Профессионал, понимаешь? Это мы с тобой любители: работу любим, посетителей да друг друга, а она — другое, она профессионал. Может, скоро Юрген её в замы возьмёт, и опять продавец понадобится. Не хочешь опять к нам, а?
— Нет, баба Катя, прости, тут дело такое… Девушка-то моя появляется в салоне, нет?
— Юлечка-то? А чего ей появляться — рыцаря-то нет. Да и тебя нет. Чего бы ей появляться? Появилась один раз, да и всё. А вот Аркашка серый ходит мимо. По улице. Заглянет, значит, мельком сквозь стекло и дальше пойдёт. Иной раз Ниночке рукой помашет, этак, знаешь, как генерал солдатам, а она так по-деловому наклонит головку, кивнёт и дальше своим делом занимается.
— Вроде агента, что ли? Да-а… А у меня есть секретнейшее дело, — сказал Володя. — Баба Катя, можно тебе тайну сердечную доверить? Ты ведь меня не выдашь?
— Можно-то можно, только ты гляди, не греши, худого не задумывай, — наставительно сказала она.
— Сделал я ещё одного рыцаря, баба Катя. Для Юли. Из дерева только. Только вот дарить ей не хочу, понимаешь? Злой у неё этот муж, ещё проблемы будут. А ей этого рыцаря здорово надо. Так вот я что придумал. Я его в магазин принесу, а ты его и спрячь где-нибудь. А я ей позвоню и скажу, чтоб она в салон приходила, потому что поступил в продажу рыцарь, как ей надо, только дешёвый. Завтра суббота, она наверняка дома. Ну так вот она придёт, а ты ей рыцаря и продашь. А если Аркашка придёт, так и того лучше. Пускай думает, что это он ей такой подарок сделал. Ну а цену — не знаю, спроси пятьсот рублей, а если Аркашка придёт — с того возьми одну тысячу сто сорок восемь рублей и тридцать копеек, в таком духе что-нибудь, понимаешь? А, баба Катя? А я уж лучше не появлюсь там. Чтоб проблем не было. Хорошо?
— Эх, Володька-Володька, небесная ты душа, — вздохнула баба Катя. — Чего уж тебе ответить? А деньги я куда дену? А если узнает кто? Грех ведь, у Юргена-то за спиной… Скажет: налево торгуете, — знаешь ведь его…
— Ну, давай я его в магазин сдам по накладной, как камешки, — сказал Володя.
— Накладные-то Нинка с Люськой выписывают, — посетовала баба Катя.
— Ну уговори Люсеньку, да и всё, а этой Нине нечего знать, а то доложит ещё Аркаше, и пойдёт- поедет.
— Приходи, — решилась баба Катя. — С утречка приходи. Нинка всегда ровно в десять появляется, а ты раньше приходи.
Собрал он вещи, отвез своего деревянного рыцаря в салон, сдал бабе Кате да Люсеньке, потом набрал номер. Повезло ему: Юля сама трубку взяла.
— Это звонит салон сувениров, — отрапортовал он, и голос его ничуть не подвёл. — Вам ещё нужен рыцарь?
— Доброе утро, салон сувениров, — ответила она и засмеялась. — Рыцарь нужен мне очень. Но ведь он исчез?
— Приходите, взамен того найдете другого, — бодро продолжал Володя. — Да только смотрите быстрей приходите, пока и этот не исчез вслед за первым. Придёте?
— Конечно, — ответила она. — Спасибо, что вы про меня не забыли.
Он положил трубку. Вздохнул. Сказал:
— Ну что, баба Катя. Прощайте, не поминайте лихом. А я поехал.
— Куда ж ты теперь поедешь, голубь ты мой? — сочувственно спросила баба Катя.
— Я не голубь, я кочующий коршун, — вспомнил он и засмеялся. — А на какой поезд успею, на том и поеду. Куда-нибудь до Урала, а захочется — так и до Иркутска… Пока, баба Катя. Будь здорова. Счастливо, Люсенька. Обещай мне, что хуже меня дядек в мужья брать не будешь, договорились?
— Да-а, обещай, лучше б сам остался, кочевник ты этакий! — надула она губы. — Ну ладно, ладно. Ни пуха тебе, Володька!
Закинул рюкзак на плечи и пошёл.
