Я поднялся по ступенькам, толкнул тяжелую дубовую дверь и прошел в сумрачный зал «Пьяного боцмана». В такой ранний час народу было мало, всего три человека, не считая меня. Молодая пара за столиком сбоку от входа, видимо, зашла перекусить. Перед ними на столе дымились омлеты и эспрессо. Судя по их респектабельному виду, они были не местными. Должно быть, бьюик, припаркованный около входа, принадлежал им. Сейчас они доедят свой ленч и уедут прочь из этого городишки, с завистью подумал я, а нам неизвестно сколько еще здесь торчать.
Я раздраженно отвернулся от молодых людей. За дальним столиком одиноко сидел сгорбленный старик. Насколько я мог судить, он торчал здесь почти постоянно, по крайней мере, я видел его каждый раз, когда приходил в бар. Старик склонился над стаканом с виски, задумчиво рассматривая стену. Вид у него был неопрятный, если бы я встретил его на улице, то наверняка принял бы за бомжа. Впрочем, я не исключал возможности, что он им и являлся. Насколько я видел, старик не покупал выпивку сам. Он ждал, пока кто- нибудь угостит его стаканчиком виски, и только тогда осушал тот, что стоял перед ним. И так раз за разом.
Остальные столики пустовали, но я предпочел устроиться за барной стойкой. Бобби, местный бармен, был примерно одного возраста с моим братом, но город уже успел оставить на нем свой отпечаток. Длинные волосы спутанными прядями свисали ему на лицо. Они блестели в свете ламп, и поначалу я думал, что причина кроется в бриолине, но потом догадался — он просто давно не мыл голову. Бобби посмотрел на меня белесыми глазами, почти лишенными цвета и выражения. Его одежда и внешность настолько сочетались с этим местом, что, казалось, он был здесь всегда.
— Пиво? — спросил Бобби, как только я сел на один из высоких барных стульев.
— Светлое, — кивнул я в ответ. Я бегло говорил по-английски (спасибо папе), поэтому языкового барьера для меня не существовало.
Пока он наливал мне пиво в пузатую кружку, я в который раз осмотрелся. Это место не переставало меня поражать. Все в баре — столы, стулья, барная стойка и даже панели на стенах — было сделано из дуба, пропитанного олифой. Весьма уютное место: уверен, находись бар в каком-нибудь другом городе, он бы процветал. Но в этом городке бар медленно приходил в упадок, даром что был единственным приличным заведением на всю округу. Столы давно нуждались в реставрации, посуду из-за множества сколов пора было выбросить на помойку, а меню оставляло желать лучшего.
— Твое пиво, — Бобби поставил передо мной кружку полную прохладного, пенного напитка. — Что-то ты сегодня невесел, — заметил он, бросив на меня быстрый взгляд. В руках бармен держал бокал, который тщательно протирал передником.
— Ваш милый городишко меня убивает, — пожаловался я ему после того, как отпил немного из кружки. Что ни говори, а пиво здесь было хорошим. — Особенно отель.
— Ты живешь в том, что у дороги? — не прекращая своего занятия, поинтересовался бармен.
— А разве есть другой? — я был немного удивлен, так как до этого момента считал отель, где мы остановились, единственным на всю округу. Зачем маленькому городку, который к тому же стоит вдалеке от основной трассы, вторая гостиница?
— Есть, — ответил скрипучий голос у меня за спиной.
Я обернулся и увидел, что на меня в упор смотрит старик, обычно безучастный ко всему на свете. Я с удивлением заметил, что глаза у него были такого же непонятного белесого цвета, как у парня за стойкой.
— Я о нем не слышал, — вымолвил я, глядя на старика.
— Это гиблое место, — загадочно прошамкал он, и мне вдруг стало смешно. Уж я бы мог порассказать ему про гиблые места. Наверняка он всего-навсего помешался на одной из местных легенд, которыми так богаты старые, вымирающие города этой страны, подумал я и сразу же потерял интерес к разговору. Но старик, напротив, был необычайно настойчив. Видя, что я отвернулся обратно к бармену, он взял свой стакан и сел рядом со мной у барной стойки.
— Я могу рассказать тебе эту историю за стакан виски, — предложил он, наклонив голову и заглядывая мне в глаза, чтобы поймать мой взгляд.
