– Хорошая песня… – сказал старик, опуская рубли в кепку. – Спасибо, сынок.
– Не за что, отец. С наступающим! – певец пошел дальше. Звякали монеты, шелестели мелкие купюры, которые ему щедро накидали в кепку остальные пассажиры.
– Простите… вы летчик? – спросил парень в очках. – Летали во Вьетнаме?
– Да, летал, – кивнул старик. – Я был инструктором. Вьетнамцев на «МиГ-21» учил летать.
– А с «Фантомами» встречались? – спросил второй.
– Было пару раз.
– А сбивать удавалось? – уточнил парень в очках.
– Один раз видели, как он потом упал. Этого вот засчитали. А другой раз американец ушел.
– Здорово! – парни переглянулись.
Потом тот, что был в черной куртке, спросил:
– А награды у вас есть за эту войну?
– Есть. Орден потом дали, – ответил старик. – А вы сами, я гляжу, в авиации понимаете. На кого учитесь?
– Я на авиатехника, – сказал парень, – а он – на психолога.
– Понятно, – усмехнулся старик. – А я думал, вы оба – авиаторы.
– Да не, – поправил очки второй. – Я скорее любитель. Просто нравятся самолеты.
– Понимаю. У меня с этого же начиналось, – улыбнулся старик. – Правда, в мои годы попроще было стать летчиком, но у вас еще все впереди.
– Я думаю, со временем получится и у меня, – ответил юноша.
Всю дорогу они разговаривали о том о сем, изредка переключаясь на тему вьетнамской войны и авиации. Потом, когда голос машиниста возвестил с потолка, что поезд прибыл на конечную станцию, выяснилось, что им в разные стороны: парни направлялись в авиационный музей, а старик – в гости к своему сослуживцу. Тепло попрощавшись, они разошлись.
Старик добрел до нужного ему дома и позвонил в дверь. Почти сразу ему открыл дверь улыбающийся сослуживец. Тоже седой как лунь, но все такой же крепкий.
– Володя!
– Миша!
Они обнялись. В коридор выскочил внук Маргелова, застыл, глядя на стариков.
– А это мой меньший внук, Дима зовут! – гордо сказал Володя. – Пять лет позавчера исполнилось.
– Деда, а, деда! – тут же заныл Дима. – Ты в музей обещал!
Маргелов хотел было приструнить внука, но Хваленский опередил его:
– Давай в музей сходим, в самом-то деле! Успеем еще в квартире посидеть…
Димка с радостным воплем метнулся за одеждой.
Вскоре все трое шагали в сторону музея. Димка, явно недовольный тем, что деды идут не так быстро, как ему хотелось бы, то и дело поторапливал их, потом уносился вперед и снова возвращался, чтобы крикнуть: «Деда, ну быстрее, ну чуточку, ну пожалуйста!» – и снова убежать.
– А я вот так и не женился, – тяжело вздохнул Хваленский, глядя на пацаненка. – Старый пень… теперь один как перст… Жалею.
– Своя прелесть в этом была, – кряхтя, ответил Маргелов. Его последнее время беспокоила спина. – Зато ты с летной работы только в сорок четыре ушел… А меня уже в тридцать пять на землю перевели.
– Это точно…
Они вошли в музей – отгороженный от старого аэродрома кусок летного поля, на котором стояли десятки самолетов и вертолетов. Когда-то все эти машины летали и несли службу в советском небе, а теперь, казалось, впали в спячку до лучших времен. Людей в музее почему-то было сегодня особенно много – наверное, из-за праздника. Щелкали фотоаппараты, кто-то громко восхищался необычными очертаниями какого-то самолета; неподалеку экскурсовод рассказывал посетителям о стоявших в музее машинах и их судьбе.
– Хоть бы музыку включили, что ли… – проворчал Хваленский.
Из развешанных на столбах колонок вдруг грянуло:
– Во как! – улыбнулся Маргелов. – Живет еще страна, а?! Я уж думал, как всегда, какую-нибудь дрянь включат…
надрывались динамики.
Старики зашагали по асфальтовой дорожке между рядами машин, а Димка убежал куда-то вперед и затерялся среди посетителей. Друзья прошлись вдоль строя серебристых бомбардировщиков, потом вернулись назад – Маргелов заметил, что Димка непостижимым образом уже оказался у большого вертолета возле входа в музей.
– Деда, деда, там в вертолет пускают! – закричал мальчишка, едва Маргелов окликнул его. – Пойдем, деда! Хочу в кабине посидеть!
С трудом уговорив внука подойти к вертолету попозже, старики неспешно пошли вдоль аллеи, где были выставлены самолеты времен Второй мировой.
– А мне война перестала сниться, – сказал вдруг Маргелов. – Раньше снилась… А теперь все. Не вижу никаких снов…
– А мне сны еще снятся, – отозвался Хваленский. – Но не о войне. Веселое что-то, доброе… Не помню только ничего.
– Везет тебе, – вздохнул Маргелов. – А мне хоть бы завалящий какой сон посмотреть…
Они свернули на очередную аллею, по обе стороны которой стояли реактивные истребители. Димка, снова убежавший вперед, принесся обратно с радостным воплем:
– Деда, деда, там твой самолет!
– Это какой же? – хитро улыбнулся Маргелов.
– «Балалайка»! – Димка снова исчез.
– «Балалайка»… – слегка дрогнувшим голосом повторил Хваленский, словно пробуя это слово на вкус.
– Он, – негромко подтвердил Маргелов, заметив впереди знакомый острый нос.
Перед замершими в строю самолетами была натянута полосатая ленточка, преграждавшая путь особо любопытным. Перешагнув ее, летчики подошли к серебристому «МиГу», стоящему на бетонной плите, и бережно дотронулись до холодного металла.
– Здравствуй, дружище! – прошептал Хваленский, ласково гладя борт машины. – Тяжело тебе без полетов, да?
Капля воды вдруг скатилась с борта самолета и упала в траву, оставив на металле влажный след…
Примечания
1
Открой кабину! (
2
– Пошевеливайся! Где твой второй пилот?
3
– Катапультировался несколько минут назад. Уйди с лестницы, придурок, она мне нужна. Где твой командир?
4
– Заткни пасть. За мной, живо!
5
– Ты ответишь за это…
6
– Вылезай, или я стреляю. Раз… Два…
7
