вечерние сумерки первой пятницы, последнего дня Творения, он создал десять замечательных вещей, как вы все знаете: радугу, и скотов, и гадов, и две заповеди Закона…
Тут он сделал паузу, и один из его учеников попросил разрешения спеть «Десять мер мудрости» в доказательство законченности числа десять. Ученый муж был рад отдыху, и ученик затянул заунывно:
Десять мер мудрости были даны миру… Другой тут же подхватил:
Израиль взял девять — Остальные не менее заунывно закончили:
Остальные взяли одну. И продолжали:
Десять мер богатства были даны миру. Рим взял девять, Остальные одну.
Десять мер бедности были даны миру. Вавилон взял девять, Остальные одну.
Десять мер гордости были даны миру. Елам взял девять, Остальные одну.
Десять мер храбрости были даны миру. Персия взяла девять, Остальные одну.
Десять мер колдовства были даны миру. Египет взял девять, Остальные одну.
Десять мер разврата были даны миру. Греция взяла девять, Остальные одну.
Десять мер глупости были даны миру. Эфиопия взяла девять, Остальные одну.
Десять мер низости были даны миру. Мидия взяла девять, Остальные одну.
Первый книжник заговорил опять:
— Читая Священную Книгу, я понял, что агнца отбирают на десятый день в честь Десяти Заповедей. В каждый день из десяти благочестивый человек читает одну из заповедей и размышляет над ней. На десятый день его сердце готово к осознанию долга перед Господом и соседом, он становится посвященным и может отобрать самого чистого агнца. Так мы делаем в моем доме, а иначе считаем, что неправильно провели Пасху. И пусть тот, у кого хватит дерзости, оспорит мои слова!
Все молчали, потому что вызов был риторическим, только Иисус, не в силах больше сдерживаться, крикнул:
— Просвещенные мужи, читаете вы тот же свиток Закона, который дан копиистам?
Все принялись с удивлением переглядываться, а когда поняли, что вопрос задал мальчишка, только руками развели.
Книжник нахмурился и спросил:
— Что это за нахал? Выйди сюда и смело предстань перед нами. Тогда я отвечу тебе.
Иисус проскользнул сквозь толпу и стал в первом ряду лицом к нему.
— Рыжий малыш с бледным лицом, скажи, зачем ты задал столь бесстыдный вопрос, а потом я отвечу тебе. Хотя нам вменяют не отворачиваться от тех, кто хочет слышать, нам еще вменяют учить глупых, не жалея для них розог.
— Просвещенный учитель, — ответил Иисус, — я не хотел быть нахалом, но я чужой в Иерусалиме и подумал: может, твой свиток Закона отличается от тех, что изучал я. Потому что я читал, что Пасха стала праздноваться прежде, чем даны были Десять Заповедей. Конечно, можно сказать, что Десять Заповедей существуют с шестого дня Творения, ибо как отделить их от мыслей Вездесущего, если, конечно, правда, что именно тогда Он сотворил алфавит и две заповеди, однако они не были запечатлены письмом и не были сказаны Моисею до того, как Он вывел из Египта в Синай детей Израилевых. До того времени, насколько я читал Писание, никаких заповедей человек не знал, разве что самые простые: не ешь с древа познания добра и зла, построй и заполни ковчег или то, что мы сейчас обсуждаем: как нам есть во время Пасхи. Еще пророк Иеремия сказал, что Господь заповедал есть определенную еду, а не приносить и освящать жертвы, и он говорит именем Бога: «… ибо отцам вашим Я не говорил и не давал им заповеди в тот день, в который Я вывел их из земли Египетской, о всесожжении и жертве…»
Второй книжник, принимавший участие в диспуте и не желавший, чтобы мальчишка срамил взрослого мужа, перебил его:
— Что ты понимаешь? Если просвещенный муж настаивает, что десять дней были назначены Господом в предвидении Десяти Заповедей, что тебе в этом не нравится?
— Мне не нравится, — сказал Иисус, — то, что он неправильно обозначает время первой Пасхи. Каким образом могли дети Израиля, будучи в Египте, прочитать и обдумать заповеди, которые еще не были записаны и существовали только в мыслях Бога?..
