заметил Доминик. – Я привык сам делать выводы. Ты здесь, Идса нет, все это говорит в твою пользу. Так как, договорились? – Он протянул руку, и, подумав мгновение, Таскер пожал ее.
Доминику вдруг почему-то стало радостно, хотя он и не мог понять почему. Какая разница, работает на него Таскер или нет? Доминик ведь только приводил поместье в порядок, чтобы потом продать его по частям. И все же ему было почему-то приятно. Так он обычно чувствовал себя в начале очередного предприятия.
Таскер замешкался, как будто хотел что-то сказать.
– Что еще?
– У вас скорее всего не будет времени, но если вы когда-нибудь будете проезжать мимо нашего дома…
Доминик напрягся. Неужели инстинкт подвел его на этот раз?
– Мама очень хотела бы повидать сына мисс Бет. Доминик вскинул голову.
– Что? – Так звали его мать.
Таскер спокойно воспринял его удивление.
– Мама была горничной вашей матери. Она очень любила мисс Бет. Очень тосковала, когда мисс Бет уехала. Она была бы вне себя от счастья, если бы ей выпала возможность вас увидеть.
– Я не уверен…
– Мама сейчас почти не выходит. Она калека. Доминик кивнул.
– Посмотрю, будет ли у меня время, – сказал он, не имея ни малейшего желания что-либо делать. Его мать никогда не говорила ни о ком, живущем в Вульфстоне. Ни единого слова. Только: «Ты поймешь, если когда-нибудь попадешь туда».
Этим все было сказано. Он не собирался тратить время на то, чтобы удовлетворить любопытство какой-то старухи.
Глава 8
Тот победит, кто верит в свои силы.
– Как себя чувствует ваш отец, мисс Петтифер? – обратился Доминик к Мелли, когда та вышла из комнаты своего отца.
Девушка вздрогнула и посмотрела на него так, будто собиралась расплакаться.
– О-он отдыхает, – проговорила она с запинкой.
– Хорошо, тогда у нас с вами есть немного времени поболтать.
Мелли испугалась.
– Я собиралась выпить чашку чаю.
– Это не займет много времени, а я бы предпочел поговорить без свидетелей, – сказал он, ловко подхватил ее под руку и провел по коридору в небольшую гостиную. Он сорвал покрывала с кресла и предложил ей присесть. Мелли примостилась на краешке кресла, в любой момент готовая сорваться с места.
Доминик улыбнулся, чтобы успокоить ее. Она же ухватилась за подлокотники побелевшими от напряжения пальцами.
– Я разговаривал с вашей компаньонкой. Мелли побледнела еще больше.
– П-правда? – Ее голос сорвался.
– Она сказала, что вы любите жеребят. Мисс Петтифер разинула рот.
– Нет, я боюсь лошадей. Пожалуйста, не говорите, что я должна научиться ез…
– Нет. Возможно, я неправильно ее понял – наверное, она хотела сказать, что вы любите юные создания. – Она непонимающе посмотрела на него, и ему пришлось пояснить: – Малышей. Она сказала, что вы любите малышей.
– А, вот вы о чем… то есть я хочу сказать, я люблю малышей. Очень. – Внезапно она подалась вперед. – А что, вы передумали насчет…
– Нет! – поспешно сказал Доминик.
– А! – Она отпрянула.
Повисла небольшая пауза. Доминику хотелось выяснить, о чем она думает. Проблема была в том, что она его до ужаса боялась. И если он сделает ошибку, то может непоправимо все испортить.
– Мне кажется, вы были очень молоды, когда наши отцы подписали это соглашение.
Мелли кивнула:
– Мне было всего девять лет.
– И вы все это время знали о нем?
– О нет, я узнала совсем недавно.
– И вам оно не нравится?
Мелли покраснела и опустила взгляд. Наконец она взглянула на него, в ее глазах светилось отчаяние.
– Думаю, большинство девушек предпочли бы сами выбрать себе мужа, – прошептала она.
– Значит, вы не хотите выходить за меня замуж? Девушка была в ужасе, и на мгновение Доминику даже показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Он нахмурился. У него не получилось задать этот вопрос так непринужденно, как он намеревался.
– Вы можете быть со мной совершенно откровенны. Я не обижусь.
Мелли открыла рот, закрыла его, с тоской взглянула на дверь, посмотрела на Доминика взглядом загнанной жертвы, затем вытащила носовой платок и стала завязывать на нем узлы. Он ждал, пока она закончит этот странный ритуал, но тишина затягивалась.
– Ну?
Она подпрыгнула, как будто он накинулся на нее из-за дивана.
– А Грейс… Грейсток вам сказала?
– Что?
– Что, что, что…
Он пожалел ее и сказал с интонацией, которую приберегал для нервных лошадей:
– Грейсток не сказала мне ничего за исключением того, что вы любите детей и что я должен поговорить с вами об этом.
Она покачала головой. Легче ему от этого не стало. Терпению Доминика пришел конец.
– Мисс Петтифер, вы сказали своему отцу, что не хотите выходить за меня замуж?
