ночам копает что-то на этой земле, и они попадаются на его удочку. А когда они наталкиваются на зарытые мешочки с монетами, то, ошалев от удачи, они в спешке покупают у Флема усадьбу, причем Рэтлиф в уплату отдает Флему принадлежащую ему половину ресторанчика в Джефферсоне, что вскоре создает Флему возможность переехать в город и зацепиться там.
Мираж клада развеивается тут же — незадачливые искатели сокровищ обнаруживают в найденном ими кладе монеты, выпущенные много после Гражданской войны, и Рэтлиф и Букрайт тут же понимают, что Флем Сноупс их надул. История смешная, но опять-таки эпилог ее трагичен. Генри Армстид не в состоянии поверить в обман — он с фанатизмом помешанного продолжает копать и копать.
На этой ноте и кончается роман — Флем с женой и девочкой, отправляясь в Джефферсон, едет мимо усадьбы Старого Француза и видит там Генри Армстида. Тот шел 'прямо ко рву, торопясь, мучительно медленно и трудно передвигая ноги, и его худое небритое лицо было теперь совсем безумным. Он залез в ров и начал копать.
Флем отвернулся и сплюнул через колесо фургона'.
Есть в «Деревушке» и другие «вставные» новеллы, которые здесь выглядят как будто и не связанными с Флемом Сноупсом, и только в третьей книге трилогии — «Особняке» — выявится их глубинная связь с главным сюжетом. Это прежде всего история дальнего родственника Флема Минка Сноупса, которая впервые возникла в рассказе «Собака», и переплетенная с ней история Джека Хьюстона.
В рассказе «Собака» Фолкнера интересовала прежде всего событийная сторона — жутковатая история о том, как бедный арендатор, который в рассказе носил фамилию Коттон, убил богатого фермера Джена Хьюстона и спрятал его труп, а собака убитого выла каждую ночь в окрестностях и мешала убийце перепрятать труп. Теперь писатель подошел к этому сюжету с иных позиций. Он дал обоим участникам этой трагедии биографии, переименовав к тому же Коттона в Минка Сноупса и сделав таким образом членом клана Сноупсов, хотя и непохожим па большинство родственников Флема Сноупса.
'В детстве, — писал Фолкнер о Минке, — он кочевал из одной наемной лачуги в другую, сменил их более десятка, ветхих, кое-как сколоченных, так как отец его переезжал с фермы на ферму, понятия не имея, куда едет'. Потом Миик ушел из дома. В то время он был еще молод, ему было всего двадцать три года.
История Джека Хьюстона, с которым суждено будет столкнуться Минку Сноупсу, история трагической любви. Хьюстон бежал из этих мест еще юношей, потому что боялся девочки, а потом девушки, которая его любила. Он скитался по Америке, несколько лет жил с проституткой, которую вытащил из публичного дома, и все-таки настал момент, когда его повлекло назад, на Французову Балку, где его поджидала эта тихая и скромная девушка, и женился на ней. Но счастье его было коротким — ее убил купленный им жеребец. Горе ожесточило Хьюстона, он замкнулся в себе, поставил между собой и людьми стену своего высокомерия.
Работа над «Деревушкой» затянулась на многие месяцы. А жизнь между тем шла своим чередом со своими радостями и горестями.
Новый, 1939 год начался с приятных событий. 19 января вышла в свет книга 'Дикие пальмы', и в тот же день в газетах появилось сообщение об избрании Фолкнера членом Национального института искусства и литературы. Журнал «Тайм» напечатал фотографию Фолкнера на своей обложке и большую статью о нем. Однако на жителей Оксфорда это не произвело никакого впечатления. Они пожимали плечами и говорили: 'Мистер Фолкнер великий писатель? Да мы никогда не наняли бы его даже сочинять рекламу для городской торговой палаты'.
Весна принесла с собой неожиданные финансовые заботы. Дело касалось Фила Стоуна. В марте Фолкнер писал Хаасу: 'У меня здесь есть друг. Я знаю его всю мою жизнь, и никогда между нами не возникала проблема — что мое и что его. Его отец умер несколько лет назад, материальные дела имения в ужасном состоянии, долг достигает 7 тысяч долларов, что может привести к тому, что его придется продавать. Ему нужны деньги в течение 3 недель. Сколько может 'Рэндом Хауз' одолжить мне? Я, конечно, готов подписать любое обязательство или контракт'.