Сел в поезд и задремал под стук колёс, и снится ему, что идёт он по городу, а борода у него, борода — никакому Рокфеллеру не снилась. Везут её за ним на лошадях, на подводах, в вагонетках… А из окна общаги Макс высунулся и кричит:
— Это к деньгам! К деньгам! Только смотри не стриги её, а то всё потеряешь!
А Володя смеётся, берёт ножницы да и отстригает напрочь эту глупую бороду. Несут её в приёмный пункт париков, и дают ему за эту бороду целый мешок золота. Идёт он к бабе Кате, чтобы выкупить у неё своего рыцаря деревянного, но баба Катя вдруг плачет и говорит:
— Опоздал ты, Володюшка, опоздал! А купил его Аркашка за рубль с полушкой, да топором-то и разрубил! Вот ведь беда какая! И железного ты не купишь: Важенин как узнал, что ты с золотом идешь, так он теперь два мешка золота цену заломил! Так что идти теперь Юленьке к нему в горничные!
Ну, тут Володька возмутился, золото бросил, взял геологический молоток и к Важенину пошёл. А там его уже милиция ждёт, молоток отнимает и говорит:
— Ваши документы, гражданин! Гражданин, проснитесь, покажите ваши документы!
Володя проснулся, на Важенина злой, показал паспорт. Ему говорят:
— Так-так. Вы, гражданин, в салоне сувениров на улице Ямской работали?
— Работал, раньше, с месяц назад, а что случилось? — встревожился он.
— Извините, гражданин, пройдёмте, — сказал милиционер, показав и своё удостоверение. — В указанном салоне сегодня произошло крупное хищение, вы там сегодня были, вас приказано задержать. Мы сейчас всё проверим, выясним, если всё благополучно выяснится, поедете дальше по тому же билету. Где ваши вещи? Давайте поможем вам их вынести. Граждане, пожалуйста, укажите нам, где вещи этого гражданина.
Сумасшедший дом! Володя собрался, пошёл за милиционерами. Один — спереди — это который его в вагоне будил — молодой, с погонами старшего сержанта. Другой — сзади — постарше, в плаще, погонов не видать.
— А что украли? — спросил он, шагая между ними по гравию полустанка.
— Это следователь выяснит, а нам приказано тебя задержать, — сказал тот, что в плаще. — Вот следователь приедет, ему будешь вопросы задавать.
Хорошенькое дело, подумал Володя. Сначала на «вы», теперь на «ты», что будет дальше?
Впереди идущий позвонил по сотовому, доложил что-то кому-то, потом Володю в приёмную комнату завели.
— Клади сюда свой рюкзак, сиди и жди, — сказал молодой милиционер. — Вон, хочешь — чаю бери.
— А почему не в бокс? — спросил Володя. — А если я золото изо рта достану, в чай выкину и вылью?
Милиционер в плаще хихикнул, головой покачал.
— Подозреваемый, сиди молчи, — поглядел исподлобья старший сержант. — А то в самом деле в бокс угодишь. Характеристика на тебя хорошая поступила, ясно? А задержать надо. И остальное не ко мне.
— Ну ладно, — сказал Володя. — Я, в общем-то, никуда не тороплюсь. Можно и посидеть. Чего у вас чай-то, пустой? Подозревающий, у меня варенье есть, сгущёнка и лимон. В верхнем кармане. Возражений против их изъятия не имею.
Тот поглядел на него, на рюкзак, почесал карандашом переносицу и спросил:
— Из чего варенье? Из рубинов?
— Да чего там, из алмазов, — сказал Володя.
— Давненько алмазов не едал, — кивнул милиционер в плаще. — Семёнов, давай-ка доставай нам этот эксклюзив. Оприходуем.
Потом они довольно мирно распили чай с вареньем.
— Подозреваемый, а вот скажи, — внезапно спросил старший сержант Семёнов, — если б шёл ты, шёл, и вот лежат чужие 230 тысяч. Но ты точно знаешь, что если возьмёшь — никто тебя не поймает. Взял бы или нет? Если бы они, скажем, тебе для какой-нибудь благородной цели были нужны. А?
— По-моему, благородные цели неблагородными средствами не достигаются, — очень серьёзно сказал Володя, перестав улыбаться. — Хотя не знаю. Если б это что-то совсем экстраординарное было, заложники какие-нибудь, которых через пять минут убить грозятся, или ещё что-то такое, тогда бы взял. Но если б
