внимательно прочла надпись и узнала, что это один из последних паровозов, ходивших по Великой северной дороге. Найна восхищалась силой этого гиганта и думала об его историческом значении в развитии железных дорог, как вдруг почувствовала, что чья-то рука резко хлопает ее по плечу.
– Увлекаетесь паровозами? – Голос, в котором сквозил намек на насмешку, принадлежал Фэну.
Найна подскочила.
– Да, – ответила она, поворачиваясь. – Именно увлекаюсь. А что, нельзя, что ли?
– Ну, – он утер губы тыльной стороной руки, – не следует во всем усматривать одни нападки, мисс Лимон.
– Я и не усматриваю… – Найна злилась, а сердце, казалось, билось слишком быстро. – И не зовите меня «мисс Лимон».
– Тогда вам придется позволить мне звать вас Найна, верно? – Он самодовольно улыбнулся. – И стать полюбезней, чем до сих пор.
Найна вздохнула.
– Далеко вам ехать, мистер Хардвик? – без обиняков спросила она.
– Если вы надеетесь, что я сойду на ближайшей станции, то нет, не сойду. – Найна злобно уставилась на него, и он добавил: – Я еду до Нью-Йорка, если для вас это очень важно.
– Это совсем не важно. Меня не интересует, куда вы направляетесь, – решительно произнесла Найна.
Но она лгала: когда она узнала, что Фэн остается в поезде, зимнее небо вдруг как-то просветлело. Она решила: это, должно быть, потому, что присутствие столь вызывающей личности придавало долгой поездке какую-то нездоровую остроту.
– В самом деле? – произнес Фэн. – Для вас это совсем не важно? Тогда зачем было спрашивать?
– Так, чтобы поговорить.
– Понятно. Давайте пройдем, поговорим у меня в купе. Поезд вот-вот тронется.
– Мистер… Фэн! Я не собираюсь идти в ваше купе.
– Хорошо. Если вам кажется, что так будет лучше, мы можем пойти потрепаться в салоне.
– Трепаться-то зачем?
Он приподнял уголки губ.
– Но мы ведь только этим и занимаемся.
Найна невольно рассмеялась.
– Пожалуй.
Он кивнул.
– Ну, так, может, займемся этим не на глазах у всех?
– Нет, – ответила Найна. – Нет.
Фэн вздохнул.
– Хорошо, будь по-вашему. Пошли в салон, выпьем что-нибудь.
Найну не слишком увлекала идея выпить, тем не менее несколько минут спустя она уже сидела рядом с Фэнтоном в одном из коричневых кресел и потягивала розовое вино.
– Зачем вам понадобилось говорить со мной? – спросила она и почувствовала, что это прозвучало как попытка затеять склоку.
– Разговор поможет скоротать время в такой скучной поездке.
– А зачем было ехать, если вам так скучно? – вспылила Найна. Ей не нравилось, когда нелестно отзывались о ее любимой железной дороге.
– У меня не было выбора. Разве что глубоко обидеть сестру и швырнуть ей обратно ее подарок. Она хотела все устроить как лучше.
– То есть эта поездка – подарок вашей сестры?
Придет же кому-то в голову делать подобный подарок такому человеку, как Фэнтон!
– Угу. Она знала, что я собирался сразу после Рождества лететь в Нью-Йорк по делам. И пошла и купила мне билет на поезд, а потом договорилась с нашим троюродным братом Аддисоном о том, чтобы я провел Рождество у него на Лонг-Айленде. – Он стал разглядывать свои руки. – У меня такое впечатление, что Аддисон от этого не в восторге. Но Кристин не легко отказать, если она что-либо затеяла. Уж я-то знаю.
Найна пристально посмотрела на него. В его голосе покорность смешивалась со снисходительной привязанностью. И все-таки Найну удивило, что нашелся кто-то, способный заставить Фэна поступить против собственного желания.
– Но почему вы не могли провести Рождество с ней? – спросила она. – С сестрой-то!
– Я бы мешал ей. Она на Гавайях, в свадебном путешествии… Значит, мне пришлось бы остаться одному в доме, в котором мы вместе жили последние восемь лет. Откровенно говоря, я с удовольствием предвкушал это. С Кристиной нелегко вместе жить. – Он демонстративно вздохнул. – Но она вбила себе в голову, будто я слишком много работаю и мне необходимо отдохнуть. Если потребуется, то под принуждением. Вот я и оказался в этом поезде, будь он неладен.
Найна нахмурилась.
– А вы не могли объяснить ей, что билет вам не нужен, что отдохнете и дома?..
Он уперся ногой в выступ, тянувшийся под окнами, и повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.
– Я не стал ничего ей объяснять, – кисло признался он. – Крис слишком хорошо меня знает. Ей еще удалось привлечь на свою сторону нашего доктора, давнишнего друга.
– Все равно можно было…
– Нет, нельзя, – отрезал он, явно раздражаясь оттого, что слышит возражения, которые давно рассмотрел и отбросил. – Кристин была искренне обеспокоена. Я слишком многим ей обязан, чтобы заставлять ее проводить медовый месяц в тревоге за братишку, которого она сама воспитала. Я ей немалого стоил. Так что я получил этот чертов билет, и вот я здесь, изнываю от скуки и мечтаю о крыльях. – Неожиданно он ухмыльнулся, сбросив хандру как змеиную кожу. – И вот почему я надеялся, что вы меня развлечете.
– А я до сих пор этого не делаю, – заметила Найна. Ей не хотелось поддаваться некоторому чувству симпатии к этому пышущему энергией мужчине, который так великодушно пренебрег собственными интересами ради спокойствия сестры. Пусть он заносчив и способен вывести из себя, но у него есть и положительные черты.
– Вас это может удивить, – сказал он, взяв ее за руку и переплетая свои пальцы с ее. – Я говорил вам, я люблю, чтобы в жизни присутствовала капелька лимонной кислоты. Вы – как раз то, чего мне недоставало.
Не зная, что на это ответить, Найна промолчала, внимательно вглядываясь в заснеженные равнины Монтаны, простиравшиеся за окном. Обычно ее успокаивал вид бескрайних белеющих просторов. Но ощущение руки Фэна, обхватившей ее руку, совершенно не успокаивало. Скорее наоборот: Найна была взвинченной и сидела как на иголках, будто ждала чего-то. Чего-то заряженного электрическим током, быть может, опасного.
– А вы? – спросил Фэн своим шершаво-бархатным голосом, вызывавшим у нее дрожь. – Почему вы едете в этом шатком анахронизме?
– Потому что мне так нравится. Терпеть не могу летать.
– Страшно? – Это был просто вопрос. Она не усмотрела в нем издевки.
– Да, – призналась она и поскорее отпила глоток вина. – Я однажды попала в сильную бурю. Мы чуть не разбились. Кроме того, у меня каждый раз бывали неприятности с ушами. Так что я летаю только в исключительных случаях. А Рождество к таковым не принадлежит.
– Верно, – согласился он. – От Рождества хоть и хлопотно, но вряд ли его можно считать исключительным случаем.
Найна вскинула на него удивленный взгляд.
– Почему вы так говорите? Вы не любите Рождество?
– Отчего же. Рождество положительно сказывается на торговле. А еще это такое время года, когда малоимущие люди острее, чем обычно, замечают, чего они лишены. Вряд ли вам что-либо об этом известно.
