— Нет, пожалуй. Очередной бред.
— Какой бред? Что ты там вычитала в этом старье?.
— Посмотрим, сможет ли кто-нибудь из вас найти здесь какой-то смысл. — Харвест взяла в руки старую тетрадку.
Джейми почувствовал укол ревности. Это же была их личная беседа. Зачем она вмешивает в нее других?
— Эфраим, должно быть, совсем был сумасшедший, — продолжала Харвест. — Но существует физическая очевидность.
— Что еще за очевидность? — спросил Боб.
— Ну, там, пещера, яйца, «задаток». Сами знаете.
— Надо думать, он-то знал, где спрятал свои собственные вещи, — заметила Векки.
— Согласна. Но он сделал это, чтобы доказать нам: все то, что он говорил, — правда.
— Очевидность не из самых очевидных, — сказал Боб. — Нельзя доказать, что ты сказал правду, сказав еще что-то, заведомо правильное.
— Согласна, согласна. Ладно, будете вы слушать?
— Давай, Харвест, — подбодрил Джейми.
— Только имейте в виду, что это отрывки и что не за каждое слово я могу поручится. Хорошо?
Она перелистнула обратно, к первой странице.
— «Теперь Оно всецело во власти отца.» — Оно — с большой буквы. Эфраим всегда пишет с большой, и, похоже, имеет в виду какое-то существо.
— Бабку-ежку, — вставил Рон.
— Я могу продолжать? — спросила Харвест резко.
— Тихо, Рон, — приказал Боб. — Продолжай, Харвест.
— «…во власти отца, но найдено Оно мною. Деревенские последние пять лет сторонились Колдовского Холма. Простому люду было там страшно со времен исчезновения молодых Томаса Купера и Эдвины Марчант».
— Прости, что перебиваю, Харвест. — Боб кашлянул. — Ты права. Он — сумасшедший, или, по крайней мере, у него в башке все перепуталось. Как вам известно, я изучал старую местную хронику. Этих двоих упоминают то и дело в местной газете «Советчик». В «происшествиях» и тому подобное. Томас и Эдвина исчезли более ста лет назад. Эфраима еще на свете не было. Это случилось за шесть лет до других исчезновений.
— Других исчезновений? — переспросила Баунти.
— К дому это не имеет отношения. Такое везде случается. Люди имеют свойство пропадать, как известно. В каком-то году, в восемьдесят восьмом, что ли, было убийство и исчезло несколько человек. Такое, как известно, с людьми случается. Так или иначе, все это было задолго до Эфраима.
— Если только он не был очень старым, — сказала Баунти.
— Вряд ли настолько! — Боб рассмеялся.
Харвест хлопнула тетрадкой:
— Я могу продолжать?
— Извини. Конечно, Харвест.
— Дальше клякса, потом: «да почиют их кости в мире». «В отличие от других птенцов, Оно радовало глаз своей красотой с самого момента рождения». «Пресмыкающиеся уже не могли насытить». «Отвращение к щенку, но это не было для него.» Необходимо, я так думаю, но что необходимо — непонятно. «Любовь, кровь, но страх, тем более паника… может вполне питаться… насекомыми или простым соседством с теплокровными.» Дальше большой кусок испорчен, потом: «Оно растет, а вместе с Ним и Его аппетиты. Крайняя степень ужаса может, кажется, вызвать интоксикацию, и я свободен, с оговорками. Отцу позволено ходить в деревню по Его ужасным делам. Когда Ему хорошо, нам — тоже, но нам отлично известно, что это будет длиться, лишь пока… подсадной баран, ведущий маленьких невинных агнцев.»
— Дальше куча плохих страниц, только отдельные читаемые слова, — продолжала Харвест. Она подняла глаза. Лицо ее было бледно. — Я прочитаю самый конец: «Отец пропитался насквозь слишком крепкими ликерами. Я могу понять его отчаяние. Слишком много людей погублено, чтобы мы могли построить нашу Великую Ловушку, и еще больше — чтобы заманить в нее. Но я не оставлю надежды. Час борьбы пробил. Отец слаб. Я все еще силен.
Узами, которыми Оно привязало нас к себе, Оно должно точно так же быть привязано к нам. Клянусь Господом, Оно не сможет устоять перед жутким лакомым кусочком, который я собираюсь Ему предложить. Отец должен.» — Харвест положила тетрадь. — Все! Я не поняла по этим обрывкам. — Она судорожно глотнула, ее передернуло. Отец подошел и обнял ее.
— Все это кошмары поврежденного разума, больше ничего, маленькая моя. Не думай об этом.
Баунти пересекла комнату, прижалась к Рону. Пальцы сцеплены. Белые костяшки.
— Куча говна! — Рон прочистил горло.
Мать на этот раз воздержалась от замечаний.
— Мы слишком долго просидели взаперти, — продолжил он. — Самый быстрый способ достать то, что нам нужно, — это пойти и достать. Чего бы нам не отправиться в город прямо с утра?
— Мне нужна кое-какая обувь и новый купальник, — сказала Харвест. — Мы пройдемся по магазинам?
Джейми улыбнулся ей.
— С твоими бедрами ты можешь покупать его в отделе для мальчиков.
Она улыбнулась в ответ на его комплимент, но улыбка сменилась выражением озадаченности:
— Но у них же только нижняя. — Харвест швырнула в парня ручкой.
— Я целиком и полностью за поездку, — сказал Боб, — при условии, что одежду для девочек будет выбирать не Джейми.
— Все поедем? — спросила Векки.
— Ну, наверное, кто-то должен остаться, чтобы присмотреть за вещами, — решил Боб.
Им всем стало не по себе от мысли, что дом останется без них. Были предложены самые разные комбинации, наконец решили, что Боб с Роном возьмут Харвест со списком покупок для Баунти. Трое едут, трое остаются — это терпимо. Никто даже не обратил внимания, что останется по половинке от каждой из новоиспеченных парочек.
Глава 6
После трех дней тяжелой, грязной работы решили попросить помощи у Вуди.
— Механизма? — переспросил он. — В доме? — Он глянул через плечо Боба, оттопырив нижнюю губу.
— Да, Вуди. В доме. На чердаке.
— Первый раз слышу про механизму.
— Это не беда, все элементарно. Прочистить, смазать кое-какие шестеренки там, колесики.
— Никада не был в доме.
— Никогда-никогда? — поразился Боб.
— Ни када, ни тада, ни вооще.
— Тебя же видели на крыше!
— Так лестница!
— А можно с чердака залезть.
— Ну, можно.
— Чего ж тогда по лестнице?
— Так Хозяину нравилось. Он все один любил, Хозяин-то. Затворник был, можно сказать.
— Это мы и сами знаем. Следующий раз, во всяком случае, можешь не лезть на крышу, а пройти через чердак.
