– Мужчины не пылают страстью к умным женщинам.
– Это действительно так! Где же причина, по-вашему? Мужчины?
– Отчасти. Мужчина, который обратил внимание на мои ноги, тут же забудет о них, когда узнает, что я превосхожу его по интеллекту на двадцать пунктов. Но не только в этом дело. Те, кто умен, подвергаются преследованиям – это как быть черным или евреем. Люди могут начать слежку, особенно мужчины к этому склонны. Большинство из нас «косят» под средненьких или дурачков. К тому же, так избавишься от всех нелепых ожиданий: «ты ж гений, что же ты пишешь с ошибками?»
В школе у меня не было мальчиков, и подружек. Вот я и начала скрывать свои способности. Это вошло в привычку и, бывает, увлекаешься. Теперь я – двое. Я на работе и я в обществе. – Холли чуть улыбнулась, и в глазах блеснули искорки. – Иногда я готова согласиться, это – развлечение. Случается, дразню некоторых претенциозных снобов, вроде Клэр Сэксони. Я ведь безнравственная, правда?
– Да. – Бэрр улыбнулся. – Но иногда переигрываете.
– И выдаю себя? Но только сообразительным. Вы не поверите, как же эти люди, вроде Клэр, жаждут одурачить самих себя. Они так закутались в себя, что скорей поверят в «дурочку-блондинку», чем допустят мысль, что их одурачили. Все сойдет с рук.
– Пока не выдадут глаза.
– Глаза?
– Я видел искорки в глазах, веселую чертовщинку и… интеллект. Лишь мгновение.
– Спасибо за совет, буду следить за собой. – Холли посмотрела Бэрру прямо в глаза своими широко раскрытыми, ничего не выражающими глазами.
– Я предпочитаю вас настоящую.
– Настоящую? Иногда уже сомневаюсь, есть ли такая. Иногда я чувствую, что расщепилась надвое: два совершенно отдельных человека и ни одного настоящего. Как это выглядит, быть самим собой?
– Самим собой? Вот я, например, мне кажется. Я всегда был, как все. Одно «я» для дома, другое «я» – для работы, третье – для знакомых. Как у всех. Как мне ни неприятно говорить, но это связано с травмой, и не одной, может быть. В моем случае развод. Я жил как будто кто-то другой все двадцать лет, работая на «безопасной» работе, которую ненавидел. Никогда не жалуясь, никогда не требуя. Все только, чтоб ей было хорошо. И настал день, когда я понял, что теряю «себя», даже где-то глубоко внутри, там, где я прятался. Наш разрыв был отвратителен. Бедная женщина так никогда и не смогла понять, что было не так. Это моя вина. Надо было сделать так, чтобы она приспосабливалась ко мне, утверждать себя тогда, много лет назад, в начале. Это все из-за того, мне кажется, что я потерял уверенность в себе. А я ее потерял, когда… Это другая история. Так вот, я измерял себя способностью делать людей счастливыми – делать так, чтоб нравиться им. И всем нравился добрый старый Бэрр – кроме самого Бэрра. Теперь они имеют дело со мной настоящим. Я им не нравлюсь, упрямый – Бога ради. Я без них обойдусь.
– Это стоило того, всей боли?
– Чтобы переродиться? Родиться заново, наконец целым? Конечно, стоило. Надо было сделать это намного раньше. Хорошо нравиться другим, но прежде всего надо нравиться себе самому.
– Вы мне очень симпатичны, Бэрр. Я надеюсь, мы станем настоящими добрыми друзьями.
– Только друзьями?
Холли вертела в пальцах ароматическую зажигалку. – Думаю, так. Не то, чтобы вы не были привлекательны. Умный и сильный одновременно. Видишь ли, Бэрр, любовники они… за доллар пара, ты же знаешь. Я видела всех женщин, флиртующих с тобой на вечеринке в бассейне и у Клэр. Когда неприятности в любовных делах, надо идти на сторону. А дружба может быть стабильной, удобной, нетребовательной. Мы можем остаться друзьями, Бэрр?
– Конечно. – Он взял из ее руки зажигалку. – Значит ли это, что я могу попросить еще немного рому?.. И прошу тебя, впредь не подавай такое хорошее вино. У меня просто недостаточно развит для него вкус. Только добро переводить. – Бэрр щелкнул зажигалкой.
– Конечно. Осторожно с зажигалкой. Я же говорила, мы хотим продавать ее как эротическую!
– Эротическую? – Бэрр глубоко затянулся. – Хм. Да я всем своим существом борюсь с твоими чарами, какие уж тут духи.
Глава 15
Джейн все нежилась в постели. Идиотская складчатая розовая маска продлевала ее ночь. Девочки в спальне Персефоны. Играют в «наряды». Давненько они не играли. Рэндольф сможет наконец спокойно поговорить по телефону. Он положил пустые бутылки в мусорное ведро под раковиной и уселся за стол в кухне. Номер был записан на жеваном клочке бумаги.
– Алло! – прозвучал мягкий голос. Не то.
– Домино? – мягко спросил Рэндольф. Его взгляд остановился на кухонной двери.
– Это Алита Ла Тобре. Вы, видимо, неправильно набрали номер.
– Нет, правильно. Ты – Домино Мартинэ. У меня совершенно правильный номер. Это Рэнди.
– Мистер Эльспет?
– РЭНДИ, Домино. Я знаю, кто ты, и ты знаешь, что я это знаю.
– Что ты хочешь, Рэнди? – Голос теперь стал жестким, хрупким, как снежный наст. Порядок.
– Мне надо тебя повидать. Я тут собираюсь выйти по делу. Важному делу. Перед тем как я пойду, мне надо тебя повидать.
Молчание. Рэндольф расстегнул ворот рубашки.
– Это Домино. – В голосе уже звучал крошащийся арктический лед. – Мне не нравится твой тон, Рэнди!
