– Конечно нет!
Ее тон его позабавил и он улыбнулся.
– Нет. Любовь – это ведь так нерационально, вы же всегда совершаете только Рациональные поступки, да?
– Безусловно.
– В таком случае находиться здесь, в темном шкафу, со мной наедине для вас не очень-то Рационально?
В помещении опять повисло молчание. Из темноты послышался ее дрожащий голос:
– Полагаю, вы просто хотите проверить теорию моей матушки относительно цвета одежды.
– Вы уверены?
Тишина сгустилась до почти осязаемой. Джайлс нагнул голову и, касаясь дыханием ее нежного ушка, прошептал:
– Вы, конечно, знаете, что никогда в своей жизни я не совершал достойных поступков.
– Как вам не стыдно в этом признаваться.
– Мы же с вами уже пришли к общему мнению, что я привык... скажем так, соблазнять порядочных леди.
– Назовем вас обычным грешником и закончим этот разговор, – едко заметила она.
Он тихо рассмеялся.
– Очень хорошо. Грешник, но, надеюсь, не обычный... Знаете, мы с вами представляем довольно интересную пару: леди, которая никогда не вела себя распутным образом, и джентльмен, – ну ладно – распутник, который никогда не поступал так, как того требует долг.
– Вы еще можете искупить свою вину.
– Могу, в самом деле? Искупление и долг – такие интересные понятия. Их смысл полностью зависит от ваших убеждений.
Она зябко поежилась, неосознанно касаясь его тела своим. Она замерзла.
В темноте послышался его шепот:
– Так вы считаете, Элинор, что я должен как можно чаще поступать согласно своим обязанностям.
– Д-да, считаю.
– В таком случае, мне кажется, что мой долг, как друга, требует от меня пойти и отговорить моего замечательного товарища Себастьяна Рейна от ужаснейшей ошибки в его жизни.
Тоненьким голоском она пропищала:
– И этой ошибкой будет...
– Женитьба на вас.
Элионор холодно отреагировала:
– Я понимаю, что я не из тех женщин, на которых обычно предпочитают жениться мужчины, но...
– Нет никаких «тех женщин». Я так же считаю своим долгом научить вас тому, что значит жить, а не тому, что значит быть Рациональной.
Он скользнул ладонями вдоль ее рук и обвил ее талию. Другой рукой он надавил на основание ее шеи сзади и притянул Элинор к себе. Она стала вырываться.
– С меня довольно! Немедленно отпустите меня! Эксперимент окончен!
– Но во мне только что проснулись мои неуправляемые мужские потребности, – сказал он. – Чувствуете?
Он заставил ее положить ладонь на переднюю часть своих брюк.
– Ч-что это?
– Веское доказательство мужского желания, не поддающегося контролю, – протараторил он на одном дыхании и тут же задумался, понимает ли она, что все еще не убрала свою руку. Чувствуя его эрекцию, она слегка сдавила ладонь. Ее пальцы изучающее двигались вверх и вниз. Джайлс закрыл глаза и изо всех сил пытался не застонать, ощущая сквозь тонкую материю брюк легкое поглаживание любопытных женских пальчиков.
– О, это же!.. – выдохнула она.
Голосом мужчины, держащим ситуацию под контролем, Джайлс произнес:
– Да, это то, о чем ты подумала. Так что ты собираешься с этим делать, Элинор?
Ее рука резко поднялась выше и оказалась на его груди.
– Н-ничего. Т-только посмейте! – она задрожала. – Предупреждаю вас – я... я вооружена!
Он ощущал ее дыхание на своей коже.
– О, вы опасны! Ну же, давайте, воткните в меня свою шляпную булавку, – съязвил Джайлс. Некоторое время он молчал, но никаких булавок не было пущено в ход. Леди Элинор ждала, в полной темноте, затаив дыхание, дрожа от напряжения и неизвестности, словно струны маленькой арфы. Он приблизил свои губы к ее.
***
– Любовь? – Себастьян остановился, услышав вопрос. – Я не знаю, люблю ли я мисс Мэрридью или нет. – Несколько минут он обдумывал эту возможность. – Не уверен, что вообще могу любить кого-либо.
– Ты думаешь нет? – Джайлс скептически приподнял бровь. – Ты же любишь своих сестер.
Себастьян остановился, в течении некоторого времени обдумывая этот вариант, затем отмел его в сторону.
– Это другое. С семьей все не так. Они – дети, и я обязан обеспечить им защиту и опеку.
– Так почему бы тебе просто не заплатить кому-нибудь, чтобы он присматривал за ними и оберегал их? – Джайлс пожал плечами. – Это решило бы все твои проблемы.
