Пруденс до глубины души тронуло его великодушие. Какой он прекрасный человек!
– Станем родственниками? Вы еще не поженились?
– Нет, но сделаем это при первой же возможности. Ну что, мир, Дерем?
У Пруденс слезы навернулись на глаза.
Лорд Дерем пожал плечами и неразборчиво заворчал, что можно было принять за согласие. Нахмурившись, он молча шагнул к двери. Гидеон посмотрел на него, потом наклонился к Пруденс вынуть кляп.
– Прости, милая, я...
Хлыст полоснул его по рукам, едва не задев лицо Пруденс. Заслонив собой Пруденс, Гидеон двинулся к старику. Он побледнел, губы его твердо сжались, темные глаза вспыхнули от неумолимого гнева. Пруденс никогда его таким не видела. Она хотела окликнуть его, но кляп все еще закрывал ей рот. Стремилась помочь, но ее руки все еще были связаны. Она беспомощно смотрела, как ее дед в приступе безумия бросается с хлыстом на ее возлюбленного.
– Признать поражение? – прохрипел лорд Дерем, щелкнув хлыстом.
Гидеон пригнулся, когда хлыст просвистел над его головой, но продолжал двигаться вперед.
– Получил, наглый щенок? – Хлыст задел Гидеона по уху. Удар! Дед промахнулся, и хлыст сбросил на пол пивную кружку. Удар! Снова по лицу. Старик пытается его ослепить, понял Гидеон.
Теперь его ничем не ослепить, в ярости подумал он. Старику давали шанс.
– Я слишком стар?
Хлыст снова со свистом взвился в воздух. На этот раз Гидеон схватил его рукой, приняв удар. Он слышал, как всхлипнула Пруденс, но не проронил ни звука. Обнажив зубы в мрачной улыбке, накручивая хлыст на руку, Гидеон рванул его на себя. Старик выпустил свое оружие. Пруденс сдавленно вскрикнула.
Медленно размотав хлыст, Гидеон взял в руку рукоять.
– Вы обожаете хлыст, правда, Дерем? Вы прекрасно им владеете, мы это все видели. – Он щелкнул хлыстом в дюйме от носа старика.
Лорд Дерем, спотыкаясь, отпрянул назад.
– Признаюсь, у меня нет вашей практики. – Удар хлыста срезал пуговицу с сюртука лорда Дерема. – И я не тренировался на женщинах и маленьких девочках! – Хлыст щелкнул, по полу покатилась вторая пуговица. Все, кто был в комнате, молча наблюдали разыгравшуюся сцену.
Лицо Гидеона посуровело. Он с расстановкой повторил:
– Женщинах и маленьких девочках.
После каждого слова следовал удар хлыстом. К концу фразы на сюртуке лорда Дерема не осталось ни одной пуговицы.
– Они блудницы, все до единой! – выкрикнул лорд Дерем, осмелев оттого, что хлыст замер. – Они, кроме хлыста, ничего не понимают! А тебя... я тебя повешу за это!
Он потряс кулаком. Щелкнул хлыст, и на его руке заалела тонкая полоска.
– Сколько ей было, когда вы впервые подняли на нее хлыст? Десять? Одиннадцать? А как насчет маленькой Грейс? – Каждое слово подчеркивал удар хлыста. – Вы безумны. Вам нельзя было доверять воспитание маленьких девочек. Это чудо, что они выросли такими милыми и чистыми.
– Чистыми? – фыркнул лорд Дерем. – Что за чушь она тебе наплела? Она такая же чистая, как...
Гидеон одним ударом заставил его замолчать. Не обращая внимания на распростертое на полу тело, он швырнул хлыст в угол и подошел к Пруденс. Обняв ее, он бормотал нежные слова утешения. Вытащив кляп, Гидеон бросил его в огонь и потребовал нож. Разрезав веревки, он выругался, увидев, какие рубцы остались у нее на запястьях. Прижав Пруденс к себе, он гладил ее по волосам, по щекам, словно проверяя, что она цела и невредима.
– Все в порядке, все в порядке, – снова и снова повторяла Пруденс, словно он нуждался в утешении больше, чем она. Это действительно было так, поскольку он во всем винил себя.
– Прости, любимая, я должен был пойти с тобой. Мне надо было проводить тебя. Я никогда...
– Шшш... – Она нежно откинула с его лба упавшие пряди. – Это было мое решение. К тому же они застали нас врасплох, напав сзади. Со мной все в порядке. Дедушка, случалось, обходился со мной и хуже. А ты... у тебя бровь рассечена. Он чуть тебя не ослепил. А как твое раненое плечо? – огорченно спросила она, пытаясь осмотреть его раны.
– Тьфу, меня тошнит от ваших телячьих нежностей. – Лорд Дерем злобно смотрел на них, поднявшись на ноги.
– Убирайся, старик, если тебе жизнь дорога! – хрипло сказал Гидеон.
– Она тебя предаст. Все они такие. Никакого понятия о чести. Один уже с ней поиграл и бросил! Ты об этом знаешь?
Гидеон свирепо посмотрел на него, но довольно спокойно сказал:
– Какое мне до этого дело? Девушку можно силой лишить девственности. Для меня это не имеет значения. Значение имеет только благородство и любящее сердце. Моя Пруденс самая благородная женщина из всех, кого я знал. И у нее самое верное и любящее сердце на всем свете.
Пруденс ничего не видела, слезы застилали ей глаза.
– Ба! Ее прекрасный принц! Хочешь на ней жениться? Она уже носит в брюхе твоего ублюдка? Один раз
