– Кофе?
– Нет.
– А может, яичницу с ветчиной, хлеб с маслом и тарталетки с джемом? – полушутя спросила Джози. – Я ведь повариха, ты не забыл? Ты и глазом не успеешь моргнуть, как я все приготовлю…
– Я не хочу есть. – Итэн залпом осушил свой бокал и с силой поставил его на стол, так что стекло жалобно звякнуло.
Потом он шагнул вперед. Теперь их разделяла только пара шагов. Глаза у Джози округлились от страха, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
– Если я и хочу чего-то, то совсем другого.
Джози смотрела на него – беспомощно и с ужасом, не зная, чего ей ожидать от этого высокого сильного мужчины с пронизывающим взглядом. Что ему нужно, чего он хочет?
«Того же, что хотят все они, – с неожиданной злобой подумала Джози. – Использовать меня. Получить удовольствие, насытить свою похоть, а потом смыться. Он скоро разведется со мной и отошлет назад в Америку, навсегда!»
Эти мысли дали ей силы сопротивляться. Вцепившись в край стола, она крепко сжала губы, как бы предупреждая Итэна не подходить к ней, держаться от нее подальше.
Итэн уловил этот безмолвный сигнал, и в нем сразу вспыхнуло желание схватить Джози и показать, что от него не так-то просто отделаться. Только собрав всю свою волю, он сумел остаться на месте. Его ноги словно вросли в пол, руки, стиснутые в кулаки, были плотно прижаты к бокам.
Раздражение, владевшее им целый вечер, росло час от часу. Тяжело было смотреть, как Джози очаровывает светское общество, и сознавать, что она – его законная жена – не принадлежит ему. Но когда Итэн услышал, как эти трусы, Кавенлей и Уиллоутон, говорят о Джози словно об уличной девке, ярость пронзила его душу всеми своими острыми шипами.
Он понимал: это только начало. Скоро сплетни поползут дальше, станут еще оскорбительнее.
Даже избив чванливых негодяев, Итэн не успокоился. Целый вечер его преследовали мысли о Джози: и когда он сидел за игорным столом, и когда болтал о разной чепухе с совершенно не интересными ему людьми, и когда ел казавшийся безвкусным ужин (который, впрочем, остальные гости уничтожали с большим аппетитом), и когда позволил себе еще один раз станцевать с Джози вальс.
И теперь, когда Итэн услышал легкие шаги на лестнице, увидел из своего кабинета стройную фигурку в ночной рубашке, проскользнувшую в кухню, ему показалось, что кто-то изо всех сил толкнул его, приказывая идти за ней.
И вот он стоит здесь, почти рядом с этой мучительницей, которая стала его законной женой в Абилене, в гостиной тамошнего судьи, и ведет чертовски тяжелую борьбу с самим собой, дабы удержать рвущийся наружу гнев.
Итэн схватился руками за голову – а то, не ровен час, они потянутся к Джози. Проклятие! Ну как можно заглушить свои естественные инстинкты? Чем утолить этот нестерпимый голод, если Джози выглядит соблазнительнее самого сочного персика, свежее спелой клубники, на которой блестят капельки росы? Ему хотелось утонуть в ее фиалковых глазах, зарыться в густые мягкие волосы, погладить и попробовать на вкус каждый дюйм шелковистой кожи, коснуться губами маленьких красивых грудей и всех изгибов тела – от плеч до миниатюрных хрупких ступней.
Но Итэн хорошо помнил, что тогда, у ручья, Джози сбежала от него, обвинив в том, что он нарушил правила игры. А потом всеми способами старалась держаться подальше. Черт возьми, это продолжается уже целую неделю! Он физически ощущал ее равнодушие и отстраненность – как будто у него в горле застрял кусок льда.
Вот чего она добивается, угрюмо решил Итэн. Но будь он проклят, если позволит ей снова упрекать его в нарушении договора и отталкивать от себя. Ей нужны нейтральные, деловые отношения? Что ж, она их получит.
– Почему ты не в постели? – спросил Итэн и тут же поправился: – Я имею в виду – почему ты не спишь? Ведь уже далеко за полночь!
– Я знаю. Могу задать тебе тот же вопрос.
Итэн покривился. Да, в находчивости Джози не откажешь. И это качество не менее привлекательно, чем ее нежные щечки или чувственные губы. Он и хотел бы рассердиться, но не сумел преодолеть себя.
Взгляд Итэна невольно скользнул ниже – от упрямо поджатых губ к вырезу ночной рубашки и грудям, которые вызывающе четко проступали сквозь паутину шелка.
В этот момент Джози вспомнила, что на ней надето – вернее, не надето.
Она ахнула и скрестила руки на груди. Ее щеки запылали румянцем. Повернувшись к Итэну боком, она быстро направилась к двери, стараясь не терять достоинства при этом позорном бегстве.
– Я не могла заснуть. Решила выпить чаю. А теперь чувствую, что устала. Пойду-ка лягу…
Джози попыталась прошмыгнуть к двери, но Итэн поймал ее за руку.
– Куда ты так торопишься?
Глупый вопрос! Он отлично знал, почему Джози собирается бежать отсюда, но совсем не хотел, чтобы она уходила. Во всяком случае, не сейчас.
– Уже поздно. Говорю тебе, я устала. И одета не лучшим образом.
«Отпусти ее. Отпусти!» – твердил внутренний голос. Но Итэн не мог выпустить руку Джози.
– Ты одета великолепно.
– Нет, Итэн, нет. Пожалуйста, отпусти меня.
