жизни. Грейсток принадлежала к последней разновидности, решил он: ее выдавали мелкие детали. Он сделает девушке большое одолжение, вызволив ее из общества таких сомнительных женщин.
Внезапно Доминик вспомнил, как она бежала под дождем в мокром облипавшем ее тело платье. Он не мог себе представить, где она могла бы спрятать нож. Она что, издевается над ним?
– И где ты его носишь – твой нож?
– В ботинке, – сказала она небрежно. – Теперь нужно огниво?
Доминик молча протянул руку. В ботинке? Доминик взглянул на ее ноги. Носки ботинок выглядывали из-под грязного подола платья. Он мог бы просто задрать подол и посмотреть, шутит она или нет…
– Не верите? Смотрите сами. – Грейс выставила ногу вперед и приподняла край платья ровно настолько, чтобы он смог увидеть костяную ручку ножа, выглядывавшую из ботинка.
Боже правый! Да у нее и впрямь нож в ботинке. А еще у нее чудесные лодыжки.
– Это интересно, – заметил он. Грейс удовлетворенно кивнула:
– Я же говорила…
– У тебя на ноге нет ни единой веснушки. – Доминик выбил искру огнивом.
Грейс сердито вернула подол платья на место.
– Разумеется, вполне возможно, что вторая нога просто кишит ими. Они совершенно непредсказуемые, эти веснушки. Выскакивают в самых интересных местах. – Он высек искру еще раз.
Она недовольно фыркнула, но не стала поддерживать разговор.
Доминик попытался в третий раз. Ничего не получалось. Он слишком отвлекался на нее. Наступив на горло своим инстинктам, он наконец поджег бумагу, и дрова начали разгораться.
– А вы быстро разжигаете огонь, – прокомментировала Грейс.
Доминик бросил на нее быстрый взгляд. Нет, она была абсолютно серьезна, никакой двусмысленности. Он поправил дрова в очаге и выпрямился.
– Он должен продержаться всю ночь. – Он решительно повернулся к ней. – Итак…
Это вывело Грейс из задумчивости.
– Что вы хотите сказать этим «итак»? – Она не смела посмотреть ему в глаза.
– Я велел тебе сменить эту сырую одежду.
– И я это сделаю, как только…
– Я привык к тому, чтобы мои приказания выполнялись незамедлительно, Грейсток.
Грейс метнулась в сторону, пытаясь спрятаться от него за большим кухонным столом, но он молниеносным движением схватил ее за запястье.
– Пойдем со мной, Грейсток. – Доминик потащил ее вон из кухни, обратно в парадный зал.
Ей оставалось только молча дуться. Своевольный негодяй! Ей надоело то, что он таскает ее повсюду за собой. Он шел так быстро, что ей приходилось бежать, чтобы не отставать от него.
Он остановился перед грудой чемоданов.
– Который из них твой?
– Вот этот.
Доминик поднял его и вернулся вместе с ней обратно на кухню. Там он швырнул чемодан на стол и откинул крышку. Не обращая внимания на ее протесты, он начал рыться в ее вещах, вытаскивая все, что может ей понадобиться, чтобы полностью переодеться. Ни секунды не раздумывая, Доминик вытащил панталончики, отделанные кружевом, муслиновую рубашку и кружевную нижнюю юбку.
– Нарядные вещи для наемной компаньонки. Жду не дождусь, когда увижу их на тебе. Или не на тебе, как повезет.
Грейс была вне себя. Она попыталась выхватить у него белье, но он отдернул руку, и она промахнулась. С язвительной улыбкой на губах Доминик поднял ее вещи высоко над головой, а другой рукой в это время продолжал шарить в чемодане.
Грейс пришла в бешенство.
– У вас что, нет никакого стыда? Янтарные глаза хищно блеснули.
– Ни капельки. А у тебя?
Краснея за двоих, она выхватила наконец у него свое белье. Он лишь рассмеялся.
– Итак, какое платье вы хотите надеть? Это серое или другое серое? Ну и ну, сколько серого! Скажите, вы носите серое из-за имени или…
Она захлопнула крышку чемодана, но он вовремя отдернул руку.
– Я думаю, что имею право сама выбирать себе одежду, – пробормотала Грейс, все еще ненавидя его, но удивленная и напуганная тем, что чуть было не прищемила ему пальцы.
– Да, но ты этого не сделала, – сказал он угрожающим тоном. – Не знаю, сколько раз я велел тебе переодеться, но…
– Три.
– Что?
Она пожала плечами:
– Вы говорили мне об этом три раза, ну, может быть, четыре. Не помню. – Она одарила его милой насмешливой улыбкой.
– Тогда почему же ты не переоделась? Она вновь пожала плечами:
– Вы не можете мне приказывать, что делать. Вы не мой хозяин.
Доминик положил руки на стол и посмотрел на нее исподлобья.
– Нет, а ты не моя хозяюшка, пока что. Но, как бы то ни было, я хозяин в этом доме. И я приказал тебе переодеться. И ты скоро поймешь, маленькая мисс Ясные Глазки, что мои приказания лучше исполнять.
