поблагодарила его и, стараясь не кривиться и не морщиться, внимательно смотрела, как нужно потрошить и чистить рыбу.
– А если вам понадобится что-нибудь зашить или заштопать, я с удовольствием сделаю это за вас.
Он склонил голову набок и задумался.
– Ну, не знаю, не знаю. А вы и шьете с закрытыми глазами?
Она чопорно сказала:
– Смею заверить вас, сэр, я считаюсь довольно искусной портнихой.
Он засмеялся.
– Верю, мисс, верю. А теперь вы ловите рыбу, а я буду потрошить и чистить все, что вы поймаете. Возможно, вам никогда не придется делать это самой, ведь вы выходите за мистера Николаса, но...
– Выхожу за мистера Николаса? Я не выхожу за него! Я уверена, он сказал это не всерьез. Просто пошутил.
– Он никогда не шутит такими вещами, мисс.
– Ну так я не выйду за него. Сама эта мысль нелепа.
Стивенс перестал чистить рыбу и посмотрел на Фейт долгим скептическим взглядом из-под кустистых бровей.
– Вы не кажетесь мне глупой, мисс. Почему же вам не выйти за него? Он самый замечательный человек из всех, кого я знаю, а ведь я знаю его всю жизнь.
– Возможно, но я знаю его всего несколько часов.
Он еще раз посмотрел на нее и хмыкнул:
– А вы разборчивы, а? Для одинокой женщины, которая спит под открытым небом в чужой стране.
Фейт вспыхнула:
– То, что я... что у меня временные трудности, не означает, что я должна скоропалительно выскочить замуж за незнакомого человека. – Стивенс снова хмыкнул и вернулся к своему занятию. Вид у него был обиженный, поэтому она сказала: – Послушайте, я уже совершила массу ошибок из-за своей неспособности верно судить о человеке. Я не хочу оскорбить вашего хозяина, но у меня нет ни малейшего желания бросаться из огня да в полымя. – Она вспомнила про свою обиду. – Даже если именно туда он и бросил мои ботинки!
– Да что вы, мисс! Мистер Николас никакое не полымя. Он хороший человек – один из лучших! На вашем месте я бы ухватился за него обеими руками и держался крепко-крепко! – Он промыл почищенную рыбу, бросил ее в ведро и присел на корточки. – Не понимаю я ваших колебаний, хоть убейте, не понимаю! Он предлагает прекрасные перспективы. Вам не придется ничего делать – он отдаст вам все!
Фейт закусила губу.
– В том-то и проблема, – призналась она. – Даже если он предложил это серьезно – во что верится с трудом, – я не могу принять такой несправедливой сделки. Он от нее не получит ничего, ну совершенно ничего! – Она ждала, что Стивенс возразит ей, предложит какое-нибудь иное видение крайне необычного поступка мистера Блэклока, но он просто вернулся к рыбалке.
– Не переживайте об этом, мисс. Ловите рыбу. Рыбалка – хорошая возможность не только наполнить котелок, но и подумать.
Фейт удила. И думала. И снова удила. Стивенс прав. Это хороший способ подумать. Но порой размышления не приносят пользы. Совсем никакой. Мысли Фейт разбегались.
Покончив с делами в городе, Ник и Мак возвращались в лагерь. Мак поправил туго набитую заплечную сумку и сказал в четвертый раз:
– Я не верю, что вы всерьез решились на это, капитан. Эго чистое безумие!
– Я так не думаю, – ответил Ник.
Мак презрительно фыркнул:
– Ей нужны только ваши денежки. Видал я таких! Разжалобила вас своей слезливой сказочкой и этим дрожащим голоском! Знает, за какие веревочки надо подергать, а вы позволяете ей морочить вам голову!
Ник невозмутимо шагал вперед.
– Она леди, Мак, попавшая в беду.
– Ха! Леди? Сомневаюсь! – Мак фыркнул. – В этом потрепанном платье, вырезанном до неприличия? Вы слишком плохо знаете бабские уловки, вот в чем проблема!
– В самом деле? – Ник был непреклонен. На мнение Мака можно было полагаться во многом, но только не в отношении женщин. Во всяком случае, с тех пор, как некая сеньорита из Талаверы забрала у Мака все, что было. До этого большой шотландец был самым рьяным спасителем вдов, сирот и всяких бездомных и заблудших – Беовульф тому пример. Но Пепита – будь проклята ее воровская душонка – растоптала мужскую гордость и разбила в придачу сердце. С тех пор Мак разочаровался в женщинах.
– Ну да, такой дурнушке с этои ее кривобокой фиолетовой мордашкой и ужасными прыщами, как она, нужны уловки, признаю.
– Опухоль сойдет, синяк тоже. И это не прыщи, а следы комариных укусов и царапины, они исчезнут. Когда она вернется в Англию, то будет вполне симпатичной. В любом случае тебе не придется долго смотреть на нее. Я отошлю ее к своей матери.
Мак yгрюмо пробормотал:
– А что будет с вашей матушкой, когда эта девка опозорит ваше имя?
