ему не опередить великого мага.
— Прости, Радмила, — прошептал Кощей в ее побелевшее лицо, — но тебе нечего опасаться. Очень скоро мы забудем об этой глупой истории.
Он протянул руку, собираясь вырвать иголку, но улыбка на ее лице заставила его остановиться.
— Нет, — прошептала она. — Ты чудовище!
Ее пальцы шевельнулись, и иголка тоненько хрустнула.
— Радмила!
Кощей задрожал. Его облик поплыл, становясь нечетким, полупрозрачным. Сквозь плоть отчетливо проступила противоположная стена.
— Прости!
Закрыв лицо ладонями, Радмила упала на колени и заплакала. Берсень же смотрел в глаза развоплощающегося Кощея с улыбкой. Хотя особой радости в этой улыбке не было. Лишь легкое удовлетворение от того, что долгая и кропотливая работа наконец увенчалась успехом.
Цель достигнута, и месть свершилась. Долг перед Ирицей и остальными оплачен. И теперь Берсень может спокойно заняться другими делами.
— Нет!
Пронзительный крик Кощея ударил по ушам, заставив Радмилу обхватить голову.
— Я не позволю! — От рева чародея содрогнулись стены замка.
Его фигура стала вновь наполняться плотью.
— Как это возможно?.. — Берсень не поверил собственным глазам. — Этого не может быть!
Кощей дико захохотал:
— Я бессмертный! Я родился и вырос задолго до того, как на земле появился первый человек! Я величайший и сильнейший в мире маг! А ты только жалкий смертный колдунишко!
Берсень вгляделся в потоки магических сил, взбурливших вокруг Кощея. Мощь этого древнего мага была поистине безмерна, но, как бы он ни сопротивлялся, иголка исполнила свое предназначение. Жизнь Кощея близилась к концу.
— Да, пусть я буду жалким смертным, пусть я буду колдунишкой, но все-таки сейчас подохнешь ты, а не я, — бросил Берсень.
— Ну уж нет, — процедил Кощей. — Если я и погибну, то только вместе с тобой!
Его плоть вновь стала расплываться, теряя очертания и плотность. Полупрозрачные руки и ноги Кощея резко удлинились. Берсень едва увернулся от одной из его дланей, но чародей вовсе не пытался его поймать. Призрачные конечности вонзились в пол и стены. Замок тряхнуло так, что Берсень едва устоял на ногах.
— Жалкий червяк! — рычал Кощей.
Из его тела выметнулось с десяток полупрозрачных отростков, и все они погрузились в стены замка. Кощей походил сейчас на призрачного паука, замершего в центре своей паутины. «Да он всегда был пауком», — мысленно поправил себя Берсень.
— Вы все умрете!
Замок вздрогнул с верхушки до основания. Завибрировали стены, захлопали двери, послышался тяжелый, каменный стон.
Берсень бросился к Радмиле. Девушка сидела на полу, прислонившись к стене, ее пустой взгляд был намертво прикован к Кощею.
— Радмила, уходим! Как бы он ни пыжился, он скоро умрет!
Она не ответила, и тогда маг отвесил ей несколько звонких оплеух. Радмила дернулась, и в глазах ее появилась осмысленность.
— Уходим! — заорал ей Берсень.
— Куда? И зачем? — слабым голосом возразила она. — Ты ведь добился своего, Берсень, что тебе еще надо от меня?! Уходи! Я останусь здесь!
Несколько мгновений Берсень вглядывался в нее, — пытаясь понять, зачем он хочет ее спасти. Девушка сыграла свою роль. Сыграла хорошо, лучше и быть не могло, она была больше не нужна ему. Так, может быть, и впрямь оставить ее здесь?..
Из глаз Радмилы ручьем хлынули слезы, но у нее не было сил даже поднять руку, чтобы вытереть лицо.
Дворец вздрогнул еще сильнее. С потолка и стен посыпались камни, комнату заволокло пылью.
Берсень стиснул виски ладонями. Что с ним происходит? Неужели он и впрямь готов был бросить Радмилу?
Неужели он стал таким же, как Кощей? Неужели теперь его цели важнее живых людей?
Если бы Ирица была жива, что бы она сказала?..
— Уходим, — Берсень решительно схватил Радмилу за руку. — Я не оставлю тебя!
— Отстань!
Она попыталась высвободиться, но получила еще несколько пощечин, и ее сотрясли рыдания:
— Будь ты проклят! Ты такое же чудовище, Берсень, как и он!
— Да, я чудовище! — яростно вскричал Берсень. — Но я не забыл Ирицу! И не забыл всех остальных, всех, о ком я рассказывал тебе! Я даже не забыл про Тилея! А вот ты, похоже, опять лишилась памяти! Забыла отца, мать, братьев! Всех забыла! Тебе здесь понравилось, да? Тебе понравилось купаться в роскоши, да? А завтра? Завтра тебе бы понравилось смеяться, глядя, как он убивает очередного Тилея или Ирицу?!
Она закрыла лицо руками, и Берсень потащил ее за собой. Больше она не сопротивлялась.
— Бегите! Бегите! Вам все равно не уйти от моего гнева! — засмеялся Кощей.
Берсень бросил на умирающего чародея последний взгляд. От Кощея остался едва видимый комок трепещущей плоти, посреди которого злобно сверкали глаза. Его многочисленные конечности колыхались точно в судорогах, и в такт им содрогался замок.
— Когда же ты умрешь, тварь?! — процедил Берсень.
— Мы умрем вместе! — с хохотом отозвался Кощей. Берсень с Радмилой бросились в коридор.
— Радмила, постой!
Голос Кощея резко изменился, и Радмила явственно расслышала в нем жалобные нотки. Она невольно обернулась.
— Радмила, милая. Может быть… Может быть, поцелуешь своего мужа на прощание!
Кощей захохотал, задергался, а вместе с ним зашатался замок. Берсень со всей силы рванул девушку за собой. Они выбежали из покоев Кощея и ринулись по хорошо знакомой девушке анфиладе.
— Мы не успеем! — пробормотала она. — Этот коридор бесконечен!
— Что за чушь! Бежим!
Прямо к их ногам с глухим скрежетом упал увесистый кусок стены. Они перепрыгнули его и устремились дальше.
— Не успеем!
— Должны!
Отчаявшись что-либо разглядеть в царившем вокруг хаосе, Радмила целиком положилась на спутника. Вокруг грохотали огромные каменные блоки, вздымая тучи пыли и щебня, но маг бежал и бежал вперед без остановки.
Бежал, ведомый только ему известным путем.
Они выбежали на длинный балкон, опоясывавший главную башню дворца, когда из-под ног стал уходить пол. Радмила взвизгнула, вцепившись в мага мертвой хваткой, но тот уже произносил заклятие полета.
Берсень и Радмила стрелой взвились в небо. Снизу донесся тяжелый, приглушенный рокот, будто ворочался огромный зверь. Огромные тучи черного дыма и пепла потянулись за людьми, словно умирающий замок жаждал получить свои последние жертвы.
Но они даже не оглянулись. И дымные щупальцы медленно и неохотно поползли прочь, уносимые ветром.
А Берсень и Радмила продолжали полет. Они торопились на восток. Туда, где за лесистыми горами
