– Как мне хочется свернуть ее упрямую шею, – прорычал верзила.
– Оставь это мне.
– Ты ее уже видел?
– Слишком много вопросов, друг мой. Разреши мне сделать все, как я сочту нужным. Я хочу того же, что и ты.
– Ну так принимайся за работу, – отрезал первый, – и не забудь, что дочь Бэра – непростая штучка. Насколько я помню, она такая же сумасшедшая тварь.
– Мне нравятся сумасшедшие, – засмеялся второй.
– А правда, что о тебе говорят? – спросил верзила, растягивая слова, почти восхищенно. – Неужели ты задушил в Нью-Мексико женщину из-за бутылки текилы? А потом сжег ее дом?
– Какая тебе разница, правда это или нет, – ответил худой, бросая окурок в бурлящий ручей. Он повернул голову в сторону своей лошади, и его глаза блеснули из-под полей шляпы.
– Да нет, ничего такого. Просто интересуюсь…
– Интересуйся лучше тем, друг мой, как ты будешь тратить деньги, которые тебе принесет серебряный рудник. Встретимся здесь ровно через неделю в это же время.
– Я приеду. – Здоровяк прыгнул в седло с легкостью, удивительной для человека его комплекции, развернул лошадь в сторону Хелены и, обернувшись через плечо, сказал: – Будь начеку. Этой девчонке везет как самому дьяволу.
– Мне тоже, – пробормотал его партнер, чему-то улыбаясь и поглаживая морду лошади. – Мне тоже.
Глава 11
Он вернулся.
Ребекка едва не поперхнулась малиновым кобблером, услышав стук копыт во дворе и радостный возглас подбежавшего к окну Билли: «Это папа!»
Ребекка ни разу не взглянула на него – ни тогда, когда он распахнул дверь в кухню, ни тогда, когда подошел к матери, чтобы чмокнуть ее в щечку, ни тогда, когда он, повесив шляпу на гвоздь, занял свое место за столом.
– Умираю с голоду, – простодушно заявил он, не смущаясь присутствием гостьи, как поступил бы всякий здоровый крепкий мужчина, вернувшийся после трудового дня. – Оставили мне что-нибудь?
– Оставили, хоть ты этого не заслужил, – сухо ответила Кетлин, но все ее старания выглядеть рассерженной оказались напрасными, стоило ему лишь улыбнуться и потрепать ее по щеке.
– А мои извинения исправят дело?
– Ну если ты извинишься перед Ребеккой.
Вольф повернулся к девушке. Улыбка была на месте, но уже не такая беззаботная и естественная, а веселый огонек, мерцавший в его глазах, когда он разговаривал с матерью, исчез без следа.
– Мисс Ролингс, я очень сожалею. Извините. Черта с два он сожалеет.
– Не стоит извиняться, шериф Бодин, – вежливо пробормотала Ребекка и кончиком ножа со злостью раздавила на тарелке ни в чем не повинную ягоду, из которой, словно кровь, брызнул сок.
Почувствовав, что Вольф прямо сверлит ее глазами, она ответила ему стальным взглядом, который, как подумал про себя шериф, мог бы заморозить любого даже в самый разгар лета.
– Рад это слышать, – сказал он и, перегнувшись через стол, потрепал Билли по волосам.
– Пап, а где ты был? Почему уехал, когда пора было ужинать?
– Я же говорил, что ездил в город. Неотложное дело. Но вот я вернулся и жду, когда мой сын сообразит подать мне кусок мяса и несколько бисквитов. От этой прогулки аппетит у меня разыгрался не на шутку.
– А у меня совсем пропал, – холодно заметила Ребекка, отодвигая от себя тарелку.
Лишь так она могла справиться с искушением выплеснуть свой кобблер в самодовольную физиономию Вольфа, который поглощал одно блюдо за другим с таким удовольствием, будто на душе у него царили мир и спокойствие. «В жизни не встречала более нахального и отвратительного человека», – подумала Ребекка, видимо, уже в сотый раз с тех пор, как судьба опять свела ее с Вольфом Бодином.
Помогая Кетлин убирать со стола, она решила поменьше общаться с ним, так будет лучше для нее.
– Вы идете на танцы? – спросила Кетлин у Ребекки, которая в этот момент вытирала ложки.
– На танцы?
– О Боже, неужели вам никто не сказал? Через две недели в школе устраивают бал. Там соберутся все. И вы тоже обязательно приходите, Ребекка. Это отличная возможность поближе познакомиться с людьми.
– Вряд ли я приду.
– Вольф тоже идет.
Ребекка принялась остервенело натирать полотенцем тарелку, которую протянула ей Кетлин. И ничего не ответила.
– С ним будет мисс Уэстерли.
Кто такая мисс Уэстерли? Непонятно отчего, желудок у Ребекки вдруг сжался.