– Как, скажи на милость, она это сделает?
– Будет флиртовать с другими мужчинами, а то и еще чего похуже!
Так поступала Пепита, поэтому Ник сказал как можно мягче:
– Она не опозорит меня. И потом через некоторое время это уже не будет иметь значения.
Последовало короткое молчание.
– Она уже сбегала с мужчиной – и кто скажет, был он первым или нет? Может, она обманула и тех парней вчера на берегу, только в последнюю минуту взяла и передумала! Женщины своенравны, вы же знаете.
– Некоторые женщины, – признал Николас. – Но не мисс Меррит. Я думаю, она именно такая, какой представляется, за исключением фальшивого имени.
– Вот видите!
– Ну все, Мак, ты высказал свое мнение и очистил совесть, я больше не хочу слышать никаких поношении в ее адрес. Леди будет моей женой.
– Ох, капитан, но она...
– Я сказал, хватит!
После этого Мак не произнес больше ни слова, но его молчание было как он сам: большое, шотландское и неодобрительное.
Глава 4
Для мужчины всегда непостижимо, как женщина может отказаться от предложения руки и сердца
Фейт поймала несколько рыбин и передумала мною дум к тому времени, как Ник и Мак вернулись из города. Она почувствовала, как екнуло сердечко, когда из-за утеса показалась высокая фигура Николаса Блэклока. Он выглядел уверенным, спокойным, прекрасно владеющим собой.
Да, она легко могла представить его офицером. Было в нем что-то такое, какая- то едва уловимая неосознанная надменность, природная властность Он привык властвовать над людьми. Решать, что для них лучше. Сжигать их ботинки.
Если Фейт позволит, Николас Блэклок и над ней будет властвовать. Если она ему позволит.
– Вы сожгли мои ботинки! – выкрикнула она, как только он подошел достаточно близко.
– Их нужно было сжечь. – Ни в его голосе, ни в поведении не было и следа раскаяния.
Ее гнев вспыхнул с новой силой.
– Это были мои ботинки!
Он взглянул на ее ноги.
– Вы натерли ими волдыри. Как, кстати, ваши ноги?
Она спрятала ноги под юбку.
– Не ваше дело. Вы не имели права сжигать мои ботинки.
– Я понимаю. Это был импульс, против которого я не смог устоять.
Она заморгала, услышав его спокойное признание.
– Ну и что я буду делать без ботинок? Я же не могу пойти в город босиком!
– Я знаю. – Он повернулся к своему другу. – Мак?
Мак свалил несколько битком набитых сумок на землю рядом с Фейт, развязал скрепляющую их веревку и зашагал к костру, не сказав ни слова.
Николас Блэклок присел на корточки, вытащил сверток и подал Фейт.
– Вот.
Сверток был странной формы, местами мягкий, местами твердый. Что же это может быть?
– Ну давайте, открывайте.
Она развернула бумагу и посмотрела на то, что купил ей этот ужасный, надменный, невозможный человек. Она почувствовала, что на глаза навернулись слезы, и часто заморгала, прогоняя их.
– Надеюсь, они придутся впору. Пришлось брать размер наугад.
Они придутся впору, она знала. Они выглядели так, будто были сшиты специально для нее.
– Они вам не нравятся?
Ей удалось прошептать:
– Очень нравятся. Спасибо. Они чудесные. – И они действительно были чудесные. Ее новые ботинки. Ее прекрасные новые мягкие ботинки из синей кожи.
– Ну, примерьте их.
– Я... я лучше потом, когда вымою ноги. Не хочу их испортить. – Она не хотела надевать их, они такие красивые, а ее ноги такие страшные. И она все еще немного сердита на него.
Он пожал плечами и повернулся к Стивенсу, который наблюдал за всем этим с широкой отеческой улыбкой.
– Как рыбалка? – Ник снова повернулся к Фейт и добавил как бы между прочим: – Это будет завтра, кстати.
– Что будет?
– Свадьба. Все уже улажено и договорено на завтрашнее утро.
Фейт от удивления открыла рот.
– Но мы еще ничего не обсуждали!
Он поднял черные брови.
– А что тут обсуждать?
Ее глаза метали молнии. Он взглянул на Стивенса, затем вскинул руку.
– Ну, тогда пойдемте прогуляемся по берегу и обсудим то, что вы желаете обсудить. Стивенс здесь все соберет.
Его ладонь, большая, теплая и сильная, обхватила ее руку. Фейт чувствовала себя пойманной в ловушку и – как ни странно – успокоенной.
Она высвободила свою руку.
– Я не верю, что вы сказали эго всерьез.
– Я никогда не шучу такими вещами.
– Но с какой радости вы хотите жениться на мне?
Он сардонически выгнул бровь.
– Я не хочу жениться на вас. Я ни на ком не хочу жениться. Это будет всего лишь обряд, не более. Простая формальность. Вы должны признать, что ваше теперешнее положение невозможно и неприемлемо.
Фейт не собиралась признавать ничего подобного. Просто она пока еще не придумала, что делать.
– Но выйти замуж за совершенно
