Друзья наконец отпустили Чандлера. Эндрю посмотрел туда, где стояли лакеи и кучера, и жестом приказал подать экипажи всем троим.
– Так кто эта мисс Блэр, о которой вы оба говорите? – Файнз все же решил добраться до истины. – По- моему, сначала речь шла о леди Ламсбет, ну, о той замужней даме, из-за которой Чандлера чуть было не убили в прошлом году.
– Да, мы говорили о ней, но также и о мисс Блэр. Это молодая леди, которая вскружила голову Чандлеру. Довольно хороша собой, но о ней почти ничего не известно. Ты же знаешь, что это обычно означает. Лучше бы он занялся кем-то вроде мисс Бардуэлл или мисс Пеннингтон.
– Мисс Бардуэлл? Этой холодной рыбиной?
– Я слышал, что хорошее приданое очень недурно согревает постель, – сказал Эндрю с циничной усмешкой.
– Да что же это? Теперь заговорили о мисс Бардуэлл? Неужели нельзя не говорить одновременно о нескольких леди?
– Давайте вообще не будем говорить о леди. – Чандлер решил, что пора прекратить эти препирательства. Друзья уже надоели ему.
– Хорошо тебе говорить так, Данрейвен. Кажется, после этого вечера в тебя влюбились две леди. Я только пытаюсь выяснить, как тебе это удается.
– Похоже, ты действительно решил остепениться, Эндрю, – сказал Файнз. – Почему бы тебе не признаться в этом?
– Почему бы мне не дать тебе ногой под зад?
– Желаете драться? – оживился Файнз. – К вашим услугам. Предлагаю начать прямо сейчас.
Чандлер увидел, что его карета подана. Это дало ему возможность избавиться от друзей.
– Право, очень мило с вашей стороны, что вы увели меня так рано, но я еду домой, а не в клуб.
– Не порти нам вечер, – попытался остановить его Эндрю. – Еще не поздно, и мы с самого начала сезона не собирались втроем, чтобы поговорить о дебютантках.
– Пусть идет. С тех пор как украли ворона, он стал таким мрачным, – вздохнул Файнз.
– Мне иногда кажется, что украденный ворон тебя заботит больше, чем меня.
– Он же принадлежал вашей семье лет сто. И я думал, ты чувствуешь себя просто ужасно, раз его украли прямо у тебя из-под носа.
Чандлер ощетинился. Он ведь действительно чувствовал себя ужасно.
– Не вижу смысла так уж сильно переживать из-за этого, когда ты это делаешь за нас двоих.
– Нет, нет. Все не так, Файнз, – снова вмешался в разговор Эндрю. – Я думаю, его разозлила мисс Блэр. Очевидно, он пригласил ее танцевать после того, как чуть было не сбил с ног, и она отказала ему. От этйго у него испортилось настроение.
– Господи, Данрейвен, как ты мог сбить ее с ног? – возмутился Файнз.
– Я ее не сбивал, – ответил Чандлер, стискивая зубы и пытаясь сдержать негодование. – Я только наткнулся на нее.
– Возможно, его неуклюжесть объясняется тем, что у него вот уже целый месяц нет любовницы.
– Так долго не иметь любовницы – повод, чтобы озлобиться. Проклятие, Данрейвен, почему ты ничего не сказал?
– О таких вещах мужчины не говорят, – ответил Эндрю за Чандлера.
– Я готов помочь тебе найти кого-нибудь, Данрейвен.
Чандлер поднял руку:
– Нет, спасибо. Я вполне в состоянии найти себе любовницу, когда мне это понадобится. А сейчас я собираюсь проститься с вами по единственной причине: с меня достаточно вашего общества на сегодня, и я еду домой.
– Если ты хочешь ехать, пожалуйста. Завтра мы встречаемся на скачках? – спросил Файнз.
– Я – нет, – заявил Эндрю, отступая. – На меня не рассчитывайте. У меня другие планы.
Чандлер и Файнз вопросительно посмотрели на него.
– Простите. – Он пожал плечами и смущенно улыбнулся. – Завтра я еду с мисс Пеннингтон кататься верхом.
– Так, значит, ты сдался, – усмехнулся Файнз. – Ты просто сражен этой прекрасной леди, а?
Эндрю нахмурился.
– Сражен? О Господи! Ну конечно, нет! Просто в этом году я более тщательно изучаю всех леди. И если бы вы оба время от времени посматривали в зеркало, вы бы сделали то же самое. Разрешите вам заметить, что вы не становитесь моложе.
– Ну-ну, – хмыкнул Файнз, – такие разговоры ничем не оправданы.
Чандлер попрощался с друзьями и уехал.
Луна стояла высоко в небе, когда карета Хиткоутов высадила Миллисент перед дверями особняка ее тетки. Виконт и виконтесса подождали, когда Филлипс откроет дверь и впустит ее в дом, а потом уехали. Гамлет залаял еще до того, как Миллисент ступила на лестницу. Он никогда не лаял, если кто-то из прислуги направлялся на верхние этажи, и Миллисент надеялась, что скоро он начнет узнавать и ее шаги тоже.
