Она ненадолго задумалась.
— А что, если мы срежем несколько веток, занесем их в дом и поставим в тепле?
— Могут засохнуть и умереть. — Садовник пожал плечами. — А могут раскрыться раньше.
— Тогда тюльпаны — в горшки, — распорядилась она. — Все пятьдесят сортов. Остальное, что готово зацвести, несем в комнату с редкостями или в оранжерею. Давай превратим спальню господина Традесканта в маленький лес, в цветущий луг. Пусть там будут ветви, цветы и деревья, — все, что он любит.
— Чтобы ему стало лучше? — спросил садовник.
Эстер отвернулась.
— Чтобы он мог проститься.
Джон возлежал на высоких подушках, так ему было легче дышать. На голове — ночной колпак, волосы причесаны. В камине горел огонь, окно было слегка приоткрыто. Комнату заполнили ароматы тысяч цветов. Над его кроватью сплелись ветви каштанов, из клейких почек выглядывали молоденькие листья. Еще выше находились ветви бука, с почками, похожими на высохшие льдинки на тонких прутиках, но каждая почка наливалась соком и лопалась, демонстрируя там, где листья стремились наружу, необыкновенную начинку, леденцово-розовую с белым. Вдоль стены рядами стояли тюльпаны, их бутоны были крепкими и круглыми, демонстрируя все окрасы, которые когда-либо были завезены из Голландии: вспышки алого, роскошные полоски и великолепное смешение цветов — красного, белого и желтого. Сияющая чистота тюльпана «Лак», потрясающий заостренный профиль экстравагантного бело-алого тюльпана «Семпер Августус» — цветка, который оставался для Джона отрадой. Были там и букеты роз. Их плотно сжатые бутоны обещали красоту цветка — если бы Джон продержался еще месяц, хотя бы месяц… Были целые охапки колокольчиков, словно пролитые на ковер чернила, белые и темно-синие фиалки в горшках, поздние нарциссы, кивающие маленькими головками. И повсюду, пронизывая буйство красок и формы, цвела собственная лаванда Традесканта, выбрасывая свежие зеленые побеги из бледных колючек и высовывая фиолетово-голубые колоски.
Откинувшись на подушки, Джон переводил взгляд с одной безукоризненной формы на другую. Цветы были настолько яркими и радостными, что он закрыл уставшие глаза. Но внутренним зрением видел сверкающий красный цвет тюльпанов, сияющий желтый — нарциссов, небесно-голубой — лаванды.
От двери до кровати Эстер оставила узенькую дорожку, остальная часть комнаты была заставлена цветами. Больной лежал, как скупец в подвале, полном золота, наполовину утонувший в сокровищах.
— Я оставил письмо, передашь его Джею, когда он вернется, — тихо попросил Традескант.
— Обо мне не беспокойтесь, — ответила Эстер. — Если ваш сын согласится на мое присутствие, я останусь. Но что бы ни случилось, я буду другом детям. Можете мне довериться.
Он кивнул и на мгновение прикрыл глаза.
— Почему вы не называли растения своим именем? — мягко поинтересовалась Эстер. — Их так много. Ваше имя повторяли бы с благодарностью по десять раз на дню во всех садах страны.
Традескант улыбнулся.
— Потому что они не мои, не мне называть их. Не я создал их, как, к примеру, плотник вырезает колонну винтовой лестницы. Их создал Бог. Я всего лишь нашел их и разнес по садам. Они принадлежат всем. Всем, кому нравится заниматься растениями.
На несколько минут Джон впал в забытье.
В наступившей тишине до Эстер доносились звуки: метла работника, подметавшего двор, непрерывный монотонный шум из комнаты с редкостями, куда приходили люди посмотреть и подивиться. Жизнь в доме продолжалась. Ярко-желтое весеннее солнце заливало комнату светом.
— Закрыть ставни? — забеспокоилась Эстер. — Свет не слишком яркий?
Джон не сводил глаз с пестрого «Семпер Августуса», с его лучезарных белых лепестков и глянцевых красных штрихов.
— Слишком ярко не бывает, — заметил он.
На какое-то время Джон затих, и Эстер решила, что он уснул. Она тихонько поднялась с кресла и на цыпочках направилась к двери, но оглянулась на кровать, утонувшую в цветах. Каштановые ветви над головой спящего Традесканта уже зазеленели.
Скрип деревянной двери потревожил его сон. Он проснулся и посмотрел на дверь, однако Эстер не увидел. Его взгляд был направлен выше ее головы, Джон казался зачарованным и счастливым, как человек, к которому, улыбаясь, приближается любовь всей его жизни. Он приподнялся, словно хотел броситься вперед, — так юноша стремится навстречу своей любви. Улыбка узнавания была ясной, лицо осветилось радостью.
— А, вот и вы наконец, — нежно сказал Джон.
Эстер поспешила к кровати, ее юбки мели по рядам цветов. Она бежала к нему, а пыльца и аромат вздымались клубами, как туман над землей. Но когда она дотронулась до его руки, пульса уже не было. Джон Традескант умер на постели из цветов, приветствуя того, кого любил больше всего на свете.
Примечания
1
Двенадцатая ночь рождественских праздников (5 января) — канун Богоявления, в западной традиции центральным содержанием праздника Богоявления является церковное сказание о поклонении Младенцу Иисусу языческих королей — магов Каспара, Мельхиора и Валтасара, пришедших с дарами в Вифлеем.
2
Благоразумие есть терпение (лат.).
3
В наши дни помандерами называют ароматизаторы воздуха из фруктов и пряностей. Изначально под словом «помандер» понимали небольшой сосуд, обычно округлой формы, для амбры, мускуса и парфюмерных масел. Помандеры от лучших европейских мастеров-ювелиров носили при себе знатные особы. Считалось, что душистые испарения благотворно влияют на здоровье человека и помогают бороться с инфекциями.
4
Баррель — мера вместимости и объема. 1 баррель = 163,65 литра.
5
