понимаю, что тебе этот брак не нравится, но что же нам делать? Ее отец не отступится. Он велел мне огласить имена, в воскресенье.
– Значит, у меня есть время до воскресенья, – сказал Доминик. – Если же мне это не удастся, оглашай имена… и к черту нас всех!
И они осушили бокалы, словно скрепляя смертельную клятву.
– Я думала, ты собираешься поговорить с отцом, – сказала Грейс в темноту.
– Я поговорила, – ответила через какое-то время Мелли. – Я попыталась, Грейс, я действительно попыталась. – Грейс услышала ее вздох с другого конца комнаты. – Я с ним разговаривала только что, но он и слушать не хочет. – Она добавила со всхлипом: – Прости, Грейс, прости. – Темнота заполнилась сдавленными рыданиями.
Грейс прижала к себе подушку и прикусила губу.
Имена объявят в воскресенье. Намерение Мелли Петтифер и Доминика Вульфа пожениться будет объявлено миру в воскресенье.
И только Мелли могла заставить отца передумать. А она была настолько парализована страхом, что даже и пытаться не хотела.
Мелли боялась, что, если попробует ослушаться его, ее отец умрет. Она также боялась, что он умрет и она останется совсем одна. Мелли не могла сейчас думать ни о чем, кроме своих страхов.
Грейс могла, но легче ей от этого не становилось.
Она лежала на кровати, а мысли как заведенные крутились в ее голове.
Ее преследовал разъяренный шепот ее деда: «Не ты, Грейс. Только не ты. Ты умрешь в одиночестве и без любви…»
Она натянула подушку на голову и заткнула уши. Это не важно. Ее любили, пусть даже так недолго. Он не сказал ни слова, ни слова о своей любви, но в его объятиях она ощутила страсть и блаженство.
Большинство людей за всю свою жизнь не испытывали ничего подобного.
А она испытала! Ну и что, что это блаженство отнимают у нее? Она еще увидит восход луны над пирамидами.
Но луна такая далекая и холодная, не жаркая, настойчивая и золотая, как его глаза. А пирамиды из камня, не из сильной теплой плоти.
Доминик же еще не сказал, что любит ее.
Слезы наполнили ее глаза, и подушка намокла. Грейс стерла слезы со щек и придала подушке другую форму. Она не будет плакать. Не будет!
Она будет планировать и думать, и пытаться, if В комнате на другой стороне коридора слабый старый мужчина ворочался и поворачивался, мучаясь от боли и страха перед сном, поскольку он мог умереть прежде, чем будущее его дочери будет обеспечено.
Глава 16
Многие женщины стремятся к тому, что им недоступно, и избегают того, что им предлагают.
– Как ты мог согласиться? После всего, что ты сказал |ше вчера утром, как ты мог просто взять и согласиться, чтобы Фрей огласил имена в воскресенье?
Грейс и Доминик встретились на следующее утро там, где накануне занимались любовью.
Он нахмурился:
– Я знаю, это чертовски неудобно. Я надеялся избежать этого. Но это никак не отразится на тебе и на мне. – Он притянул ее к себе и поцеловал. – Доброе утро, любимая.
Грейс яростно оттолкнула его.
– Не отразится на тебе и мне? О чем ты говоришь? Разумеется, это отразится на нас!
– Ну, если тебя это так расстраивает, мы уедем сразу после свадьбы.
Она уставилась на него в замешательстве.
– О каком именно «мы» ты говоришь?
– О тебе и обо мне, разумеется. Ты же рассказала мне, о чем ты мечтаешь, и мы отправимся путешествовать. Мы вплывем в Венецию на рассвете на самой прекрасной яхте, которую ты только когда-либо видела. Я повезу тебя в Египет, и мы вместе будем любоваться восходом луны над пирамидами и…
– После того как ты женишься на Мелли Петтифер?
Он кивнул:
– Только по расчету.
Грейс была потрясена его бесцеремонностью.
– Ты ожидаешь, что я стану твоей любовницей?
Он улыбнулся Грейс.
– Не станешь, дорогая. Ты уже моя любовница. Или ты забыла, что произошло вчера утром?
Грейс была готова закричать.
– Забыла? Хочешь, чтобы я напомнил тебе? – Доминик подошел ближе, и она изо всех сил ударила его по груди.
Он потер место удара.
– Ой! Это за что?
Она смотрела на него так, словно видела первый раз в жизни.
– Полагаю, ты не хотел меня оскорбить…
Доминик был в ужасе:
– Оскорбить тебя? Разумеется, нет! – Он протянул руки и прижал ее к себе. – Заверяю тебя, в этом нет никакого оскорбления.
Она попыталась вырваться из его объятий, но он без особых усилий сдержал ее.
– Я не отпущу тебя, пока ты не поймешь.
– Мне этого никогда не понять! – возмутилась она.
– Не знаю, как, по-твоему, обращаются с любовницей, но уверяю тебя – ты ошибаешься. Просто выслушай меня.
Грейс вовсе не была уверена, что он ее понимает, но она была готова его выслушать.
– Моя мать была намного счастливее в качестве любовницы, чем в качестве жены.
