одеждой – на груди, запястьях, поясе – Берсень ощущал никак не меньше дюжины амулетов и талисманов. Повышающие удачу, ловкость и здоровье. Усиливающие собственные заклятия, ослабляющие, поглощающие и рассеивающие чужие. Да и сам дом Арнора едва не гудел от напряжения магических сил, пропитавших его насквозь, от чердака до подвала.
Но, несмотря на весь этот арсенал, мэтр боялся. Осознавать это было приятно. И вдвойне приятно – оттого что у мэтра были к тому реальные основания.
– Вы не ответили на мой вопрос, уважаемый мэтр.
– Да, сударь, – вздохнул Арнор. – Конечно, я помогу вам. Это в моих интересах. Я хочу…
– Это хорошо. Я имею в виду, когда совпадают интересы. Это всегда очень хорошо. Вы согласны?
– Да-да, несомненно.
– У вас тут найдется еще одна ванна?
– А как же ужин? – растерялся хозяин.
– Если позволите, я прихвачу с собой немного фруктов, овощей, можно еще орехов, сыра и вина.
– Ну конечно, – закивал Арнор. – Извольте. – Щелкнув пальцами, он выхватил из воздуха большую корзину, заполненную всем тем, о чем упомянул Берсень. Вот только мэтр немного перестарался с количеством, прогнулся на миг от тяжести и поспешно применил облегчающее ношу заклятие. – Пойдемте за мной.
Спустившись по лестнице в подвал, Арнор проводил гостя в просторное помещение, облицованное мраморными плитами. Небрежно взмахнул рукой, заставив вспыхнуть огнем ряды серебряных светильников. Обнаружив у ног бассейн, Берсень присвистнул.
– А вы любите роскошь, мэтр, – заметил он насмешливо.
– Возраст, знаете ли, – улыбнулся в ответ Арнор. – Аскезой пусть молодежь тешится, да еще святые. Ванна вот здесь.
Он указал в сторону уютного алькова, где исходил паром бассейн размером куда меньше первого, но все же назвать его ванной у Берсеня язык не повернулся бы. Арнор поставил у ванны корзину, развел руками.
– Да и разве это роскошь? Это в столице роскошь. А это так, баловство. Для души и тела. Отдыхайте, сударь.
Берсень прислонил к стене посох, расстегнул и уронил пояс, быстрым движением выскользнул из одежды. Увидев его обнаженное тело, Арнор едва удержался от восклицания. Худощавый, поджарый, как гончая, оплетенный жилами и тонкими мускулами, весь смуглый от загара, вдоль и поперек испещренный уродливыми шрамами, Берсень больше походил на воина, нежели на мага. И еще – на волка. Матерого не по годам и голодного. Очень голодного. Нечеловечески голодного.
– Позаботьтесь об Эрике и Диане, – попросил Берсень, пробуя ногой воду. – У них и правда был тяжелый день.
– Конечно, но… – Арнор замялся на миг. – Берсень, скажите, они еще нужны вам? Эти двое?
Берсень опустился в горячую воду, скользнул взглядом по стенкам бассейна, не обнаружив водостока, покосился на Арнора.
– Почтенный, у вас есть хоть что-то без магии? – с улыбкой спросил Берсень. – От вашего дома разит за сотню верст.
– Если не используешь то, чему учился, к чему тогда все? – возразил Арнор.
Он медленно двинулся к выходу. Он был уже на лестнице, когда Берсень окликнул его:
– Мэтр, вы спросили, нужны ли они мне. Что именно вы хотите знать?
Арнор обернулся. Берсень скрывался где-то среди клубов пара, но Арнор чувствовал на себе его напряженный взгляд.
– Я просто… Я беспокоюсь о девушке. Она…
Берсень расхохотался. Его хохот звонким эхом разнесся по купальне, отталкиваясь от блестящих плит, ударил в Арнора, заставив того поморщиться.
– Что здесь смешного?
– Смешное в том, – донеслось из пара, – что именно вы сдали ее в вашу полицию. Я прав?
Арнор дернулся, как от удара, невольно оглянулся, словно опасался, что слова мага ненароком услышит еще кто-нибудь.
– Но… Позвольте, сударь, – ему стоило некоторых трудов взять себя в руки, – вы не можете знать…
– Оставьте, мэтр, у меня есть голова на плечах, и я умею видеть. А освободил ее именно я. Забавно, не правда ли?
– Понимаю, – глухо буркнул Арнор. – Отдыхайте, сударь.
Он торопливо двинулся вверх по лестнице. Ему показалось, что, если он сейчас же не покинет это место, проклятый Берсень скажет еще что-нибудь такое, о чем Ар-нор и сам уже успел забыть.
Берсень провожал мага взглядом, полным презрения. После его слов Арнор как-то постарел, сгорбился, посерел лицом, а от радушия, с коим он встречал гостей, не осталось и следа. Арнор словно разом превратился в обычного старика. Обрюзгшего, сварливого, злопамятного. Не мага. Обычного человечка. Каковым, впрочем, по мнению Берсеня, он и был всегда.
Когда наверху хлопнула дверь, Берсень медленно опустился на дно, зацепился пальцами ног и рук за крохотные выбоины и выщербины в плитах и закрыл глаза.
