Она демонстративно обвела взглядом его ладную, облаченную в дорогой костюм фигуру и, хмыкнув, продолжила:
– Вы дипломат, и скрывать правду – ваш образ жизни. Но я тоже из семьи политиков и прекрасно знаю, какие мысли наполняют вашу голову в данную минуту.
– Поделитесь своей догадкой. Уверяю, мне это весьма интересно.
Николас придал лицу крайне заинтригованное выражение. Он уже предвкушал ту словесную баталию, ради которой, собственно, и принял приглашение сэра Роберта.
– Вы считаете меня излишне прямолинейной и беспардонной, и все потому, что я предпочитаю говорить вслух то, о чем думаю. Опять-таки в отличие от вас.
Лаванда нарочно решила шокировать Николаса Подобной откровенностью. После вчерашнего перевоплощения в гейшу она опасалась быть узнанной, поэтому бросила все силы на то, чтобы увеличить контраст между собой и Песчаным Лотосом. Судя по всему, ей это удалось.
Николас нимало не заподозрил, что между двумя женщинами может быть какая-либо связь. Для него они существовали раздельно, и обе по-своему привлекали. Правда, он еще не знал, какой из них отдать предпочтение: услужливой Лотос или вызывающей Лаванде.
Именно на этом и строился ее расчет. Она представила Ридли два прямо противоположных женских образа. По ее мнению, один из них, так или иначе, должен был заинтересовать его. Вот только какой?
Пока Лаванда пыталась прогнозировать дальнейшее поведение собеседника, он сделал знак проходящему мимо официанту и, взяв у него два бокала вина, один протянул ей, сказав:
– У вас острый язычок, мисс Лир. Не боитесь, что распугаете всех кавалеров и останетесь старой девой?
Лаванда фыркнула и одарила Николаса снисходительным взглядом.
– Увы, мистер Ридли, времена, когда подобная перспектива могла испугать женщину, прошли. Старость, конечно, никого не минует, исключением не являюсь и я. Однако насчет «девы» вы хватили лишку. Наоборот, чтобы остаться таковой в современном мире, требуется приложить немало усилий… Боюсь, мне это уже не грозит.
– Вы говорите об этом так откровенно и даже не краснеете? А как же правила для настоящей леди?
– Их придумали мужчины, и я никогда не воспринимала всерьез всю эту чушь.
– Слава богу, не все женщины думают подобным образом, – произнес Николас, в глазах которого загорелись огоньки азарта. Разговор с Лавандой его явно забавлял.
– И очень жаль. Возможно, тогда мужчины перестали бы строить из себя самодовольных хлыщей, годных лишь на то, чтобы служить емкостью для немереного количества скотча.
– За что вы нас так не жалуете, мисс Лир? – деланно удивился Николас.
– Отвечу вам вопросом на вопрос. А за что вас любить? Хотите выступить в роли адвоката себе подобных? Что ж, готова вас выслушать. Назовите хотя бы несколько причин, по которым мне следовало бы изменить свое мнение, – с вызовом предложила Лаванда.
– Ну, во-первых, без нас жизнь была бы чертовски скучна… – начал ее собеседник.
– Если мне захочется развлечься, я всегда смогу пойти в казино. Уверена, общение с рулеткой доставит мне гораздо больше удовольствия. Поищите другую причину.
С губ Лаванды сорвался смешок. Она с удивлением отметила, что общение с Николасом Ридли уже не раздражает ее, как в прошлый раз, а даже, наоборот, приносит некоторое удовольствие. Откровенно говоря, ей становилось понятно, что в нем находили лондонские красавицы и почему стремились выйти за него замуж.
Ридли – это не только высокий рост, красивая внешность и успех. Он не лишен ума! Да, с таким мужчиной никогда не было бы скучно и ей самой…
Эй! По-моему, я начинаю подпадать под власть его чар. Не хватает еще влюбиться, мелькнула в голове Лаванды мысль. И в ту же минуту она почувствовала страх оттого, что ее чувства готовы выйти из-под контроля.
Чтобы скрыть панику, Лаванда нарочито насмешливо заговорила вновь:
– Ну же, Ридли! Неужели ваши доводы иссякли уже на первом пункте?
Николас молчал. Ему вдруг показалось странным, что, общаясь с Лавандой, он испытывал то же, что и в обществе гейши, – влечение. Невероятно! Обе женщины были полной противоположностью друг друга! Как такое могло случиться с ним?
