Максимилиану удалось подавить в себе все человеческие чувства. Он, так часто и охотно гостивший при дворе своей дочери Маргариты, где заботился об осиротевших детях сына, ласково общаясь со всеми внуками. Он видел, как росли Карл и девочки, знал все их маленькие заботы и беды. С гордостью Максимилиан взирал на трех внучек, уже в детском возрасте обещающих со временем превратиться в писаных красавиц, которых — а здесь уже появлялись спекулятивные намерения — когда-нибудь удастся удачно выдать замуж. С Маргаритой, нежно и с пониманием заботившейся о детях, Максимилиан вел долгие беседы об их будущем. Ей он тоже намекал на возможность подыскать в Европе самые лучшие партии.
Максимилиан наверняка не имел представления о степени распущенности Кристиана Датского, он никогда не сделал бы внучку несчастной сознательно. Вероятно, судьба Изабеллы явилась для него ударом, и он уже не оказывал никакого давления на замужество второй своей внучки, Элеоноры, с королем Сигизмундом Польским. Король совсем недавно овдовел: его юная жена Барбара Заполия умерла в детской кроватке. Сигизмунд считался красивым мужчиной, но он не сумел произвести большого впечатления на Элеонору: девочка тайно любила молодого Фридриха Пфальцского. Она попросила свою тетку отговорить деда от его матримониального плана. Максимилиан ответил Маргарите следующим посланием: «Моя добрая дочь, я получил Ваше письмо в ответ на мое, касающееся женитьбы короля Польши… Вы пишете, наши племянницы и дочери Изабелла и Мария недовольны своими браками. Мы очень этим смущены, так как сильно принуждали обеих к браку с Венгрией и Данией, и решили подождать с польской женитьбой…»
Вероятно, Элеонора прожила бы более счастливую жизнь с красивым поляком Сигизмундом: супруг, навязанный ей позднее ее братом Карлом, престарелый вдовец Мануэль Португальский, совершенно не соответствовал тому идеалу мужчины, о котором мечтала молодая прекрасная девушка!
Но Максимилиан не сразу оставил сватовские занятия, сосватав Бону Сфорца в жены польскому королю, за что тот обещал императору поддержку, насколько это будет в его власти. Максимилиан нашел Сигизмунду жену не из чистого бескорыстия. Ему приходилось ладить с польским королем, чтобы иметь возможность развивать отношения с востоком, с Россией. При этом ему надлежало действовать весьма дипломатично, ведь между Польшей, враждебно настроенной по отношению к России, и самой Россией давно не существовало добрососедских связей! От императора требовалась крайняя осторожность.
В результате брачной политики Максимилиан стремился завладеть обеими соседними странами — Богемией и Венгрией. Хотя после его победы над Венгрией ему пообещали определенные права в наследовании, он считал нелишним заключить более основательные договора. После интенсивных обсуждений он уже в 1506 г. послал Маттеуса Ланга в Венгрию для зондирования настроений при богемско- венгерском дворе. Ланг, ловкий дипломат и опытный переговорщик, убедил короля Владислава в преимуществах, ожидающих его страны в будущем, если он заключит браки обоих своих детей с внуками императора. Лучшего положения дел для обеих стран в нынешней ситуации нельзя было и желать. Венгрия, постоянно находившаяся под угрозой турецкого вторжения, получила бы защиту и помощь императора, обязанного охранять страну от диких османских орд. Когда брат Владислава, Сигизмунд, тоже одобрил брачный союз с Габсбургами, Владислав приказал передать Максимилиану: если его ожидаемый ребенок будет мальчиком, он согласен женить его на одной из дочерей короля Филиппа. Одновременно он решил отдать свою дочь Анну в жены одному из внуков Максимилиана. Дела складывались прекрасно!
Но прошли долгие годы, пока условленная свадьба официально состоялась в Вене, ведь вначале женихам следовало еще родиться. В этом отношении семья Габсбургов не испытывала никаких затруднений. Максимилиан точно знал: один из внуков, Карл или его живущий в Испании брат Фердинанд, должен взять в жены богемскую и венгерскую принцессу Анну. Но его внучка Мария должна была еще ждать появления на свет своего супруга. Не только для венгерской королевской четы, но и для всех участников этой матримониальной затеи явилось большой удачей рождение у венгерской королевы именно сына, названного Людвигом. Теперь в принципе ничто не мешало будущей праздничной брачной церемонии. Но прошло еще немало времени, пока заключили все договора с многочисленными дополнительными условиями: слишком многое следовало обдумать, ничто не должно было ускользнуть от внимания. Одновременно с брачным союзом заключили договоры о наследовании, имеющие большое значение. Было записано, что молодые люди должны наследовать друг другу. Так и случилось в ближайшее время после трагической гибели Людвига в битве при Мохаче в 1526 г. Богемия и Венгрия отошли Габсбургам.
