– Правда? Ты веришь мне? – задыхаясь, спросила Джесс, но ее тело уже трепетало под электризующими прикосновениями его рук.
– Забудь обо всем, – прошептал Луиджи, притягивая ее к себе, – забудь обо всем, Джесси, кроме того, что происходит с нами здесь и сейчас!
Дикая, почти животная энергия страсти захватила их обоих и вовлекла в водоворот чувственной бури, а много позже, отступив, оставила лежать безмолвными и обессиленными. Тело Джесс болело, как после трудной физической работы, но гораздо сильнее болело ее сердце, тревожно замиравшее в груди, когда их сплетенные тела все еще лежали в объятиях друг друга.
– Джессика, прости меня, – раздался прерывистый шепот Луиджи. – Это должно было произойти не так… Мы как будто вели войну, а не занимались любовью!..
Джесс молча отвернулась от него, когда его объятия ослабли. Она обманывала себя, думая, что эта ночь останется волшебным воспоминанием, которое удастся сохранить в сердце навсегда. Иллюзорное успокоение, которое временно обрело ее тело, досталось такой ценой, которую средце не могло выдержать.
– Нет, пожалуйста, не отворачивайся от меня, – произнес Луиджи, вновь поворачивая ее к себе и теснее обхватывая руками. – Твое тело так же истерзано, как мое? – прошептал он, нежно прижимаясь губами к уголку ее рта.
Джесс вздрогнула, потом расслабилась и приникла к его груди.
– Да, – вздохнула она, – и я сама виновата в этом! – Эти слова как бы сами собой слетали у нее с языка. На его нежные ласки она отвечала агрессией, будто какая-то часть ее подсознательно хотела наказать его за то, что наслаждение, которое он дарил ей, не будет продолжаться вечно и завтра они расстанутся навсегда!
– Нет, виноват я один.
– Этот спор опять перерастет в борьбу? – вздохнула Джесс. Чувствуя, как новая волна желания затмевает ее душевную боль, Джесс обвила его шею руками.
– Нет, сейчас все будет иначе, – ласково пообещал ей Луиджи. Она легла на него, а он стал нежно и ласково покусывать ее соски, одновременно гладя ладонями атласные ягодицы.
Сладострастный смех Джесс сменился полными неги стонами, а потом – протестующим жалобным писком, когда он перевернул ее на спину.
– Луиджи, что ты делаешь?
– Готовлюсь приласкать тебя, – ответил он с застенчивым смешком, захватив ее руки, чтобы губами и языком начать мучительно-возбуждающее исследование ее тела, страстно выгнувшегося ему навстречу. Он с наслаждением вдыхал запах ее кожи, волос, опускаясь все ниже, к ее лону.
– Нет! – невольно вскрикнула Джесс.
– Ты хочешь, чтобы я остановился?
– Не знаю! – простонала Джесс.
Она вцепилась обеими руками в его волосы, пытаясь остановить, но эта попытка быстро превратилась в томную чувственную ласку. Это становилось опасным. Его поведение слишком напоминало любовь, чтобы она могла справиться с ним – бессовестным соблазнителем.
– Нет! Ты меня мучаешь! – вскрикнула она, и не только потому, что чувствовала себя не в состоянии дольше выдержать эту чересчур изысканную и сладострастную пытку, которой он ее подвергал. – Перестань, умоляю!
– Неужели ты все еще стесняешься меня? В любви нет ничего запретного!
– Луиджи, прошу тебя!.. – задохнулась она, изо всех сил вцепившись в его волосы и находясь на грани потери сознания от нестерпимого наслаждения.
В ответ на ее мольбу он разразился потоком нежных итальянских слов, и ее просьба остановиться осталась им не услышанной.
Позже, прижимая спящего Луиджи к своей груди, Джесс снова вспомнила музыку этих слов. Она вспомнила и надежду, зародившуюся в ее сердце в ту, первую ночь, проведенную в его объятиях. Щеки ее стали влажными от слез. Неужели этой надежде не суждено сбыться!
10
Джесс смотрела через залитое дождем окно гостиничного номера на беспокойную неугомонную реку, чувствуя, что ее смятенная душа подобна этим бурным водам.
