Ребенком Пруденс этого не понимала, но вдруг, спустя годы, сидя в фаэтоне на темной лондонской улице, она поняла, что за напряжение охватывало тогда ее родителей.
Страсть.
Открыв глаза, она увидела, что лорд Каррадайс молча смотрит на нее. И когда глаза их встретились, казалось, воздух зазвенел и завибрировал.
Время остановилось. Гидеон протянул ей руку, ей очень хотелось взять ее. Но когда она подняла руку, один из рысаков всхрапнул и норовисто забил копытами. Пруденс ухватилась за борт фаэтона, а лорд Каррадайс пошел помочь груму.
– Это крыса, милорд, большущая, – услышала она голос Бойла. – Попала прямо под копыта.
Пруденс вздрогнула. Она смотрела на лорда Каррадайса. Поглаживая лошадь по шее, он бормотал что- то успокаивающее, грум успокаивал вторую лошадь.
Момент упущен. Пруденс нужно верить, что он никогда не повторится. Она последний раз взглянула на содержимое шкатулки и заморгала, отгоняя жгучие слезы. Подлинным наследством матери были ее дочери. Что значат оправленные в металл холодные камни по сравнению со счастьем ее детей? А память... память в ее сердце, а не в этой старой шкатулке...
– Вы ничего не хотите оставить?
Пальцы Пруденс сжали медальон. Он был сломан, хотя замочек, без сомнения, можно починить. Медальон был из золота и довольно большой, так что за него можно выручить хорошую сумму. Пруденс открыла медальон. Бросив последний взгляд на миниатюрные портреты, она молча повторила клятву, которую дала умирающей матери, – позаботиться о сестрах.
– Нет, ничего, – попыталась сказать она, но слова застряли в горле.
Тряхнув головой, она дрожащими пальцами закрыла медальон и хотела положить его в шкатулку. Портреты не похожи, сказала она себе.
Гидеон остановил ее, удержав руку, сжимавшую медальон.
– Оставьте это. – Его голос прозвучал неожиданно хрипло. – Если понадобится, вы сможете продать его позже, а пока оставьте.
Ее пальцы благодарно сжали старую золотую вещицу. Пруденс осторожно закрыла шкатулку и вручила ее Гидеону.
– Я уверена, вы получите за них хорошую цену, – прошептала она.
Черт побери, подумал Гидеон, неужели она счи тает, что он из тех мужчин, кто станет торговаться из-за дамских безделушек? Он был так взволнован, что почти выхватил у нее шкатулку. Было невыносимо видеть ее столь уязвимой и все же решительно настроенной не принимать его помощь.
Он дернул шнурок. Дверной колокольчик заливисто зазвенел, будя обитателей дома. Через несколько минут наверху отворилось окно, и выглянул старик Ситч в ночном колпаке.
– Кто там? – дрожащим голосом спросил он.
– Каррадайс, – коротко ответил Гидеон.
Что-то проворчав, старик исчез и через несколько минут открыл дверь.
– Раньше вы в такое время не приходили ко мне, милорд! Надеюсь, ничего не случилось?!
Гидеон сунул ему в руки шкатулку.
– Все почистить, закрепить оправу... сделайте что нужно, чтобы привести в порядок.
– Почистить и привести в порядок? – Ситч посмотрел на украшения и озадаченно почесал затылок. – Вы пришли в такое время, чтобы почистить драгоценности?
– Поправить оправу и отремонтировать, – отрывисто добавил Гидеон. – Я сегодня ночью срочно уезжаю из Лондона и хочу, чтобы к моему возвращению все было сделано.
– Вы не бежите из страны, милорд?
– Бегу из страны? О Господи! Нет! – изумленно воскликнул Гидеон и сообразил, что нужно придумать какое-то объяснение. – Мне нужно немедленно уехать, но я вспомнил, что обещал отдать починить эти украшения. Откладывать нельзя. Они понадобятся, когда я вернусь.
– Отлично, милорд! Они снова будут сиять и сверкать и порадуют маленькую леди. – Ситч подошел к двери и распахнул ее.
– Здесь нет никакой маленькой леди! – многозначительно сказал Гидеон.
Ситч всматривался в улицу. В фаэтоне, напряженно выпрямившись, сидела Пруденс. Она выглядела взволнованной, встревоженной и, на взгляд Гидеона, совершенно прелестной.
– Да, милорд. Это игра света. Я не видел никакой маленькой леди.
– Добрый человек! Гидеон вышел.
Когда Пруденс увидела его, на ее лице отразилось такое облегчение, что ему потребовалось все его самообладание, чтобы не схватить ее в объятия, чтобы поцелуями стереть тревогу. Вместо этого он забрался в фаэтон, сосредоточенно напевая веселый мотив.
– Держите, – лаконично сказал он. – Надеюсь, на ваши нужды хватит. – Он вытащил из кармана пальто толстую пачку денег.
У Пруденс глаза округлились.
– Должно быть, в Лондоне самые высокие цены. Вы получили больше, чем я ожидала. Спасибо.
Он пожал плечами, немного смущенный ее неуместной благодарностью.
