«Вот так».
– Все равно, иди и скажи ей.
– Салли Мэ, твой ухажер идет! – завопила Руфь, дурачась уже из прихожей.
Бабушка Джо покачала головой. Молодая любовь. Как пылка и глубока она была в ее время. Она до сих пор могла вспоминать, как влюбилась в Джошуа Виндфилда, когда ей было шестнадцать лет, и как они поженились всего-навсего шесть месяцев спустя. Ее душа наполнялась тихой грустью. Даже теперь по прошествии стольких лет боль от его потери не утихала и слезы всякий раз выступали у нее на глазах.
Когда большая часть недели минула, а дела все не улучшались, бабушка Джо стала отчаиваться. У нее было впечатление, что и Логан расстроен, хотя она знала, что он и шага не сделает навстречу Лизбет, если его не подтолкнуть.
Каждое утро он отрывался от любой работы, чтобы он ни делал, и долго смотрел вслед мулу, пока Элизабет не скрывалась из вида. И весь день после бабушка Джо заставала его в каком-то оцепенении, с взглядом, устремленным в никуда.
По мере того, как приближалось время конца занятий, он начинал без устали мерить шагами пол, как тигр в клетке, пока учительница не приезжала, наконец, домой. Он украдкой наблюдал за ней из-за занавесок, когда она войдет в дом, но как только Бет оказывалась внутри, он почти не разговаривал с ней. Посматривая за ними из своей качалки, бабушка Джо приходила в растерянность, как же наладить это дело.
Закончив мытье посуды, Элизабет повесила на крючок свой фартук.
– На дворе так чудесно. Я думаю взять Бо и сходить прогуляться.
– Тепло, – согласилась бабушка Джо. – Логан, ты не поможешь мне выйти на крыльцо?
– С радостью помогу, бабушка Джо, – сказал он, двинувшись к ней. Взяв ее под руку, он бережно отвел туда старушку и сам уселся на ступеньки у ее ног. С угрюмым лицом он уставился вслед девушке и собаке.
Наблюдая за выражением его лица, бабушка Джо пробурчала себе под нос:
– Господи, это будет потруднее, чем я думала. Если только не…
– Что? – Логан, продолжая следить глазами за горной тропинкой, чуть скосил взгляд в ее сторону. – Ты сказала что-то, бабушка Джо?
– Я подумала, что, может быть, Лизбет понравилось бы больше уединенности. Теперь, когда стало тепло, возможно, ты смог бы соорудить для нее снаружи какое-нибудь летнее помещение. Ночью в нашей комнате я слышу, как она все ворочается в кровати. Мои старые кости любят тепло, но она-то, наверное, задыхается там взаперти со мной.
Бабушка Джо взъерошила рукой волосы Логана, как будто он был не старше Джозефа. Она наклонила голову набок и улыбнулась ему.
– Я помню, как иногда летом, твой дедушка ставил нам палатку под тем старым черным ореховым деревом, – и старушка показала на высокое раскидистое дерево на бугорке между домом и амбаром. – Было так приятно там, прохладно в жару. Я получала от этого большое удовольствие. Бьюсь об заклад, и ей тоже понравится.
Логан почесал голову:
– Палатка?
– А вот именно. Сначала он делал деревянную платформу. Ты мог бы воспользоваться теми сосновыми досками, что остались у тебя после ремонта конюшни. Затем он строил каркас, так что это сооружение выглядело почти как дом. После он накрывал все сверху куском парусины, чтоб туда не попадал дождь. – Она вздохнула. – Этот человек сделал мою жизнь праздником. Наверное, вот почему я его так любила, ведь он был такой внимательный, заботливый.
Логан смерил взглядом пространство под тем деревом. Через несколько минут он натруженной походкой шел уже к конюшне.
Бабушка Джо хмыкнула.
«Гм, по крайней мере, день или два он не будет путаться у меня под ногами. А теперь подумаем, что еще можно предпринять».
На следующий день по всей округе слышны были удары молотка Логана. Он пилил, отмерял и возил доски, пока бабушка Джо не поинтересовалась, не решил ли он построить еще один амбар вместо палатки. Незадолго до того времени, когда дети обычно приезжали домой, Логан забрел в дом.
– Ты слишком занялась всем этим шитьем и штопаньем и ни капли не отдыхаешь, – сказал он в своей обычной бесцеремонной манере.
Решив подразнить его немного, бабушка кивнула.
– Да, я занята делом как медведь, который запустил обе лапы в горшок с медом.
– На дворе замечательно. Тебе не хочется чуток прогуляться?
– А почему я должна захотеть гулять? – и она наклонила голову, чтобы не засмеяться. – Я могу видеть, все, что хочу, прямо отсюда.
– Да ну тебя, бабушка Джо.
Она улыбнулась.
– Сынок, я просто пошутила. Помоги мне встать. Мне до смерти хочется увидеть, что ты там делал все утро.
Держась за руку Логана, она добралась до дерева.
– О, боже! – Старушка с восхищенным взором окинула прочное сооружение. – Вот это здорово!
Она потрогала свежеотесанные бревна, служившие несущей опорой конструкции, а всего таких опор было целых восемь.
– Это штука устоит даже в ураган, – пошутила она.
– Думаешь, они слишком массивные?
– Нет. – Бабушка погладила его руку. – Ты сделал правильно, мой мальчик. По крайней мере, нам не придется волноваться, что крыша упадет ей на голову, верно?
– Ты думаешь, ей понравится?
Бабушка Джо показала на Ната, который уже вел Молли в конюшню.
– Она уже дома. Почему бы тебе самому не спросить ее об этом?
Когда они зашли на кухню, то увидели, что Бет уже была за работой, чистила картошку.
– Салли Мэ займется этим, дорогая.
Она взяла картофелину из рук Бет и положила в сторону, улыбнувшись при этом своему внуку.
– Я думаю, что Логан хочет тебе что-то показать.
Бет вытерла руки и сняла фартук.
– И что же это за сюрприз?
Он поднял край занавески.
– Вон под тем старым ореховым деревом.
– Иди, сходи и покажи ей на месте, – настаивала бабушка Джо.
Бет заулыбалась, когда он схватил ее за руку и повел на двор. Ее сердце возбужденно забилось, когда она увидела домик с парусиновой крышей.
– Бабушка Джо подумала, что вам захочется иметь свою собственную комнату.
От радости Бет захлопала в ладоши. «Это для меня?». Она подбежала к домику и поднялась по ступенькам бегом. Густой аромат смолы от свежеобструганных сосновых досок поразил ее обоняние. Пол был сделан из широких досок, а от него наполовину высоты поднимались тоже дощатые стены. Выгоревшая на солнце белая парусина была хорошо натянута на бревенчатый каркас, и верхняя половина стен составляла единое целое с крышей. Помещение было пустым, еще сыроватым, новым, но ей никогда не доводилось видеть ничего более красивого.
Логан прошел к дальней стене, отвязал веревку и потянул за нее. Парусиновые боковины стен поднялись как сценический занавес, впустив вовнутрь порыв свежего бриза.
– Если вам станет холодно, вы можете опустить их, – сказал он и отпустил веревку, которая заструилась у него в руках как змея. Стены из парусины опять упали вниз на свое место.
– О, Логан. Это прекрасно. – Бет подошла к нему. – Спасибо вам. – Ее взгляд утонул в его дымчатых голубых глазах. С минуту они неотрывно смотрели друг другу в глаза, затем Логан отвернулся.