В последние годы жизни Максимилиана времена не изменились к лучшему и, несмотря на все усилия со стороны императора сохранить равновесие, повсюду в империи вспыхивали крестьянские восстания, прежде всего в австрийских землях. Франц из Зикингена, предводитель крестьян, объявил трехлетнюю войну городу Вормсу, в Италии продолжали бушевать войны. В январе 1515 г. умер король Франции Людовик XII и, кроме жизнерадостной вдовы, от репутации которой воротила нос половина Европы, оставил своему преемнику роковое наследство: войну с Габсбургами. Франциск I, полный юношеского энтузиазма, схватился за оружие и вознамерился в самое ближайшее время вторгнуться в Италию.
Максимилиан, с течением лет научившийся сдерживать свои эмоции, собирался наметить вехи на будущее на Первом Венском конгрессе, запланированном на лето 1515 г. Двойную свадьбу его внуков предполагалось устроить в городе на Дунае, и торжества должны были превзойти все доселе виданное. Император организовывал последний большой праздник в своей жизни! Всех, кто имел имя и положение в государстве или в Европе, пригласили в Вену; и все ответили имперской канцелярии согласием, отчасти из любопытства, отчасти из симпатии к старому императору. Шли приготовления на высшем уровне: ожидалось прибытие сотен гостей и каждого из них ожидал прием, соответствующий его положению. Даже самый избалованный князь должен был получить все, что только пожелает. Для церемониймейстеров это стало головной болью, так как жизнь в Вене являлась относительно скромной. Город сохранил средневековый облик; новомодный блеск и современная роскошь, отличавшие итальянские города, здесь отсутствовали. Но император желал доставить удовольствие гостям, поэтому в Вене в мгновение ока как из-под земли возникли комфортабельные постоялые дворы и гостиницы.
Пока в Вене все доводилось до блеска, в Мехельне собирали приданое внучки императора Марии. После чего началось тяжелое недельное путешествие десятилетней девочки. Близилось время свадьбы, но до сих пор оставалось неясным, кто же из императорских внуков, Карл или Фердинанд, поведет к алтарю юную очаровательную Анну. Дед никак не мог это решить, пребывая в раздумьях. Когда же наконец свадебная процессия в Вене направилась к алтарю, рядом с невестой не оказалось ни Карла, ни Фердинанда. Сам император дал согласие за одного из своих внуков! О событиях, касающихся двойной свадьбы в Вене летом 1515 г., летописец и доверенный человек Максимилиана, Иоганн Шписбергер, чье имя переделали на латинский манер как Куспинианус, оставил подробный отчет.
Встреча трех королей состоялась за пределами Вены в замке Траутманнсдорф, причем короля Владислава принесли в портшезе: в свои шестьдесят лет он уже не мог осилить тяготы долгой скачки. Вместе с ним приехала юная Анна, его дочь, в карете, запряженной шестеркой белых лошадей. Максимилиан встретил гостей не верхом на коне, как привлекательный, динамичный Сигизмунд Польский, а появился перед обоими королями в разукрашенном золотом и пурпуром паланкине.
Блестящий въезд трех королей в город на Дунае заставил всех забыть о невестах и предназначенных им мужьях. Все взоры были обращены на трех властителей, самым привлекательным из них во всех отношениях являлся Максимилиан. Сияюще красивый, он появился перед народом, с мужественным лицом и с ниспадающими локонами, в которых уже появилось много серебряных нитей. Но это не испортило его героического облика, все с ликованием приветствовали императора, где бы он ни появлялся. Всевозможные распри забылись, все пришли в восторг от возможности приветствовать в Вене прекрасного императора. Разумеется, вокруг гостей толпилось огромное количество искателей счастья всех мастей, пытающихся с помощью карманной кражи, гадания по руке или карточных трюков добыть себе побольше блестящих дукатов. Мошенники наводнили Вену так же, как и представители духовенства. Какую великолепную картину представлял город при теплом летнем солнце! Узкие улицы вычищены до блеска, на украшенных цветами фасадах домов на ветру развевались цветные флажки, и потрясенный путник внимал завораживающей музыке, чьи звуки разносились по романтическим переулкам. Не хватало только приезда высоких господ.
Когда праздничная процессия достигла центра города, император сошел с портшеза, с дружелюбной улыбкой приблизился к детям — Анне, Марии и Людвигу, протянул им руку и, обращаясь к народу, громко возгласил на латыни: «Это день, ниспосланный нам Господом! Давайте будем радоваться и веселиться!» Так и случилось.
