– Не благодарите меня, – сказал он ворчливо. – Это была идея бабушки Джо.
Не проронив больше ни слова, он удалился из помещения.
– Ну, а что теперь нашло на него?
В недоумении она оставила свой летний домик. Мысли ее пришли в полный беспорядок, когда она поднималась в гору к дому.
На следующий день, когда Элизабет находилась в школе, Логан сколотил новенькую кровать из сосновых досок для ее летнего помещения. Чтобы удостовериться в комфортабельности своего изделия, прежде чем заносить внутрь, он растянулся сам на подматраснике из сыромятной кожи и сцепил руки за головой. Это было все равно, что спать на облаке. Уставший от своих трудов, он уставился в голубое небо, подернутое дымкой, и стал наблюдать за кружившим в высоте ястребом с красным хвостом.
Вверху шелестели листья грецкого ореха, переливаясь пестрой тенью внизу на выжженной солнцем траве. Большое дерево давало желанный приют в своих объятиях в эту июньскую потогонную жару. Это было удачное место, и он был рад, что бабушка Джо подсказала ему эту идею. Логану хотелось все устроить получше еще до возвращения Бет с работы, поэтому он встал с кровати и занес ее в летний домик.
Он поднял новый матрац, который сшила его бабушка, и поднес его к своему лицу, вдыхая сладкий аромат свежего сена, которое было использовано для набивки в матрац. Это тоже было предложено бабушкой Джо, скачавшей, что летом на нем будет спать прохладней, нежели на перине.
Положив матрац на кровать, он расправил его и накрыл широкой муслиновой простыней. Застелив сверху еще одну простыню, он увенчал свое творение цветастым стеганым одеялом, какие обычно стелили на свадебное ложе. По полу рядом с кроватью Логан положил коврик из мягкого заячьего меха. Но это он уже сделал по собственному разумению. Когда все было закончено, он отошел в сторону удостовериться, что все на месте.
Кувшин с голубой каемкой и миска стояли на маленьком столике, который он принес из дома. Столик был застелен красивой салфеткой, сделанной собственноручно бабушкой Джо. Кроме этого, Логан изготовил книжный шкаф. На столе побольше размером стоял керосиновый светильник и коробка спичек. Перед этим столом он поместил стул с высокой спинкой, чтобы у Бет было место, где она могла бы готовиться к урокам в случае необходимости. К спинке кровати он приставил ее чемодан из конской кожи. Около другой спинки он поставил ночной горшок.
«Очень уютно. Я и сам был бы не прочь сюда переехать. Интересно, понравится ли ей?» На какой-то момент он позволил мечте завладеть его разумом и расцвести там пышным цветом. Окинув комнату беглым взглядом, Логан пристально посмотрел на аккуратную постель и представил себе на ней их вдвоем. Как они согреют ночью эту постель своей страстью. Как утром проснутся в объятиях друг друга. Может быть, даже зачнут ребенка в этом домике с его пахучим, сосновым полом.
Затем появилось другое видение. Лиззи, беременная, плачет по отсутствующему мужу. Ребенок, растущий с клеймом, которое будет вечно на нем, поскольку его отец в тюрьме. Или еще хуже, оба – и мать, и дитя – погибнут, как Ада Квин со своим младенцем, потому что им понадобится мужчина, отец, которого не окажется на месте в нужный момент.
Испытывая душевную боль, Логан опустил парусиновый полог, служивший дверью, и повернулся спиной к разбившейся вдребезги мечте.
Тем же вечером после ужина вся семья удалилась на прохладную веранду, к которой примыкало крыльцо. Логан, сидевший на чурбане чуть поодаль, вдруг обнаружил, что не может отвести глаз от Элизабет.
Она была похожа на ребенка в рождественский вечер, вся сияя радостным возбуждением, ее роскошные длинные волосы ниспадали на плечи, в синих глазах виднелся озорной пляшущий огонек. В ее голосе почти не чувствовалось дыхания, когда она пересказывала историю из книги, которую получила от своей подруги Ханны из Чикаго. Даже хотя Логан смотрел и слушал очень внимательно, но когда Бет закончила, у него не было ни малейшего представления, о чем она говорила.
Видя ее в окружении всей семьи, Логан ощутил особое чувство умиротворенности и покоя. По крайней мере, ему теперь не приходилось беспокоиться за нее. Даже в период ее пребывания у Лэтэмов, ее поздние отлучки доводили его до умопомрачения. То, что Бет находилась в компании проповедника Джонсона, не улучшало ситуацию.
