На рассвете Тиба настроил рацию на прием и долго выслушивал звуки, носившиеся в это утро в эфире. Он ловил японские станции, чтобы хоть через них узнать о событиях, происходящих в мире. Вот по мрачному усталому лицу бывалого подпольщика, едва освещенному лампочкой приемника, Ли Фан-гу угадал, что Тиба слушает что-то чрезвычайно важное: глаза его сузились, на щеках выступили и задвигались желваки.
— Что там? — с нетерпением спросил Ли Фан-гу.
— Важные комментарии… Что-то очень важное… — бросал скороговоркой Тиба. — Речь о каком-то рескрипте императора… Да… Да… Квантунская армия, кажется, разбита…
Потом он умолк, продолжая напряженно вслушиваться.
Ли Фан-гу всего колотила дрожь. Затаив дыхание, он с величайшей надеждой и нетерпением впился в лицо Друга.
— Ну? Что еще? Что говорят? — тормошил он Тиба. Но тот не отвечал, лицо его продолжало оставаться напряженным.
Ли Фан-гу растолкал спящих товарищей.
— Важное сообщение, — захлебываясь, шептал он, стараясь быстрее сообщить потрясающую новость, когда все проснулись. — Разбита Квантунская армия!
С партизан вмиг слетел сон.
— Так это что, конец войны? — прогудел могучий Вэнь Тянь.
— Да! — весело ответил Тиба, снимая наушники. — Правительство Тодзио заговорило о мире! Все ясно — японская армия в Маньчжурии разгромлена! — С этими словами японец крепко пожал руки китайских товарищей. — Поздравляю вас, друзья, мир не за горами!
Когда же окончательно рассвело, из туманного месива со стороны Северного плато прилетел могучий раскатистый гул артиллерийской канонады. Тревожным эхом отдавался он в горах, заполнял, кажется, все небо. Всем стало ясно, что это был десант. Но чей? Тиба не прекращал вертеть верньеры приемника, стараясь на самых длинных волнах поймать хоть одно живое слово. Но в эфире дробно звенела морзянка — противники работали ключом. Иногда в наушники врывались гул и вой — то работали глушители. Наконец на одной волне прорвался панический хрипловатый голос на японском языке: „Русские идут в атаку! Шлите подкрепление, срочно подкрепление!“
— Русский десант! — сообщил просиявший Тиба партизанам. — Наступило время наших решительных действий, товарищи! Что сейчас в первую очередь предпринять?
Этот вопрос партизаны обсуждали горячо и страстно. Каждому хотелось немедленно получить какое- нибудь задание.
— Нужно сейчас же пробиться на соединение с русскими, — нетерпеливо говорил Вэнь Тянь.
— Правильно, там получить задание, — поддерживал его Хэ Куан-линь.
— Так опрометчиво действовать нельзя, — возражал старый партизан Ли Фан-гу. — Сейчас уже светло, и нас могут перебить либо японцы, либо сами же русские.
— Да, да, нужно сначала все хорошо разведать. — согласился с ним Тиба.
Туман оторвался от гор около десяти часов утра, а к полудню он рассеялся, и небо заголубело нестерпимо ярко. Все это время с Северного плато текла вал за валом глухая и грозная канонада. Даже птицы и те попрятались, по-видимому, угнетаемые надоедливым и непривычным их слуху отдаленным грохотом боя.
Из своих укрытий на скале партизаны весь день не спускали глаз с дороги, бегущей по долине Туманов от бухты Мисима к Северному плато, с тропы, ведущей в Генеральский распадок. Там без конца сновали машины, в полдень почти бегом прошла большая колонна солдат из бухты Мисима в сторону восточного берега — по-видимому, это был гарнизон главной базы, посланный на помощь подразделениям Северного плато.
Но вот наступил долгожданный вечер, когда можно было начинать действовать. Партизаны собрались в землянке, чтобы поужинать и окончательно обсудить план действия на предстоящую ночь.
— Я полагаю, что всем нам идти в расположение советских войск не имеет смысла, — говорил Тиба. — Нужно воспользоваться этой ночью и для того, чтобы разведать положение в гарнизоне. Поэтому необходимо одной группе отправиться на подслушивание телефонных разговоров, в то время как другая группа отправится в район боев, чтобы разведать там обстановку. Что касается артиллерийского склада, то к нему мы отправимся следующей ночью.
