Иннокентия VIII, Карл сломя голову ринулся в Бретань, дабы урвать себе страну и силой потащить к алтарю невесту немецкого короля. Анна де Божё с братом преступили все действующие до того времени конвенции и законы под тем благовидным предлогом, что Анна Бретонская должна была получить разрешение своего ленного господина, короля Франции, на брак с Максимилианом. Но шитое белыми нитками объяснение французского короля не убедило никого ни во Франции, ни в Бретани, ни, разумеется, в империи. Весь мир знал, почему так внезапно начался военный поход. Исход дела решала политика силы, а церковные законы и частные соглашения не имели больше никакого значения. Богатая страна, обещавшая более одного миллиона гульденов годового дохода, являлась лакомым куском. Что значило при таких обстоятельствах похищение чужой невесты? А между тем при прощании с очаровательной маленькой невестой Маргаритой в глазах Карла VIII стояли слезы. Но они, несомненно, высохли, когда он увидел сундуки Ренна, наполненные деньгами.
Французское войско могло беспрепятственно проходить через Бретань, ведь во Франкфурте Максимилиану в ответ на просьбу о деньгах и войске предоставили лишь 2000 пехотинцев — в конце концов, речь шла лишь об исключительно частном деле дома Габсбургов. Такова была точка зрения имперских князей, и никто не хотел рисковать даже одним гульденом, чтобы позволить молодому королю повести свою избранницу к алтарю. Максимилиану пришлось проглотить оскорбление, нанесенное его авторитету и чести. Карл штурмом взял Ренн, где Анна Бретонская до последнего надеялась на появление Максимилиана, мужчины ее мечты, и на спасение от тщедушного, непривлекательного Карла. Она напрасно рассчитывала на чудо! Без долгих церемоний Карл ворвался в город, подкупил внушительными суммами бретонское дворянство, поначалу выступившее против него, и поспешил в герцогский дворец, где навстречу ему вышла дрожащая Анна. У нее не осталось выбора: Карл VIII потребовал стать его женой, высказанные ею возражения он оставил без внимания.
Французский король спешил. Приготовления к свадьбе прошли быстро, насколько возможно, и 6 декабря 1491 г. в замке Ланже на Луаре Карл с Анной стояли у брачного алтаря. Невеста в великолепном платье из златотканой материи, отделанном мехом ста шестидесяти соболей, подаренных своей избраннице не кем иным, как Максимилианом — и вовсе не привлекательный жених! Его современник Гиккардини описал его весьма нелестно: «Он был лишен почти всех даров природы и духа: малый рост, тело тщедушное, безобразное лицо; он казался скорее чудовищем, чем человеком. Необразованный, он даже буквы читал с большим трудом. Отличался недальновидностью и не имел способности к рассуждению. Не имел ни авторитета, ни достоинства, по складу характера созданный скорее для подчинения, чем для приказаний; безрассудный и безудержный в легкомыслии. В переговорах его безосновательное упрямство оказывалось сильнее, чем его выдержка». Данная характеристика в целом соответствует действительности; правда, по высказываниям других летописцев, Карл — человек, относящийся к каждому из своих подданных с добротой и любезностью и способный, восторгаясь какой-либо вещью, тут же потерять к ней всякий интерес. Анна, должно быть, с болью вспоминала на свадьбе о прекрасном далеком женихе, когда после официального благословения священника французский король поволок ее на супружеское ложе, чтобы побыстрее сделать брак свершившимся.
Весть о наглом похищении невесты разнеслась со скоростью ветра по всей Европе, и даже те, кто без особого участия относился к молодому немецкому королю, сильно осуждали поступок Карла VIII. Больше не существовало ни доверия, ни веры между людьми — бретонский пример показал это более чем наглядно. Папа возмущался тем, что, во-первых, Карл не дождался освобождения от обязательств первого брака, во- вторых, его образ действий являлся отвратительным и с точки зрения церкви.
Максимилиан, чья гордость была уязвлена, не предавался пустым сетованиям: он обернул оружие противника против него самого, используя всеобщее настроение. Его люди не могли успокоиться, они хотели сделать месть за похищение невесты боевым девизом, а пропагандистская машина раструбила о глубоком оскорблении короля по всем правилам искусства. Нашли подходящее выражение: «Бретонское похищение невесты», — и повсюду без устали кричали о подлости французского короля. И спустя годы Максимилиан часто подчеркивал: ни один человек на свете не принес ему такого позора, как этот француз. Он ничего не забыл и не хотел забывать. Он создал «красную книгу» и в ней отмечал все низкие поступки французского короля. Сначала Максимилиан в ответ на ошеломляющее известие из Бретани намеревался немедленно выступить военным походом против бессовестного француза. Но уже вскоре он понял: его личные ландскнехты будут предоставлены сами себе, так как имперские князья однозначно отказались оплачивать его личную месть. Кроме ущерба, Максимилиану пришлось пережить еще и насмешки в собственной стране. Даже его отец, Фридрих III, не проявил должного сочувствия к сыну, которому наставили рога еще до брака. Он с самого начала предостерегал сына от «этого сомнительного дела, не обещающего пользы».
