Старуха протянула руки, и Фейт вложила в них свои. И снова почувствовала это покалывающее ощущение. Старая колдунья закрыла глаза и, казалось, прислушалась. – Будет ребенок. – Она взглянула на живот Фейт. – Помни об этом. Не бойся того, что должно случиться. Приезд твоего мужа в это место был предсказан: трое чужеземцев придут; кровь первого в земле у моих ног, второй – человек огня – кровь моей крови, и третий с глазами как лед, чья кровь заберет мою жизнь.
Фейт затаила дыхание. Старуха потрепала ее по рукам.
– Это было сказано при моем рождении, больше чем девяносто лет назад. Помни это. Помоги моей маленькой звездочке помнить. Теперь мне надо спать. Ему понадобилось много времени, чтобы прийти, твоему мужчине с глазами льда. – Она задумалась на мгновение и улыбнулась. – Может быть, ты растопила этот лед, Фейт. Только цвет остался тем же.
– Вот оно, надгробие. Видите? – Они поднялись вверх, к пирамиде из камней около трех футов высотой. Ник провел последний час, оживляя в памяти битву при Виттории. Он показал Стивенсу, где был разбит их лагерь, где размещалась бригада Энсона, частью которой был Шестнадцатый пехотный полк.
Ник показал место, где умер Элджи, сказал, что смерть его была быстрой и без мучений. Впрочем, Стивенс, вероятно, ему не поверил. Он же был при Ватерлоо. Мало смертей были быстрыми и безболезненными.
А теперь они отыскали надгробие, под которым лежало тело Элджи.
Ник поправил покосившуюся палку с прибитой на ней доской, где были нацарапаны слова: «Алджернон Стивенс. Шестнадцатый пехотный полк. Настоящий друг». Вокруг надгробия росли густые заросли полевых цветов.
Стивенс опустился на колени и без слов начал выпалывать сорняки. Ник положил руку ему на плечо, затем опустился рядом и стал помогать.
Когда они закончили, Стивенс сел на корточки. Он посмотрел на горизонт и нахмурился. Потом встал, бросил взгляд на реку, затем на верхушки гор.
– Старая леди была права. Отсюда не видно коттеджа. Но он прямо над нами, спрятанный вон за тем выступом. – Он взглянул на маленькую кучку сорняков, затем снова поднял глаза туда, где скрывался коттедж. – Кто-то все эти годы поддерживал могилу Элджи в порядке.
Ник нахмурился. Похоже на правду. Вокруг надгробия Элджи сорняков было гораздо меньше, чем возле других камней.
– И эти цветы растут здесь не сами по себе. – Стивенс позвал Эстреллиту, которая о чем-то тихо разговаривала с Маком.
– Эстреллита, ты не знаешь, кто посадил здесь эти цветы? – спросил Стивенс.
Она пожала плечами:
– Я.
– Почему?
– Бабушка сказала, чтобы я ухаживала за этим местом.
– Но почему?
Эстреллита снова пожала плечами:
– Это имеет какое-то отношение к предсказанию. Она знала, что вы придете, Стивенс.
– Но как? И откуда она могла знать, что это мой сын лежит здесь, под камнями? Она сказала мне там, наверху, час назад: «Ты найдешь то, что ищешь, на холме, ниже коттеджа». – Он озадаченно воззрился на Ника, затем на могилу Элджи.
Стивенс достал из кармана тонкую золотую цепочку с крестиком.
– Это принадлежало матери Элджи, – объяснил он, хотяникто и не спрашивал.
Они обмотали цепочку вокруг палки с именем Элджи, затем Стивенс склонил голову и прочитал безмолвную молитву над могилой сына. Мужчины сняли шляпы и тожесклонили головы.
Ветер вздыхал в горах.
– Твоему мужу больно. Приведи его комне, – обратилась старуха к Фейт. Фейт вздрогнула. Откуда она знает? Фейт с самого утра заметила слабый красноречивый тик, дергающийся на скуле Ника.
Эстреллита услышала бабку и упала на колени.
– Нет, нет, абуэла. Нет! Ты не должна!
Старуха нежно погладила ее по щеке.
– Займись завтраком, дитя.
Эстреллита всхлипнула.
– Но ты же знаешь, чем это закончится.
Старуха поцеловала ее мокрое от слез лицо и повторила нежно, но твердо:
– Приведи его ко мне. – Эстреллита завыла, и абуэла сказала почти резко: – Тише, звездочка. Будь храброй. Ты знаешь, что это было предсказано еще до твоего рождения. Он моя судьба, и я готова.
Всхлипывая, Эстреллита заковыляла к столу и стала готовить завтрак.
Фейт, озадаченная и немного встревоженная, взяла Николаса за руку.
– Идем, она хочет тебя видеть. Мне кажется, она считает, что может помочь тебе избавиться от головной боли.
Он вырвал у нее руку.
– У меня не болит голова.
– Ты же знаешь, что это неправда, – тихо проговорила Фейт. – Идем.
Но Ник даже не пошевелился.
– Она ничего не может сделать. Я не верю во всякий суеверный вздор!
