венчали бледные, как легкий иней, соцветия. Элис вгляделась в даль. К ней твердой и решительной походкой приближался человек, шотландский плед был переброшен через плечо. Элис в смятении встала на ноги, готовая в любую секунду повернуться и бежать прочь. Заметив ее движение, мужчина зычным голосом закричал, и ветер, дующий здесь даже в самые тихие дни, подхватил его крик. До девушки донеслись слова:
— Элис! Подожди! Это я!
Она опустила руку в карман, на теплые бусины четок, и пробормотала:
— О господи.
Затем снова уселась на камни и стала ждать, когда он подойдет, не отрывая глаз от его стремительной фигуры.
За четыре года Том пополнел и раздался в плечах. Когда она ушла в монастырь, он был еще тринадцатилетним мальчишкой, этакий худой и нескладный, но по-своему красивый жеребенок. Теперь это был крепко сложенный, плотный мужчина. Когда он предстал перед ней, Элис увидела, как загорело и обветрилось его лицо, которое все было покрыто красными звездочками лопнувших вен. Однако взгляд его синих глаз остался таким же пронзительным.
— Элис, — произнес он. — Я догадался, что ты и есть та новая девушка у Моры. И сразу захотел встретиться.
— Твоя ферма в другой стороне, — сухо отозвалась она.
Его лицо покраснело еще больше.
— Я должен был отнести в Троухедс ягненка, — сообщил он. — А теперь иду обратно.
Элис внимательно на него посмотрела.
— Тебе никогда не удавалось обмануть меня, Том.
— Это все Лиза, — пояснил он, опустив голову. — Она постоянно следит за мной.
Его грубые башмаки переступали в толстом слое пыли.
— Лиза? — удивилась Элис. — Кто такая Лиза?
Том опустился на камень рядом с ней и взглянул туда, откуда пришел.
— Лиза — моя супруга, — просто ответил он. — Меня женили сразу, как только ты приняла постриг.
Девушка вздрогнула, словно ее кто-то ущипнул, и тихо промолвила:
— А я и не знала. Мне никто не сказал.
Том пожал плечами.
— Я хотел сказать тебе, но… — Он умолк на несколько секунд и добавил: — Но какой смысл?
Элис отвернулась и сжала четки в кармане так крепко, что стало больно пальцам.
— Я не представляла тебя женатым, — заявила она. — Надо было догадаться, что ты когда-нибудь создашь семью. Ведь я сама советовала тебе это, но, если честно, не верила, что ты женишься.
Том снова пожал плечами.
— А ты изменилась. Стала крупнее и выше ростом. Но глаза все такие же. Тебя что, подстригли?
— Да, — подтвердила Элис и плотней натянула платок на бритую голову.
— А какие красивые были волосы, как из золота, — вздохнул Том, словно прощался с ними навсегда.
Снова повисло молчание. Наконец Элис подняла голову и спросила:
— Тебя женили, как только я стала монашкой?
Том кивнул.
— Твои родители еще живы?
Он опять кивнул.
Лицо Элис смягчилось, она искала у друга детства сочувствия и надеялась на его помощь.
— Со мной тогда поступили жестоко, — осторожно начала она. — Я была совсем еще ребенком, а меня заставили жить с чужими людьми.
По лицу Тома было видно, что ему горько слышать это.
— Родители думали, что так будет лучше, — тихо произнес он. — Искали мне девушку с приданым. Считали, что поступили с тобой справедливо и что у нас нет будущего. Откуда им было знать, что аббатство сожгут, а ты окажешься без дома и без мужа?
— И в страшной опасности, — заметила Элис. — Если солдаты вернутся, меня схватят и надругаются. Держи в секрете, что я была в монастыре, хорошо?
Бросив на нее взгляд, который был понятен и без слов, Том вскричал, сдерживая гнев:
— Лучше умереть, чем увидеть, как тебя обижают! И ты знаешь это! Ты всегда это знала! Ты для меня единственная, другой никогда не будет.
— Мне не следует слушать это, — прервала его Элис.
Он вздохнул, принимая упрек.
— Я сохраню твою тайну. В деревне известно лишь, что у Моры новая ученица. Она и раньше говорила, что ей нужна девушка для тяжелой работы. Никто и не подумал, что это ты. Про тебя все забыли. Прошел слух, что все монахини погибли.
— Тогда почему ты пришел сюда? — удивилась Элис.
Том поежился, грубая кожа на его лице покраснела как кирпич.
— Надеялся выяснить подробности. Если бы ты погибла, я бы знал об этом. — Он ударил себя кулаком в грудь. — Вот здесь, где моя боль от разлуки с тобой. Если бы ты погибла, боль бы исчезла… или стало бы болеть иначе. Я бы сразу понял, что ты умерла.
Эту преданность девушка приняла как должное, она просто кивнула и поинтересовалась:
— А как ты живешь с женой? Тебе хорошо с ней? У вас есть дети?
— Мальчик и девочка, — равнодушно сообщил Том и затих; в его голосе слышалась тоска четырехлетней разлуки. — Девочка иногда очень напоминает тебя. И еще один ребенок умер.
Элис снова повернула к нему свое личико в форме сердечка.
— Я чувствовала, что встречусь с тобой, — сказала она. — Ты должен помочь мне сбежать отсюда.
Ее голос, такой пронзительный и нежный, казался ему пением ангела. Сердце Тома беспомощно затрепетало.
— А я все ломал голову, как услужить тебе! — воскликнул он. — Как помочь уйти от этой проклятой ведьмы, бросить ее хибару! Но я не знаю, что придумать. Лиза глаз не спускает с фермы, она считает весь наш заработок до последнего пенса. Что она, что мать — два сапога пара. Даже сейчас, пока я сижу здесь с тобой, я рискую.
— Ради меня ты готов был рисковать чем угодно, — напомнила Элис.
Том уставился на мозоли на своей ладони. Он угрюмо поковырял заскорузлым пальцем твердую кожу и печально ответил:
— Верно. Когда я был мальчишкой, я бегал за тобой как щенок, ждал тебя под стенами аббатства, словно побитая собака. — Он поднял голову и заглянул прямо в строгие глаза Элис. — А теперь ты не в монастыре, все опять переменилось. Люди короля уверяли, что вы ненастоящие монашки, а капеллан лорда считает, что Хьюго правильно сделал, разогнав вас. Аббатства больше нет, ты снова свободная женщина, Элис. — Не осмеливаясь смотреть ей прямо в лицо, Том опустил голову и добавил: — Я всегда, каждую минуту любил тебя. Теперь ты будешь моей возлюбленной?
С безотчетным отвращением Элис покачала головой.
— Нет! Все мои обеты остаются в силе. И не смей думать обо мне в этом смысле, Том. Я принадлежу только Богу.
Она помолчала, искоса на него поглядывая. Непросто было нащупать правильную дорожку. Ей нужно было вызвать в нем желание помочь, а не желание согрешить.
— Я надеюсь на твою помощь, — мягко продолжила она. — Если у тебя есть деньги или лошадь — одолжи мне. Я могла бы найти монастырь, который меня примет. Возможно, ты знаешь такой… или поищешь для меня?
Том поднялся на ноги.
— Нет, не могу, — отрезал он. — Дела на ферме идут плохо, у нас только одна рабочая лошадь, денег