– Я могу расценивать ваше молчание как признак поражения? – поинтересовалась Лаванда.
И Николас, углубившийся было в свои мысли, вернулся к реальности, резко сменив тему разговора:
– Ваш дядя, мисс Лир, не рассказывал вам, что накануне мы провели вечер в обществе гейш?
– Да, кажется, я что-то слышала об этом. – Лаванда с любопытством взглянула на собеседника, не понимая, к чему он клонит. – Ну и что? Каково ваше мнение о японских куртизанках? И почему вы вдруг заговорили о них? Неужели они способны произвести такое сильное впечатление? На вас?
– Как ни странно, да, – признался Николас, ничуть не смутившись. – А вспомнил я прошлый вечер потому, что впервые за долгое время встретил не квинтэссенцию жеманства, кокетства, самолюбования, замешанную на модном нынче феминизме, а истинных женщин.
– И в чем же их отличие? – спросила Лаванда с некоторой долей язвительности в голосе.
Ей стало обидно, так как она прекрасно поняла, кого Николас Ридли подразумевает под «квинтэссенцией жеманства, кокетства, самолюбования, замешанной на модном нынче феминизме». Но, с другой стороны, он ведь возвел на пьедестал не кого-нибудь, а созданную ею гейшу Песчаный Лотос…
– Гейши – удивительные создания, – продолжил Николас, не заметив, сколь ощутимый удар нанесли его слова по самолюбию Лаванды. – Они нежные, внимательные, приятные…
– В общем, такие, какие и нужны вам, мужчинам, – окончила за него Лаванда. – Эдакие всеугождающие кошечки. Брр! Да я скорее умру, чем уподоблюсь им! – И она передернула плечами, как будто стряхивала с себя что-то противное вроде лягушки, а затем гордо вскинула подбородок.
– В этом-то вся и разница, – произнес Николас. – То, в чем вы видите унижение вашего женского достоинства, для гейш норма поведения.
– Еще бы, ведь от этого зависит их заработок и в конечном счете жизнь. Вы не задумывались над этим, Ридли? Мой совет: постарайтесь разговорить хоть одну из гейш в то время, когда она не будет видеть в вас клиента. Уверена, ваши иллюзии насчет «мира цветов и ив» претерпят значительные изменения.
– Обязательно последую вашему совету, мисс Лир…
Николас собирался продолжить словесную пикировку, но в это время к ним подошел сэр Роберт. Окинув молодых людей внимательным взглядом, он заметил:
– Судя по всему, в отличие от предыдущей встречи на этот раз вы поладили. Мне не хотелось бы вам мешать, но, как хозяйка вечера, Лаванда обязана уделять всем гостям равное внимание. Пока же вы, Ридли, единолично наслаждаетесь ее обществом. Гости начинают шептаться и поглядывать в вашу сторону слишком уж часто.
– Ни в коем случае не желаю скомпрометировать мисс Лир, – ответил ему Николас. – Пусть и другие получат радость от общения с вашей очаровательной племянницей. Я вовсе не желаю лишать их этого удовольствия.
– Ваши слова прозвучали комплиментом, Ридли. Но отчего-то мне кажется, что за ними кроется отнюдь не желание сделать мне приятное, – с натянутой улыбкой произнесла Лаванда.
Она передала дяде бокал, который держала в руке, и, посмотрев в сторону прогуливающихся по залу гостей, добавила:
– Я не хочу, но обязана соблюсти приличия, чтобы местное общество не осудило меня. И вы, Ридли, считаете, что я отличаюсь от гейши?
С этими словами Лаванда удалилась, предоставив Николаса заботам сэра Роберта. Мужчины проводили ее глазами и одновременно повернулись друг к другу.
– Вы, я вижу, уже попали под очарование Лаванды. Не правда ли, она милая малютка? – Пожилой джентльмен посмотрел на собеседника с отеческой улыбкой и слегка похлопал его по руке.
– Вы неверно истолковали нашу беседу, сэр Роберт. Пиранья тоже милая малютка, но это не добавляет ей обаяния, – покачал головой Николас и пояснил: – Мы с вашей племянницей идеальная пара врагов.
– С этого все и начинается… – загадочно промолвил сэр Роберт и последовал за Лавандой к другим