Роберт Хаас сделал все, что мог. Фолкнер немедленно получил по почте чек на 1200 долларов. Правда, для такого жеста со стороны издателя были некоторые основания — в конце марта Хаас сообщил своему автору, что 'Дикие пальмы' продаются в среднем тысяча экземпляров в неделю и общее количество проданных экземпляров уже превысило рекорд 'Святилища'.
В мае один абзац в рукописи «Деревушки» отвлек Фолкнера, и он отложил рукопись романа в сторону и неожиданно написал рассказ 'Руки над водами', где речь шла о трех основателях Йокнапатофского округа и последнем потомке одного из этих отцов города, Гэвине Стивенсе, окружном прокуроре. Он послал рассказ в журнал «Пост», который его принял и заплатил ему тысячу долларов.
Одновременно он написал еще рассказ 'Старики'.
В силу своего характера Фолкнер всю жизнь избегал шумных политических митингов, сенсационных заявлений для печати. Эта нарочитая отстраненность не раз приводила к тому, что его упрекали в политическом индифферентизме, его нежелание выступать публично расценивали как свидетельство реакционной позиции. Война в Испании всколыхнула прогрессивные слои американского общества; писатели, актеры, художники выступали на митингах, организовывали сбор средств в помощь республиканцам. Среди этих громких имен фамилия Фолкнера не мелькала. Он, как всегда, предпочитал оставаться в тени. Однако это отнюдь, не означало неясность политической позиции. Еще в 1938 году он направил Лиге американских писателей сдержанное, но безупречно точно сформулированное письмо: 'Я с полной искренностью хочу, чтобы было известно, что я безоговорочно выступаю против Франко и фашизма, против нападения на законное правительство и преступлений против народа республиканской Испании'.
Через год, когда вновь активизировалась кампания по сбору средств для республиканцев, Фолкнер, не имея денег, которые он мог бы пожертвовать, послал для аукциона, средства от которого должны были идти для этой цели, рукопись романа 'Авессалом, Авессалом!', проданную там за довольно большую сумму.
В декабре 1939 года фолкнеровскому рассказу «Поджигатель» была присуждена первая премия имени О'Генри за лучший рассказ года.
В том же декабре Фолкнер, будучи в Вашингтоне, закончил рукопись «Деревушки» и отослал ее в издательство. На первой странице стояло посвящение: 'Филу Стоуну'. Одновременно он сообщал, что решил назвать книги трилогии соответственно: «Деревушка», 'Город', 'Особняк'.
15. 'Проклятье его отцов'
Январь 1940 года в штате Миссисипи выдался небывало суровым, ртутные столбики на улицах опустились до нуля, лежал глубокий снег. Новая отопительная система в Роуан-Ок действовала исправно, а в рабочем кабинете хозяина к тому же еще весело потрескивали дрова в камине. Фолкнер увлеченно работал над гранками «Деревушки». В доме царили мир и покой.
И вдруг нагрянула беда. Умерла Мамми Калли, няня, вырастившая Фолкнера и его братьев, помогавшая потом растить его дочку Джилл. В том году ей должно было исполниться сто лет. Для Фолкнера она была воплощением самых лучших, самых ценных человеческих качеств — бесконечной доброты, самоотверженной любви, бескорыстной преданности. На ее похоронах Фолкнер произнес одну из самых, наверное, проникновенных речей в своей жизни. А когда выйдет в свет его новая книга, он посвятит ее 'Мамми, Каролине Барр, Миссисипи (1840–1940), которая была рождена в рабстве и которая подарила моей семье верность, не знавшую границ и не рассчитанную на возмещение, а моему детству безмерную привязанность и любовь'.
Раздумья над жизнью Мамми Калли и над судьбой ее народа натолкнули Фолкнера на мысль написать цикл рассказов, в которых проследить историю взаимоотношений негров и белых на примере семьи потомков плантатора, одного из основателей Йокнапатофы, Карозерса Маккаслина. Опираясь на опыт с «Непобежденными», он задумал после публикации рассказов в журналах объединить их в цельную книгу.