Он хотел еще что-то сказать, но второй книжник вновь перебил его:
— Я думаю, что десятый день был избран из-за десятой части, то есть десятины, посвящаемой Богу, а не из-за законченности числа десять, потому что нет никаких сомнений, что число семь обладает большей законченностью, чем число десять. Мир был сотворен десятью заповедями, но Бог особо освятил седьмой день. Священный подсвечник имеет семь отростков, семь чистых животных были взяты в ковчег, и семь дней отделяют Пасху от Пятидесятницы, и семь раз по семь лет проходит до Юбилейного года.
Примеры можно еще приводить и приводить, но где есть другое совершенство и другая законченность, как не в самом Господе, Боге Нашем, и семи частях непроизносимого имени Его. Десятина же была введена до того, как Моисей узрил свет. Наш отец Авраам платил десятину царю Салима Мелхиседеку как священнослужителю Величайшего из великих богов. Наш отец Иаков последовал благочестивому примеру своего деда, когда поклялся отдавать Богу десятину всего, что он будет иметь в Месопотамии, а позднее Моисей тоже отдавал Богу десятую часть всех плодов земли. Неужели у кого-то хватит нахальства оспаривать это?
И вновь заговорил Иисус:
— Просвещенный муж, пусть десятина — благо, но разве пасхальный агнец — это десятина? Если у кого-то десять овец, тогда понятно, он берет одну, чтобы принести ее в жертву Богу, а если их у него пять или двадцать? И где записано, что десятину надо собирать в десятый день месяца?
Все очень удивились храбрости и разумности мальчика, и второй книжник сказал первому:
— Брат, что нам делать с этим ребенком? Не выставить ли его вон?
— Нет, — сердито ответил первый. — Нет, пока ты ему не ответишь, потому что произнесенное им у всех на языке, и, думаю, нет ничего плохого в том, что мальчик осмелился высказаться.
Тогда второй книжник обратил свою ярость на Иисуса:
— Не из тех ли ты разбойников-галилеян, что перерезают человеку горло и оставляют его захлебываться в собственной крови? Не из тех ли ты разбойников, которые все ломают и ничего не умеют построить?
— Нет. Правда, я живу с родителями в Галилее, но родился в Иудее, и если я перерезал тебе горло неучтивым словом, то, прошу тебя, не приговаривай меня к смерти. Что же до строительства, то, если ты спросишь меня, почему агнца выбирают на десятый день, я отвечу тебе. Дети Израиля собирались бежать на четырнадцатый день месяца, в полнолуние, чтобы подальше уйти от войск фараона. Они взяли овцу и стали пасти ее отдельно якобы для того, чтобы она нагуляла побольше мяса. Так они хотели обмануть египтян, потому что если отделить овцу, чтобы она нагуляла побольше мяса, то надо набираться терпения на месяц или того больше. Никто не будет резать ее через четыре дня, нет смысла. Ну а что касается числа десять, то в нем нет особого значения, кроме того, что израильтяне пользовались им, когда были в рабстве, ибо египетская неделя состоит из десяти дней. Моисей дал им десять дней для улаживания всех их дел, и, выбрав овцу, они покончили с приготовлениями к побегу. Вечером они сели есть, а когда закончили трапезу, египтяне уже спали, и они, сытые и согретые вином, бросились бежать по узкой тропе, где не было стражников, чтобы не выходить на хорошо охранявшуюся египтянами филистийскую дорогу. В самом деле, десятидневная египетская неделя — асор — до сих пор чтится в Израиле. Разве День очищения не приходится на последний день асор? А если вспомнить менее значительный пример, то разве Даниил и его товарищи не были испытаны десять дней, когда ели одни овощи и пили одну воду?
Второй книжник улыбнулся со спокойным превосходством.
— Ты строишь свой дом на песке, маленький ученый, — сказал он. — Наш израильский месяц может, так сказать, быть поделен на декады, но эти декады сами по себе не имеют никакого смысла, ибо (ты еще недостаточно учен, чтобы знать) асор значит не декада, а десятый день декады. Следовательно, придется мне опровергнуть твое утверждение. Месяц состоит из нескольких десятков дней, и каждый десятый день свят по-своему, не так, как седьмой день, но все-таки он напоминает нам о нашем долге отдавать десятую часть чего бы то ни было Богу.
— Правильно, многоуважаемый муж, слово «асор» значит десятый день, но также значит «декада». Потому что брат и мать Ревекки в двадцать четвертой главе Книги Бытия так говорят отцу нашему Исааку:
