— Знаю, — сказал мальчишка.
Тогда я начал другую. Начало забыл — с середины:
— В царство славного Салтана. Знаю, — сказал мальчишка.
Я опять подумал и начал импровизацию:
— Космический корабль подходил к неизвестной планете. Это была черная планета, с черным солнцем и с черными океанами.
— Там будут чудовища разные — тахорги, — перебил мальчик. — Их будут убивать из бластеров. Знаю.
— Да-а… — сказал я. Мальчишка был силен и в фантастике.
— Ну?.. — Мальчишка поднял ко мне круглое, курносое лицо.
Тут Снегурочка обернулась от пульта и сказала:
— Отстань! Прилипала…
Мальчишка, видимо, не обидевшись, но и без всякого интереса ко мне, соскользнул с колен и опять присел на ковер, к своим игрушкам.
Мороз, не отрывая глаз от индикаторов и стрелок на пульте, сказал Снегурочке:
— Накорми гостя. Сама поешь. Впереди еще, — взглянул на часы, — полсуток.
— Уровень… — кивнула она на один из приборов.
— Прослежу, — пообещал Мороз.
Снегурочка, встав с кресла и посветив мне глазами, сказала:
— Пойдемте.
Мы пошли тем же коридором, который привел меня в рубку. Коридор удлинялся перед нами, тут же смыкаясь за спинами, мы как бы плыли в комнате, которая передвигалась с нами. Была бы полная аналогия с горизонтальным лифтом, если бы мы не шагали и металлическая дорожка не отзывалась у нас под ногами.
Хотелось спросить, как это, что комната идет вместе с нами, спросить о корабле, о них, обитателях корабля: новогодний полет у них, карнавал? Но девчонка шла такая строгая, хрупкая, что фразы, которые вертелись на языке, казались мне грубыми, могли нарушить настрой, установившийся между нами. Ладно, успокаивал я себя, дайте срок: спрошу о корабле, об экипаже. И куда летят.
Наконец открылась боковая дверь и мы оказались в белой стерильно чистой кухне: стол, три стула по сторонам. Снегурочка сказала:
— Садитесь.
Я сел за пустой стол.
— Что бы вы хотели? — спросила она.
— Что есть.
— У нас не праздничное меню.
— Ничего.
Снегурочка набрала несколько цифр на табло, стол преобразился: салат, сыр, фрукты, гранатовый сок в фужерах.
— Пожалуйста, — Снегурочка опять посветила глазами.
Может быть, этот взгляд, нестрогий, домашний, стол, полный еды, ободрили меня. Лучшего мрмента для разговора не найти. Я задал первый вопрос:
— Кто вы такие?
— Спасатели.
— Кого вы спасаете?
— Вас.
— От кого?
— От вас.
Я, конечно, понимал, что спасают не меня лично — меня они спасли, — спросил:
— Человечество?.. — Не без иронии: чудаки на корабле, маскарад.
Однако собеседница, не уловив иронии, может быть, игнорируя, ответила:
— Человечество. — Показала на стол: — Кушайте.
Я не притронулся к вилке.
— Поясните.
Снегурочка, придвинувшая было к себе салат, отодвинула его.
— Не знаете, что на Земле готовится биологический взрыв?
— Да?.. — спросил я спокойно, чувствуя, однако, что физиономия у меня деревенеет.
— Взрыва не будет, — сказала Снегурочка и поставила тарелку перед собой. Видя, наверно, что недоумение мое растет, придвинула мне фужер.
Я поднял фужер. Выпили. Я спросил:
— Откуда вы?
— Из будущего.
Фужер застыл в моей руке над столом.
— Вас что-то удивляет? — спросила Снегурочка.
— Удивляет?.. — Она так спокойно сказала «удивляет».
Снегурочка подняла вилкой ломтик помидора и положила в рот.
— Мистификация! — догадался я почти с радостью и поставил фужер.
В ответ — пожатие плеч. Может, она не расслышала? Нет, расслышала.
— Ничего удивительного, — сказала. — Спасая вас, мы спасаем себя.
Я ничего не понимал. Но перед невозмутимостью собеседницы, перед лаконизмом ее ответов ко мне вернулось чувство удивления, как там, в движущейся по коридору комнате. И чувство смущения: может быть, мои вопросы выглядят глупо и я сам выгляжу глупо?
Снегурочка тем временем дожевывала второй ломтик помидора.
Собравшись с духом, я сказал:
— Если вы сейчас не объясните мне все, я пойду к Деду Морозу. — Я показал на дверь.
— Как вы сказали? — с любопытством спросила Снегурочка.
— К Морозу, — повторил я. — На пульт.
— Его зовут Роллт. Енджи Роллт, — сказала Снегурочка.
— А вас?
— Лидди.
— Лидди, — сказал я. — Пожалуйста. Расскажите, что можете.
— Еще? — спросила она и наполнила мой фужер — для успокоения.
— Не надо. — Я отстранил рдяную влагу. — Расскажите мне все!
Салат в тарелке она съела наполовину и теперь, посмотрев — мне показалось, с сожалением, — на приятно уложенные кружочки, оставила тарелку в покое.
— В тысяча девятьсот девяносто шестом году, — сказала, — эксперименты над генами в ваших лабораториях выйдут из-под контроля. Бактерии-мутанты вырвутся на свободу. Начнутся эпидемии, безумие, — Лидди кивала на каждом слове. — Миллионы смертей…
Нет, она не шутила. Она перечисляла, что произойдет, если мутанты вырвутся на свободу…
— Но ничего этого не будет, — закончила она перечисление. — И тысяча девятьсот девяносто шестого года не будет.
— Года не будет?..
— Он к вам не придет. Будет тысяча девятьсот девяносто седьмой.