— Предложение правильное, — поддержал его Ли Фан-гу. — Я возглавлю группу, которая пойдет на Северное плато, а вы, товарищ Тиба, с остальными товарищами пойдете подслушивать телефонные разговоры.
Предложения Тиба и Ли Фан-гу встретили единодушную поддержку партизан. Ли Фан-гу отобрал лишь троих, которые ростом и типом лица больше других походили на японцев. Слишком рослые Вэнь Тянь и Хэ Куан-линь должны были помогать Тиба. Тут же при скупом свете карманного фонарика Тиба развернул карту, долго наносил иероглифы — пояснения к пунктам расположения главных баз гарнизона и дорог острова. Этой картой предстояло пользоваться группе Ли Фан-гу.
Часов в одиннадцать они двинулись в долину Туманов цепочкой, след в след, стараясь не делать шума.
Возле речки они распрощались, и группа Ли Фан-гу двинулась вправо, чтобы потом пересечь дорогу и идти на север, а группа Тиба пошла прямо к откосу, что опускался от дороги.
На этот раз Тиба намеревался подключиться к телефонному проводу не в Генеральском распадке, как прежде, а на линии, соединяющей базу в бухте Мисима и штаб-квартиру генерал-майора Цуцуми с Северным плато. Вскоре группа Тиба в кромешной темноте неслышно пересекла дорогу, скрылась в густых зарослях разнолесья на пологом склоне и через несколько минут по легкому гудению проводов нашла телефонный столб.
Удобно примостившись у столба, Тиба приложил трубку к уху в тот момент, когда на проводе шел разговор. Надсадный, почти исступленный голос кричал: „Офицеры не в состоянии что-либо сделать — русские действуют мелкими неуловимыми группами! Они подползают неслышно к самим траншеям, сваливаются прямо на головы солдат и заливают их огнем из автоматов“. В ответ послышался знакомый брюзжащий голос: „Атаковать русских силами частей левого фланга“ По голосу Тиба сразу же узнал генерала Цуцуми.
Всю ночь один разговор следовал за другим, и к утру у Тиба сложилось достаточно ясное представление о положении японского гарнизона: оставались считанные дни его существования.
Однако был неразгаданным вопрос: почему генерал-майор Цуцуми стремится оттянуть время, ждет ли он откуда-нибудь подкрепления или рассчитывает на то, чтобы успеть перегруппировать свои потрепанные части и контратаковать русских? Охваченный желанием выяснить это во что бы то ни стало, Тиба принял дерзкое решение — продолжать подслушивание и днем. И риск окупился сторицею.
Тиба так хорошо изучил обстановку на острове, что можно было начинать действовать наверняка.
Вскоре группе Тиба была уже у своей землянки. Здесь их встретили Ли Фан-гу и молодой партизан Сун Чжу.
— Где остальные товарищи, что с ними? — было первым вопросом Тиба к Ли Фан-гу.
— Плохи наши дела, — горестно вздохнул старый партизан, — мы не выполнили своей задачи…
— Что случилось, товарищ Ли? — насторожился Тиба.
— Наткнулись на японскую часть неподалеку от аэродрома, — стал объяснять Ли Фан-гу, — по нас открыли сильный огонь, и ничего не оставалось, как попытаться уйти. Двое наших товарищей оказались ранеными, но мы их не оставили, там они, — и Ли Фан-гу указал на угол землянки.
При свете фонарика партизаны осмотрели и перевязали раненых.
Как ни велика была усталость, медлить было нельзя. Партизаны тут же обсудили план дальнейших действий. По данным, перехваченным Тиба, с острова собирались бежать несколько офицеров, замешанных в кровавых преступлениях, в том числе подполковник Кувахара. Они ждали подводную лодку, которая должна была прийти за ними к восточному побережью острова. Из тех же данных партизанам стало известно, что поручик Гото с наступлением темноты должен был прибыть из района Северного плато к развилке дороги в восточном районе и здесь ожидать машину Кувахара.