Ее лицо дернулось, и он приготовился стать свидетелем извержения фонтана слез.
– Конечно, я ему сказала, но он непреклонен в своем решении. Видите ли, мы очень бедны. А теперь он так болен и думает, что устроил мое будущее… – Мелли была на грани истерики.
Доминик встал. Его-то угрызения совести не мучили. Ключом ко всему был именно сэр Джон. Если удастся убедить старика, что свадьба с Домиником сделает его дочь несчастной…
– Я пойду и поговорю с ним. Посмотрим, может быть, мне удастся заставить его передумать.
Мелли вскочила, прижимая руки к груди.
– Что, сейчас? Вы ведь не собираетесь его расстраивать, правда?
– Разумеется, нет, – солгал Доминик.
Сэр Джон лежал в кровати, откинувшись на подушки. Выглядел он больным и ослабленным, но темные глаза были живые и энергичные.
– Приведите священника!
– Тут поблизости нет священников. Прежний ушел на покой, а новый еще не прибыл. Вы чувствуете себя хуже?
Старик раздраженно махнул рукой.
– Хуже, лучше – какая разница, когда я лежу здесь, не в состоянии ничего сделать.
– Хотите, вас отнесут вниз? Сейчас очень тепло, и вы могли бы посидеть на солнце на кушетке?
Он фыркнул.
– Как будто мне от этого станет легче!
Прелюдия была окончена, и Доминик перешел к делу:
– Вы знаете, что ваша дочь испытывает столь же ничтожное желание выйти за меня замуж, как и я жениться на ней.
Сэр Джон тихо рассмеялся.
– Дорогой мой, я никогда не желал жениться на матери Мелли, а она меня просто ненавидела, но в браке все как-то само собой образуется. И эта женщина стала любовью всей моей жизни.
Доминик моргнул. Это было совсем не то, что он ожидал услышать.
– Возможно, но это не меняет того факта, что я… Сэр Джон махнул рукой, отметая все еще невысказанные оправдания.
– Мелли очень милая и очаровательная девушка. Вы полюбите ее, д'Акр, уж я-то знаю. И ничего не сможете с этим поделать. Готов поспорить, что она самая ласковая и добрая девушка во всей Англии.
– Уж я-то смогу сделать с этим кое-что! Я…
– Эта девушка – самое большое достижение моей жизни. За исключением женитьбы на ее матери.
– Сэр Джон…
– Я был на пути к гибели. Без корней и без путеводной звезды в жизни. Ее дорогая мать спасла…
Доминик прервал его разглагольствования.
– Я так понимаю, что основная причина, по которой вы желаете, чтобы данный брак состоялся, – это финансовое благополучие вашей дочери. Я готов заплатить значительную сумму денег, чтобы вы освободили меня от этого обязательства.
Сэр Джон улыбнулся:
– Для ее финансового благосостояния лучше всего будет, если она выйдет за вас замуж. Кроме того, она будет под вашей защитой. Ей нужен мужчина, который позаботится о ней. Она невинное нежное создание. Одна она совершенно беспомощна.
– Я не собираюсь о ней заботиться. Я оставлю ее на пороге церкви! – сказал Доминик.
Сэр Доминик смерил его проницательным взглядом. – Нет, не оставите.
– А вот и оставлю.
Сэр Джон покачал головой.
– Я видел вашу собаку. Мелли приводила ее сегодня утром. Я люблю собак.
Доминик нахмурился, озадаченный таким неожиданным поворотом разговора.
– Какое отношение моя собака имеет ко всему этому? Сэр Джон улыбнулся и устало закрыл глаза.
– Полукровка, не правда ли? Мать чистокровный английский ретривер, отец какая-то дворняга. Ее должны были утопить сразу после рождения. Неподходящая собака для джентльмена. – Он открыл один глаз. – Наверняка, она еще и выстрелов боится. – По выражению лица Доминика он понял, что прав, и самодовольно улыбнулся. – Вот видите. Вы не оставите мою беспомощную девочку одну.
Ругаясь про себя на эту хитрую лису, Доминик собрался с мыслями.
– Если она выйдет за меня, у нее не будет ребенка. Мне сказали, что она обожает детей. Неужели вы готовы обречь свою любимую дочь на одинокую тоскливую жизнь?
– Нет. – Сэр Джон снова закрыл глаза, и Доминик терпеливо ждал, когда же он продолжит. Наконец в полной тишине сэр Джон сказал: – Моя Мелли очень хорошенькое маленькое создание. Вы скоро влюбитесь в нее. Любой влюбился бы в нее. Наступает время, когда мужчина устает бегать за каждой юбкой и женщина, которую он до этого принимал как должное, становится ему дорога. – Он вздохнул. – У нее будут дети, попомните мои слова.
Доминик сжал кулаки. Старик был упрям как осел. Он был уверен, что его любимая дочка сирена, обладающая неземной красотой. Если бы он не был в таком плохом состоянии, Доминик попытался бы вбить в него хоть немного понимания. В этой же ситуации он ничего не мог сделать. Он уже собирался уходить, как вдруг ему в голову пришла одна мысль.
Он откинулся