Он знал, что придется исключить мысль о Лиззи как о его лелеемой собственности, о девушке, которая принадлежит ему без остатка, так же, как и он ей, но ему никак не удавалось это сделать. И агония его любви вгоняла его в еще большую хандру. Логан чувствовал себя как ребенок, испытывающий огромный соблазн при виде красивой конфеты, которая на первый взгляд легко доступна, и ребенок может схватить ее и убежать, но в то же время он знает, что если осмелится так поступить, его как следует отшлепают.
В мрачном расположении духа Логан бесцельно наблюдал за тем, как Руфь и Джозеф визжат и бегают туда-сюда, собирая светлячков, чтобы посадить их в стеклянную банку. Улов Джозефа был уже довольно большим, как вдруг он споткнулся и упал на землю. Банка покатилась, а светлячки исчезли маленькими яркими точками в окружающем пространстве.
Когда плачущий мальчуган приковылял назад к крыльцу, Элизабет тщательно осмотрела его поцарапанное колено. Логан даже завистливо вздохнул, когда она нежно погладила его по голове.
Джозеф свернулся клубком на коленях у Бет, положив голову на изгиб ее локтя и отдыхал так, пока не пришло время идти спать. Малыш обнял бабушку и Бет, которые поцеловали его в щеки. Мальчик буквально боготворил Бет, как впрочем и остальные дети этого семейства. Не в состоянии больше переносить ее близость, Логан встал и зашагал в темноту.
Удостоверившись, что бабушка Джо устроилась удобно в своей постели и у нее есть все необходимое на ночь, Бет оставила дом и, не спеша направилась в свое новое жилище. Сердце в ее груди исполняло свой радостный возбужденный танец. Это будет ее первая ночь в домике, и ей не терпелось расположиться там.
Она уже ходила туда после того, как приехала со школы и обнаружила, что Логан снабдил ее жилье всем, что она могла только пожелать. Вспомнив о новом ночном горшке, она покраснела. Он даже тщательно застелил ее новую кровать.
В своем нетерпении вступить в права владелицы этого домика, Бет никак не могла дождаться пока зайдет солнце, закончится ужин, пока будет вымыта посуда. Не желая показаться грубой или нетактичной, она заставила себя провести время с остальными, пока не наступил час отхода ко сну. Но зато теперь… Она обошла вокруг этого сооружения с парусиновой крышей, не уставая им восхищаться. Оно воплощало в себе красоту и совершенство. И Логан все это сделал для нее.
Бет нахмурилась, вспомнив, каким радостным и счастливым он казался, когда она вернулась. Временами он был почти приятным. Ей было ясно, что строительство этого домика потребовало от него большого усердия и заботы. Значит, Логан хотел быть уверенным, что ей здесь наверняка будет удобно. Но сегодня, после того как все было закончено, он опять начал вести себя, как медведь с пораненной лапой. За ужином Логан был настолько не в духе, что даже огрызнулся в ответ на слова бабушки Джо.
Бет совершенно не знала, что думать. Она присела на валявшееся рядом бревно и стала жевать травинку и размышлять о том, как он постоянно наблюдает за ней. Почувствовав его тяжелый взгляд, она оборачивалась, но тут он обычно строил гримасу и уходил прочь. Это досадно действовало ей на нервы. Находиться в непосредственной близости от этого человека было все равно, что кататься на коньках по льду рядом с источником с горячей водой.
Может быть, он так расстроился, потому что сооружение домика отняло у него слишком много времени. Но она ведь и не просила его об этом. Да и независимо от всего этого, ему не было никакой нужды постоянно язвить и поддевать ее всякий раз, когда Бет с ним заговаривала, подумала она с обидой. Никаких причин к тому. Вот и сегодня, когда она поблагодарила его за все те прекрасные вещи, сделанные им, казалось, что само ее присутствие разгневало этого человека.
Он ведет себя, как испорченный ребенок, подумала она, посмотрев на дом.
– Логан Виндфилд, если бы вы были маленьким, я бы вас отшлепала.
– Ну что ж, я не ребенок, да и вы не очень-то большая, – неторопливо прогудел он.
Бет вспрыгнула с бревна и, резко повернувшись, увидела его, прислонившегося к ореховому дереву.