Бесцельно бродя по комнате, она подошла к туалетному столику. На столике лежали оставленные ею туалетные принадлежности, и Джесс нахмурилась, не в силах вспомнить, что это такое. Она открыла один из ящиков, ища глазами знакомые вещи в надежде, что это поможет ей выйти из состояния тревожной дезориентации. Знакомая папка, лежавшая на стопке белья, заставила ее застонать от досады. О да, это была знакомая вещь, но вряд ли ее созерцание могло принести хоть какое-то облегчение.
Джесс простояла несколько секунд, глядя на папку невидящим взглядом, потом сердито швырнула ее на туалетный столик и вернулась к окну.
Казалось, дни, проведенные с Луиджи на острове, остались в далеком прошлом, но всего лишь сегодня утром Робин постучал в окно в безбожную рань и принес весть, что рано утром прибыл почтовый катер, который отправится не позже чем через час. А Луиджи… При мысли о нем ее сердце замерло и пропустило несколько ударов. Никогда не бывая по утрам в хорошей форме, в это утро он казался особенно бледным, изможденным и вел себя как-то непонятно. Вряд ли стоило удивляться, что оба они чувствовали себя не в своей тарелке. Вдобавок им едва хватило времени, чтобы уложить вещи. Ведь этот час прошел в непрерывной спешке, а когда она побежала вперед, на набережную, Луиджи задержался, чтобы заплатить по счету миссис О’Брайен… и едва не опоздал на катер.
Однако даже на катере, где все равно невозможно было разговаривать из-за шума мотора, он казался необычайно озабоченным чем-то, с волнением вспомнила Джесс. Она прижалась лбом к прохладному стеклу, и ее плечи горестно поникли. Она наконец вняла голосу разума, вопрошавшему, когда же она намерена прекратить жить иллюзиями и повернуться лицом к реальности? Ведь реальность такова, что все уже кончилось. Ей выпали плохие карты, и она проиграла…
Джесс резко обернулась на звук открывшейся двери.
– Я только что заказал через Молли билеты на самолет! – объявил Луиджи, входя в комнату и закрывая за собой дверь.
Как только глаза Джесс остановились на его красивом лице, которое всего лишь несколько часов назад склонялось над ней, преображенное страстью, она почувствовала, что земля снова уходит из-под ног, ее бедное сердце готово разорваться, а разум отбросил все попытки принять суровую реальность и горячо молится о чуде. Увы, чудес не бывает.
– Джесси, мы должны… – Луиджи внезапно умолк, стиснув зубы, когда его взгляд упал на пол в нескольких шагах от него.
Джесс проследила за его взглядом и остолбенела – на полу были рассыпаны вырезки, выпавшие из папки, которую она отбросила в сторону за несколько минут до этого. Как во сне она наблюдала, как Луиджи подошел к туалетному столику, будто идя по следу выпавших вырезок, и взял в руки папку.
– Уже взялась за работу? – Голос его прозвучал холодно, тогда как глаза горели гневом и ненавистью. – Я вижу, ты не любишь зря тратить время, правда, мисс Янг? Теперь у тебя набралось достаточно материала, который ты можешь добавить сюда!
У Джесс закружилась голова.
– Луиджи, пожалуйста… – с трудом прошептала она.
– Ах, бедная Моника, – она явно не солгала мне, намекая на твою секретную миссию, – медленно произнес он. – Какая досада, что никто не догадался предостеречь тебя, какой она может быть необыкновенно прозорливой. – Он брезгливо отшвырнул папку, так что оставшиеся вырезки веером разлетелись по полу. – Ну что ж, ты не можешь пожаловаться, что я не внес сюда свой вклад и не предоставил тебе сенсационный материал, которого ты так отчаянно добивалась!
– Какой там материал! Это так, пустяки… – ошеломленно промямлила Джесс, сгорая от стыда.
– Не сомневаюсь! Попробуй только что-нибудь исказить, и я привлеку тебя к суду! – Он принялся демонстративно внимательно читать ее записи, и издевательское ожесточение, прозвучавшее в его смехе, резало ее как ножом. – У меня вызывает недоумение одна деталь, – задумчиво произнес он таким тоном,