В столь неприятной ситуации небеса проявили понимание и подали знак: огромный метеорит упал, недалеко от Энзизхайма, люди назвали его громовым камнем. Максимилиан интерпретировал природное явление в собственных интересах: само небо требует военного похода против вероломного французского короля. Максимилиан решился на авантюру, и ему повезло: он разбил французов в битве у Салина и опять отвоевал Бургундское графство. Карл VIII вопреки своему желанию прекратил боевые действия, и в мае 1493 г. противники заключили мир. Пятнадцатилетние войны с Францией наконец пришли к концу. Заключение мира имело далеко идущие последствия, как личные, так и политические. После долгих лет Максимилиан опять смог заключить в объятия свою дочь Маргариту, выросшую в молодую девушку. Кроме того, Карл вернул большую часть ее приданого, до недавнего времени он категорически отказывался сделать это. Правда, герцогство Бургундское осталось у Франции — капля горечи, которую Максимилиан будет чувствовать всю жизнь. По крайней мере Франция официально признала право Габсбургов на правление в Нидерландах — залог больших событий в будущем.
Максимилиан не столько печалился об Анне, сколько чувствовал себя оскорбленным актом насилия со стороны Карла. Молодой король не испытывал недостатка в невестах. Он находился в выгодном положении и мог искать их по всей Европе. Королю исполнилось тридцать четыре года, он был в расцвете лет. Смотрины невест возобновились. И опять он искал не большой любви, а больших денег. Но, несмотря на военные успехи, золото протекало сквозь пальцы как вода. Смелые, возносившие ввысь планы рушились зачастую совсем недалеко от цели. Венгерский город Офен служил тому примером, причем очень болезненным. Богатая женитьба, как казалось Максимилиану, сможет разрешить все его денежные проблемы. Если приданое Анны Бретонской не смогло наполнить пустую казну Габсбурга, то в Европе есть еще много богатых невест, мечтающих оказаться в постели будущего императора.
Максимилиан не сам выбрал Бианку Марию. Ее дядя, правитель Милана Лудовико Моро, уже некоторое время подыскивал подходящего жениха для осиротевшей племянницы. При этом претенденты соперничали друг с другом: по всей Европе говорили, какое огромное приданое ожидает счастливчика, заключившего брачный союз с Бианкой Марией.
Первого кандидата звали Филиберт Савойский. Мария в то время еще лежала в колыбели. Жених умер еще до того, как был способен понять, что ждет его в будущем. Следующие женихи были более реальными. Не только герцог Альбрехт Баварский проявлял интерес к молодой девушке, чье юное очарование позолотила огромная сумма денег, но и Иоганн Корвин, сын главного врага императора Фридриха III. Лудовико Моро уже начал переговоры с Венгрией, и король Маттиаш не имел ничего против свадьбы, пообещав в качестве свадебного подарка для будущей невесты герцогство Австрийское. Внезапная смерть короля прекратила переговоры, и Лудовико опять дал шанс другим женихам. Среди них основными являлись богемский король Владислав, герцог Гельдернский, в свое время присматривавшийся к Марии Бургундской, а также брат курфюрста Саксонского, Иоганн. Хотя представители женихов торопили Лудовико с решением, все выглядело таким образом, словно дядя Бианки Марии ожидает лучшей партии для племянницы. Он уже давно втайне имел на примете молодого немецкого короля, никогда открыто не высказывавшего намерения посвататься к Бианке Марии.
Правитель Милана знал, чего хотел. Он не только прошел огонь и воду как политик, он стремился также улучшить свою репутацию в Европе, так как многие княжеские семьи считали его выскочкой крестьянского происхождения. Позднее Максимилиан более или менее смирился с происхождением нового рода правителей, но его отец никогда не смог бы перешагнуть через социальные барьеры. Вероятно, в этом причина скрытности Максимилиана при жизни отца. Но, как только Фридрих III навеки закрыл глаза, Максимилиан предпринял официальные контакты с Лудовико Моро.