– О, да перестаньте! И не называйте меня Ясные Глазки! Меня зовут Грейсток. И я уже говорила, что никогда не простужаюсь. Я сказала, что переоденусь, как только у меня будет время. В случае если это вдруг ускользнуло от вашего внимания, то сэр Джон серьезно болен, а в этом огромном сарае, который вы называете домом, нет слуг. Поэтому кому-то пришлось постелить кровать для сэра Джона. Кому-то пришлось разжигать огонь. Кому-то нужно раздобыть горячую воду для чая. И этот кто-то, очевидно, – она улыбнулась, – нанятая компаньонка!
Она подождала его извинений. Он вытащил часы из кармана брюк и открыл их.
– У тебя есть десять минут. Я подожду снаружи, пока ты переоденешься.
Грейс в отчаянии топнула ногой.
– Вы что, не слышали, что я сказала? Сэр Джон…
– Находится под наблюдением врача. И никто не умрет от недостатка чая. Девять минут, – сказал он спокойно, направляясь к двери. – Если ты не будешь в сухой одежде, когда я вернусь, Грейсток, я сам сниму с тебя эту уродливую серую хламиду и все, что у тебя может быть надето под ней. Затем я вытру тебя насухо, надену на тебя эти очаровательные белые кружевные штучки и с большим сожалением покрою еще одной отвратительной серой тряпкой.
– Вы не посмеете! – Его слова пробудили в ее воображении всевозможные, полные ярких деталей картины. В них большие загорелые руки цыгана разглаживали белое кружево на ее обнаженной коже…
Грейс вздрогнула.
– О, я посмею, мисс Веснушки, а поскольку у меня нет ни капли стыда, то получу при этом огромное удовольствие. – Доминик ощупал ее взглядом. – Мне еще никогда не приходилось видеть таких веснушек, и я не перестаю размышлять о том, покрывают ли они все твое тело. А если нет, то где они заканчиваются?
Грейс поднесла руки к горлу, как бы пытаясь защититься от него.
Его взгляд проследил за ее движением.
– Ты думаешь, там? – Взгляд опустился ниже пояса. – А может быть, ниже? Но не на щиколотках, это я уже выяснил. – На его губах заиграла шаловливая улыбка. – Что ж, посмотрим.
– Только через мой труп! Доминик мягко рассмеялся.
– О нет, ты не умрешь. Ты будешь очень даже живой, Грейсток. Восемь минут. – И он закрыл за собой дверь.
Глава 5
Вы в собственное сердце постучитесь,
Его спросите: знало ли оно…
Несколько секунд Грейс раздумывала, не подвергнуть ли его заявление проверке. Не посмеет же он и вправду раздеть ее? Он просто не может вести себя подобным образом. Она прервала свои размышления. Она больше не мисс Мерридью из норфолкских Мерридью. Для него она просто наемная компаньонка, а для многих джентльменов слуги были законной добычей.
И ему это еще понравится, бесстыднику. Ее пальцы принялись энергично расстегивать мокрое платье.
Не спуская глаз с закрытой кухонной двери, Грейс принялась рыться в чемодане. Ни за что на свете не наденет она одежду, к которой прикасался этот ужасный человек. От одной мысли о его сильных пальцах, копавшихся в ее кружевном белье, Грейс бросало в жар – от ярости!
Она стащила с себя мокрое платье и переоделась в сухое, проклиная его всеми ругательствами, которые только могла вспомнить. К сожалению, знания ее в этой области были весьма ограниченными, так что она не смогла воздать ему должное.
Грейс застегнула последнюю пуговицу со смешанным чувством триумфа и… разочарования? Нет, облегчения. Дверь была закрыта. Она еще никогда в жизни не одевалась так быстро. По ее расчетам у нее оставалось еще около минуты.
Она заставила себя успокоиться и оглянулась в поисках какого-нибудь занятия. Суп!
Грейс поскребла морковь и нарезала ее кружочками. Резать, когда у тебя ранена рука, довольно неудобно. Морковь была как деревянная. Оставалось только надеяться, что она смягчится при варке. Грейс нарезала зелень. Она взяла луковицу и хотела было нарезать и ее, но вовремя остановилась. Если этот чернобровый дьявол увидит ее со слезами на глазах, то подумает, что она плакала из-за него, а она не доставит ему такого удовольствия. Он не мог заставить ее расплакаться. Ни один мужчина не сможет этого сделать.
Грейс нашла небольшой котелок, перелила в него немного горячей воды и повесила над очагом. Она подождала, пока вода закипит, затем высыпала туда морковь и зелень и начала размешивать.
Прошло уже не меньше пятнадцати минут. Негодяй! Она вернулась к овощам.
Еще через десять минут дверь кухни отворилась, и источник ее несчастий появился на пороге. Он сменил рубашку и брюки – слава Богу! Эти не так плотно облегали его тело. Волосы он зачесал назад, но непослушные длинные пряди падали ему на лоб. На кончиках волос висели капельки воды. Хотя ей-то какое дело!
– Мисс Петтифер интересуется, где ее чашка чаю, а доктор предпочитает чай без молока и с двумя ложками сахара.
Девушка с ненавистью посмотрела на него. Грейс уже
