Лучшим вариантом было повернуться и уйти. Но это оказалось превыше ее сил. Годы, проведенные вместе, буквально требовали остаться, требовали сделать еще одну попытку к сближению.
— Последнее время ты какой-то мрачный, Дежень. Может, я могу чем-то помочь?
Кожаные ремешки были готовы. Дежень замочил их в воде, а затем развесил в расщелине потемнее.
— Пусть подсохнут, — сказал он. — А мы пока разведем костер и приготовим себе обед, я вот зверски проголодался.
— Ты не ответил на мой вопрос, Дежень, — напомнила Ирица.
— Все нормально, сестренка, не забивай себе голову всякой ерундой. Давай-ка, помоги мне с тушей.
Они занялись приготовлением обеда и несколько часов провели в молчании. После обеда Дежень прилег подремать, и Ирица так и не решилась продолжить расспросы. Только под вечер, когда брат приступил к скручиванию тетивы, Ирица вновь подсела к нему.
— Скажи, Дежень, а что ты будешь делать со своей долей? — решилась она на вопрос.
Дежень замер на миг.
— Не знаю пока, но что-нибудь придумаю, — медленно ответил он.
Разговаривать с ним сейчас было все равно что с дубом. Никаких эмоций, чувств, пустые, холодные ответы.
И тогда Ирица решила рискнуть. Она хорошо помнила предупреждение Берсеня, но отказаться от попыток растолкать, расшевелить, как ей казалось, закосневшего в своих мыслях брата не могла.
— Дежень, а я тут думала, может, нам не нужно отдавать этот Черный меч?
Хотя черным меч был буквально несколько минут, они упорно продолжали именовать его именно так.
Дежень бросил на Ирицу внимательный взгляд. Она впервые ощутила в нем какой-то проблеск жизни.
— Кому это — нам? — осведомился он.
— Ну, нам всем, — пояснила она.
— А-а, всем. — Дежень улыбнулся. — Не знаю, Ирица, не знаю. Что мы — все — будем делать с ним?
— У нас довольно слаженный отряд, неужели мы не смогли бы придумать что-нибудь, к общей пользе?
— Слаженный отряд? — задумчиво повторил Дежень.
— Но ведь мы были все вместе.
— Были… — эхом отозвался Дежень.
Доделывал тетиву он в полном молчании. Отчаявшись добиться от брата внятных ответов, Ирица уселась на край скалы, свесила ноги и развлекалась тем, что бросала с обрыва маленькие камешки.
Вскоре тетива была готова. Правда, качество ее получилось не ахти, но на первое время сойдет. Во всяком случае, от лука степняков можно было наконец избавиться, и Дежень с удовольствием разломал его на мелкие кусочки.
Обернувшись на треск, Ирица вскинула брови. Облик ломающего лук Деженя напугал ее. На лице брата играла нездоровая усмешка, как будто он разделывался со своим лютым врагом.
— Возвращаемся? — спросила Ирица, чтоб хоть как-то заглушить омерзительный треск.
Дежень не ответил, и она вновь повернулась лицом к обрыву. Очередной камешек полетел вниз, щелкая и отскакивая от камней. Девушка с интересом проводила его взглядом.
— Да, пожалуй, скоро пойдем, — ответил Дежень.
За ее спиной скрипнуло. Похоже, Деженю не терпелось испробовать «возрожденный» лук.
— Ирица, а что ты там говорила насчет меча? — вдруг спросил Дежень. — Ты серьезно хочешь оставить его себе, то есть нам?
Ирица вздохнула. После беседы с братом она ощущала сильную усталость и не испытывала никакого желания продолжать разговор на эту тему.
Если бы она бросила на Деженя взгляд, она наверняка прочла бы на его лице кое-что новое, возможно, очень важное для себя. Но она не обернулась.
— Да, я думала об этом, — лениво ответила она. — Коли Адамир платит за него такие деньги, значит, ценность меча куда выше.
— Здравая мысль, но как ты собиралась распорядиться мечом? Это магическая вещь, и не всякий может ею управлять.
— Не знаю. Берсень вон тоже не умеет, — ответила Ирица.
Ирица зевнула. Она разомлела от жары и не раздумывала над своими словами.
— Когда ему приспичило сразить Дару, он ее сразил, — продолжила она. — Хотя до сих пор не знает как, представляешь? Он думает, что магия самого меча вмешалась.
Дежень не ответил.
— Ты не заснул там?
Она повернулась. Дежень стоял с наложенной на лук стрелой. Лицо его прорезала сеть глубоких морщин. От его взгляда Ирице сделалось холодно, точно ее окатили ледяной водой. Еще не понимая, что происходит, она шагнула к брату:
— Что с тобой, Дежень? Ты пугаешь меня.
— Прости.
Он вскинул лук. Жало стрелы взглянуло на нее, и Ирицу парализовал страх. Она и помыслить не могла, что когда-нибудь смертоносное искусство брата будет угрожать ей!
— Что ты задумал? — прошептала она, едва шевеля губами.
— Прости, — повторил Дежень.
Тетива щелкнула. Ирицу отшвырнуло к обрыву, грудь пронзила острая боль. На миг ее окатило волной удивления — Дежень всегда убивал с одного выстрела. Она же еще дышала, неужели рука его дрогнула?
Взгляд девушки затуманился, и ей стало все равно — дрогнула, не дрогнула. Она вспомнила предостерегающие слова мага. Он знал, он предчувствовал, а она оказалась столь самонадеянна!