– Твоя мать?
Он кивнул:
– Это долгая история. Если покороче, то моя мать удачно вышла замуж. По крайней мере так считало общество. Но как жена она была совершенно несчастна. Мой отец был тиран, и она жила как в тюрьме. Короче говоря, она убежала и уже намного позже влюбилась в мужчину, также пойманного в ловушку брака без любви. Он был богат, и он умолял мою мать стать его любовницей. Она использовала все аргументы, которые ты привела только что, но он не отступал, а она любила его и была так одинока, что в конце концов согласилась. Он любил ее саму, а не то, что она могла принести в брак в качестве приданого и… Это была великая любовь. Любовь, которую превозносят поэты и менестрели.
Грейс сглотнула.
– Когда он умер, эта потеря разбила ее сердце, и через несколько месяцев она тоже умерла. Она не могла жить без него.
Грейс закрыла глаза. Она не могла больше видеть боль в его глазах, зная, что она лишь увеличит ее.
– Это я тебе и предлагаю: мое сердце. Не какой-то бездушный обмен денег на определенные услуги, а любовь без оков и обязательств, в которой мы свободно выбираем друг друга, несмотря на рождение и богатство. Я с самого начала оформлю тебе приличное содержание. У тебя не будет по отношению ко мне никаких финансовых обязательств и никаких обязательств оставаться, если ты не захочешь остаться. Ты будешь достаточно богата, чтобы покинуть меня, если захочешь. И ты сможешь жить, ни в чем не нуждаясь, остаток своей жизни. Все, что нас будет связывать, – это любовь.
Грейс отстранилась.
– Прости, я не могу быть твоей любовницей, – сказала она мягко и оттолкнула его.
Доминик вновь схватил ее.
– Подумай об этом, не отвергай сразу мое предложение. У нас могла бы быть замечательная жизнь вместе, лучше, чем брак.
Она задумалась на секунду и покачала головой:
– Я никак не могу быть твоей любовницей. Особенно если Мелли будет твоей женой.
Он нетерпеливо отмахнулся от вопроса о Мелли.
– Не волнуйся о ней. Тут есть только ты и я!
– Это не просто о Мелли. Я не хочу быть твоей любовницей… Я хочу больше от жизни… от тебя… чем это.
– Но здесь и не может быть никакого просто. Ты будешь, ты уже есть все для ме…
Она положила палец на его губы и грустно добавила:
– Нет, я люблю тебя, Доминик, но я хочу все. Я хочу выйти замуж за тебя, жить с тобой, построить что-то с тобой, здесь в Вульфстоне, родить тебе детей и стареть с тобой.
– Ты не понимаешь! – воскликнул он. – Любовницам живется намного лучше жен.
Грейс покачала головой.
– Ты ошибаешься. Ты не знаешь, кто я на самом деле. На самом деле я не платная компаньонка… я подруга Мелли. Мы вместе учились в школе.
– Я подозревал что-то в этом роде, но…
– Я также и не бедная, и не сирота. Мое настоящее имя не Грейсток. Меня зовут Грейс, Грейс Мерридью. – Он молчал, так что она добавила: – Из норфолкских Мерридью.
Мой дедушка – лорд Дерехэм Дерем-Корта в Норфолке, а мой двоюродный дедушка – сэр Освальд Мерридью. Леди Огаста Мерридью моя двоюродная бабушка, а вовсе не воспитательница. Одна из моих сестер замужем за графом, другая за бароном, а третья за баронетом. Я наследница и… – Она прекратила свою бессвязную болтовню. – Поэтому не может быть никаких вопросов по поводу того, что я буду жить с тобой в качестве любовницы.
– Понятно, – сглотнул Доминик. – Но почему…
– Я приехала сюда под чужим именем, чтобы поддержать Мелли, чтобы она могла порвать свою помолвку с тобой. – Грейс горько добавила: – Ни одна из нас не понимала ситуацию до конца. А у Мелли нет никакой смелости!
Она поджала губы, пока не справилась со своими чувствами, а затем сказала дрожащим голосом:
– Прости меня, это было нечестно. Я знаю, что Мелли пыталась. Просто ее отец ужасно упрямый. Но чья бы вина это ни была, я не могу стать твоей любовницей. Для каких-то женщин это будет идеально, но этого недостаточно для меня. Ты говорил, что брак может быть ловушкой, для меня же ловушкой будет та полужизнь, которую ты мне предлагаешь, Доминик Вульф. Поэтому я благодарю тебя, но отказываюсь.
Он долго сидел, глядя в землю перед собой. Наконец заговорил:
– Почему же ты не рассказала мне обо всем раньше? О том, кто ты на самом деле? Я знал, что ты довольно необычная компаньонка, но самые различные женщины становятся компаньонками, так что я считал, что ты уникальная компаньонка. – Его глаза потемнели. – Ты уникальна.
Грейс потупилась.
– Я столько раз собиралась все тебе рассказать. Я хотела, но…
– Но?
Она помедлила, подбирая подходящие слова. Все это должно показаться ужасно эгоистичным.
– Каждый мужчина, который