– Это не имеет значения! – не выдержала Фейт. – Пожалуйста, Николас, сделай это если не ради себя, то ради меня и ради старухи. – Она крепко взяла его за руки и попыталась объяснить свои чувства: – Когда она держала меня за руку, я чувствовала странное покалывание. Как будто... ну, я не знаю... что-то перетекало от нее ко мне, что-то хорошее. Я не знаю, поможет ли она тебе, но ты сам говорил, что лучшие доктора Англии не смогли ничего сделать, так почему не дать абуэле попробовать?
– Абуэле?
– Она велела называть ее так. Это значит бабушка.
– Я знаю, что это значит, – нетерпеливо сказал он. – Ты, похоже, здорово сдружилась с этой старой ведьмой.
Она посмотрела на него с упреком.
– Николас, перестань. – Она стиснула его пальцы. – Не знаю почему, но я верю ей. А она верит, что ждала этого момента всю жизнь. Пожалуйста, Николас, позволь ей попробовать.
Мак шагнул вперед.
– Капитан, если у нее ничего не получится, что вы теряете?
– Мак! Только не говори мне, что ты тоже веришь в эту чепуху!
Здоровяк пожал плечами:
– Я мало кому говорю об этом – многие считают это суеверной белибердой, – но у моей мамы есть дар предвидения. Ее сны часто сбываются. Поэтому я говорю: попробуйте, капитан. Я не знаю, что там эта старуха приготовила для вас, но если у нее ничего не получится, что вы теряете? А если эго убьет вас быстрее... – Он пожал плечами. – Тоже не потеря.
Фейт пришла в ужас от его слов. Не потеря! Но прежде чем она успела броситься на защиту, Ник остановил ее:
– Он хочет сказать, что быстрая смерть будет милосердной. Врачи сказали мне, что может случиться...
– Я знаю. Мортон Блэк говорил с ними и рассказал мне.
– А он не сказал тебе, что один из эскулапов порекомендовал привязать меня к кровати в сумасшедшем доме?
– Я бы никому и никогда не позволила сделать это с тобой, – горячо проговорила она. – Никогда! Что бы там ни было!
Последовало долгое молчание. Стивенс внес свою лепту:
– Старой леди многое известно. Например, зачем я здесь и где находится могила Элджи. Я тоже почувствовал покалывание, когда она прижала ладонь к моей груди.
– Ко мне она не прикасалась, поэтому я не знаю, – сказал Ник.
– Возможно, для этого есть веская причина, – угрюмо проговорил Мак.
Ник посмотрел поочередно на каждого из тех, кому доверял больше всего на свете.
– Ох, ну хорошо, если это доставит вам удовольствие, я позволю старухе сделать так, как она хочет.
Абуэла протянула руку к Нику.
– Не-е-ет! – пронзительно закричала Эстреллита и бросилась между ними.
Старуха повернулась к ней, взяла ее лицо в свои ладони и заговорила на языке, который никто не понимал. Мало-помалу Эстреллита успокоилась, хотя слезы продолжали течь по ее щекам. Старуха благословила ее, сняла с себя крестик на серебряной цепочке, повесила его на шею Эстреллите. Ее руки гладили лицо Эстреллиты, стирая слезы.
Это явно было прощание.
Абуэла подняла глаза, сказала Маку что-то, что другие не расслышали, и вложила руку Эстреллиты в руку Мака. Мак что-то тихо проговорил. Это прозвучало как обещание. Эстреллита взглянула на Мака, неистово затрясла головой и вырвала свою руку. Она поцеловала бабушку, затем с неуклюжим достоинством отошла в сторону. Слезы все еще текли у нее из глаз. Абуэла одобрительно кивнула.
Остальные обменялись встревоженными взглядами.
– Это опасно? – спросила Фейт. – Я думала, вы просто хотите попробовать исцелить его.
Старая женщина повернулась и мягко сказала:
– Любое исцеление опасно. Результат непредсказуем. Мы все в руках Господа.
Ответ был не слишком утешительным.
Ник заглянул в глаза старухи и содрогнулся от какого-то предчувствия. Потом повернулся и крепко, по-собственнически поцеловал Фейт.
– Никогда не забывай, что я люблю тебя. – Затем шагнул вперед и опустился на колени у ног абуэлы.
Старуха последний раз окинула взглядом коттедж, сделала глубокий вдох и протянула руки к Нику. Отчетливо послышался всхлип Эстреллиты. Абуэла положила свои кривые, шишковатые руки на голову Ника, длинные пальцы обхватили затылок.
Она закрыла глаза и долгое время вообще не шевелилась, затем начала медленно двигать руками вокруг и вдоль головы Ника, словно нащупывая что-то. Так продолжалось довольно долго, и Фейт уже начала сомневаться, не спектакль ли все это; но внезапно худенькое тело выгнулось назад, по нему прошла сильнейшая, ужасающая дрожь, словно абуэлу пронзила невидимая стрела молнии.
Старуха выгибалась снова и снова, ее хрупкое тело, казалось, сотрясается от мучительной боли. Затем Ник начал сотрясаться точно так же, словно волны боли перетекали из тела абуэлы в его тело. Он поднял руки и попытался оттолкнуть ее пальцы от своей головы, но не смог.
Фейт шагнула вперед, но Мак остановил ее:
– Если это началось, нельзя останавливать, иначе они оба умрут.
Всхлипнув от горя и страха, Фейт спрятала лицо, но затем