— Спасибо, я обойдусь, — ответил я, отвернувшись. Не то, чтобы мне было жалко денег для этого старого пьяницы, просто я чувствовал: если уступлю, он от меня уже не отстанет. А мне вовсе не хотелось слушать длинные истории старика, от которого к тому же весьма неприятно пахло.
— Ладно уж, ты, я вижу парень неплохой, так что тебя я расскажу все бесплатно, — он улыбнулся мне, обнажив при этом неровный ряд темно-желтых зубов.
— Лени, оставь посетителя в покое, — вмешался бармен. — Разве ты не видишь, что ему неинтересны твои бредни?
Секунду старик смотрел на Бобби, как бы решая, стоит ли к нему прислушаться, а потом встал и, захватив свой стакан, молча вернулся к себе за столик.
— Ты уж прости его, он иногда любит поболтать, — доверительно пояснил мне парень. — С тех пор, как он потерял работу на фабрике, он почти каждый день проводит здесь, а ночью подрабатывает сторожем. Я все думаю, и когда он только спит? Должно быть, у него и крышу-то снесло от недосыпа.
Я снова обернулся и посмотрел на старика. Тот сидел, уставившись в стену, и только его губы беззвучно двигались, как если бы он что-то говорил. Мой взгляд упал на его руки, и я замер от неожиданности. Это были руки крепкого мужчины среднего возраста, но никак не глубоко старца.
— Сколько ему лет? — поинтересовался я у бармена.
— Что-то около сорока пяти, — ответил тот, не задумываясь, а потом, видимо, догадался о причине моего вопроса и пояснил. — Что ты хочешь, алкоголь может из любого сделать калеку.
К тому времени я уже почувствовал, как во мне поднимается волна интереса.
— Стакан виски, — я озвучил заказ еще до того, как понял, что делаю.
Бобби немного удивленно посмотрел на меня, но промолчал. Наполнив стакан, он снова принялся протирать бокалы, насвистывая при этом себе под нос и всем видом демонстрируя безразличие. Я встал, взял свое пиво и виски для «старика» (теперь я называл его так лишь условно) и пошел к его столику. К тому времени молодая пара уже успела закончить свою трапезу и покинуть бар, так что в баре нас осталось только двое, не считая, конечно, Бобби.
Сев за столик, я сразу почувствовал вонь, исходившую от мужчины напротив меня. Здесь она ощущалась еще сильнее, и я предпочел дышать через рот. Это немного помогло. Я поставил виски на стол и легонько подтолкнул к нему стакан. Он сразу же одним глотком осушил тот, что стоял перед ним, и пододвинул принесенный мной поближе к себе.
— Так что там насчет истории? — напомнил я ему, так как он продолжал сидеть, глядя мимо меня, и явно не собирался говорить.
Он поднял глаза и удивленно заморгал, как если бы только сейчас меня заметил. Я увидел, что его лицо хоть и было изрезано морщинами, все-таки выглядело моложе, чем мне сначала показалось. Должно быть, меня ввели в заблуждение его согнутая спина и скрипучий стариковский голос.
— Какую историю? — близоруко сощурился он.
— Про отель.
При слове «отель» мой собеседник неожиданно схватил меня за руку и, привстав, перегнулся через стол, так что его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Когда он заговорил, от запаха, идущего у него изо рта, меня снова затошнило.
— Это гиблое место, — повторил он сдавленным шепотом. — Там пропадают люди. Они просто бесследно исчезают. Фьють, — свободной рукой он щелкнул пальцами у меня перед носом, — и нет человека. Запомни, даже самые прекрасные замки всегда имеют темные подвалы, — он замолчал и опустился на свое место; его взгляд опять утратил сосредоточенность, а я, наконец, смог вздохнуть.
Что это было за откровение? И причем тут какие-то средневековые замки? Я не думал, что в таком городе, как этот, может быть настоящий замок. На ватных ногах я поднялся из-за стола. Я видел, что больше мужчина все равно ничего не скажет, так что решил пересесть обратно за стойку, подальше от удушающего зловония. Меня не покидало чувство тревоги. Не то, чтобы слова Лени (так, кажется, назвал его бармен) испугали или насторожили меня, но что-то в его взгляде заставило задуматься над тем, что он сказал. Было ясно, что он действительно верил в историю о «гиблом месте», и она сильно пугала его.
Заняв прежнее место и немного отдышавшись, я встретился глазами с насмешливым взглядом