– Нет, не решило бы! – огрызнулся Себастьян. – Кроме того, я должен своими глазами видеть, что они в безопасности и что о них заботятся. Им необходимо расти, понимая, что это делают не потому, что кому-то за это платят или заставляют силой, но потому что кто-то искренне этого желает и является их семьей. Девочки должны знать, как много для меня значат они сами и их счастье.
– То есть, если будет необходимо, ты отдашь за них свою жизнь? – мягко спросил Джайлс.
Себастьяна слегка смутило подобное предположение. Он пожал плечами.
– Я отдам все что угодно ради их счастья и безопасности. И да, свою жизнь тоже.
– Вот это, мой друг, и есть любовь.
– В таком случае, это совсем не то, что я испытываю по отношению к мисс Мерридью. – Хотя это было не совсем правдой. Себастьян ощущал непреодолимое стремление осчастливить, защитить ее и позаботиться о ней. И он без колебаний отдал бы за нее свою жизнь.
В то же время он безумно хотел затащить ее в постель и заниматься с ней любовью до тех пор, пока ни один из них не будет в состоянии пошевелиться. Даже одна мысль об этом заставляла его плоть твердеть от желания.
– Проклятие! Я не знаю, что делать, Джайлс! Со мной прежде не случалось ничего подобного!
Джайлс усмехнулся:
– Это свойственно всем людям, мой друг. Добро пожаловать в наши ряды.
Себастьян застонал.
– На днях она сказала: «Если можно совмещать приятное с полезным, то зачем отказываться от личного счастья, когда есть такая возможность?» Не могу выбросить это из головы. Несомненно, для девочек она стала бы неплохим вариантом.
Джайлс молча ждал, но его друг больше не произнес ни слова. Тогда Джайлс сам продолжил его мысль:
– И она стала бы неплохим вариантом для тебя, Бас.
Он застонал и спрятал лицо в ладонях.
– Знаю. Никого прежде я не хотел так сильно, как ее. Но ведь и леди Элинор тоже мне подходит.
Джайлс пожал плечами. Он разлил бренди в два стакана и задумчиво произнес:
– Ты же еще не сделал предложение леди Элинор, ведь так?
Себастьян уселся в кресло.
– Нет, но я так основательно ухаживал за ней, что просто обязан его сделать. – Он снова застонал и погрузил руку в волосы. – Ты предупреждал меня, что не стоит ухаживать за ней так усердно, что надо действовать более тонко и незаметно. Так почему же, дьявол тебя подери, ты не стукнул меня кирпичом по голове, чтобы вовремя остановить?
Его друг выглядел очень огорченным.
– Кирпичом, мой дорогой Бас? Ни за что не поступил бы с тобой так грубо!
Себастьян продолжил:
– У женщин подобного типа – ты сам мне это говорил – практически не осталось надежды. А я заставил ее поверить, выставил на всеобщее обозрение...
Джайлс изогнул бровь.
– В каком смысле?
– Я знаю, какие ходят слухи. Нахальный тип с сомнительным прошлым преследует старую деву, наследницу, представительницу аристократической фамилии. Но, должен отдать ей должное, она никогда не смотрела на меня свысока или как на человека более низкого происхождения. По совести говоря, я не могу бросить ее теперь ради погони за общепризнанной красавицей мисс Мерридью. В этом случае леди Элинор станет всеобщим посмешищем.
– Возможно. – Джайлс передал ему стакан бренди.
– Ни одной женщине я не пожелал бы подобной участи. – Себастьян механически взял протянутый стакан. – Кроме того, мне нравится леди Элинор. Возможно, она немного скучна, слишком начитана и невзрачна, но у нее есть сердце. Она искренне проявляет заботу об обездоленных девочках.
– Да, действительно, – согласился с другом Джайлс. – Прошлым вечером она в течение нескольких часов рассказывала мне об этом.
– Что случилось после того, как ты проводил ее домой? – поинтересовался Себастьян. – Кстати, спасибо тебе за это! В тот вечер я был сам не свой.
Оглушенный словами мисс Мерридью и теми возможностями, которые они открывают.
– Хм-м-м? Ну, мы обсуждали здравомыслие и научные теории ее матери, – он ухмыльнулся. – У нас состоялся довольно интересный разговор.
– По мне, так ее мать была чудачкой, – заметил Себастьян. – Конечно, ее дочь не настолько странная, но все же...
– Она совсем не похожа на свою мать! – возразил Джайлс. – Леди Элинор пришлось многое пережить, и она заслуживает гораздо большего уважения, чем ей оказывается обществом.
Себастьян уныло посмотрел на Джайлса.
