Без четверти восемь в дверь постучали.
— Войдите, — произнес я, не повышая голоса и втайне надеясь, что меня не услышат.
Но не тут-то было. Дверь оказалась не заперта, и папа, повернув ручку, прошел в комнату.
Не могу сказать, что отец выглядел суровым или рассерженным, скорее уж озабоченным. Как любой нормальный родитель, он волновался за сына, и мое молчание лишь еще больше усугубляло его тревоги.
— Доброе утро, Влад, — сказал он и направился к креслу. Я продолжал лежать на кровати и тупо пялиться в телевизор, как будто меня действительно крайне волновало происходящее на голубом экране. — Как ты себя чувствуешь?
Предположив, что отец в первую очередь интересуется, не преследуют ли меня после вчерашней встречи с экимму какие-нибудь недомогания, я рассеянно пожал плечами и пробормотал что-то вроде «нормально». Объятия монстра не нанесли особого вреда моему здоровью (не считая, конечно, незначительной кровопотери, которую легко можно восстановить при помощи нескольких шоколадок).
Но вот взгляд отца упал на собранную сумку, стоявшую неподалеку от двери. На самом деле сумок было две: в той, что побольше, лежали вещи, которые я решил не брать в поездку и собирался оставить отцу и брату.
— Вижу, ты уже подготовился к отъезду, — совершенно спокойно заключил папа. Вид упакованных чемоданов был привычен для членов нашей семьи; отец, видимо, решил, что вещи собраны по случаю нашего общего переезда в другой город. — Зря, — продолжал он в том же духе, — я подумал, что нам стоит задержаться здесь на некоторое время, хотя бы для того, чтобы немного отдохнуть.
— Мне надо уехать, — в тон ему, ровным, лишенным эмоций голосом заявил я, не отрывая взгляда от телевизора. Не то чтобы там показывали что-то интересное, просто мне было страшно посмотреть отцу в глаза.
После этих слов наступило неловкое молчание. Я изо всех сил старался делать вид, что ничего необычного не происходит, и мое намерение скрыться в неизвестном направлении вполне буднично, а отец тем временем переваривал информацию, а потом нарушил тишину вполне законным вопросом, который, тем не менее, поставил меня в тупик:
— Куда?
— Понятия не имею, — немного неуверенно вынужден был признать я. Кто знает, куда могут завести попытки отыскать Амаранту? Но я не собирался возвращаться назад до тех пор, пока не найду ее или хотя бы не выясню, что с ней случилось.
Мы снова погрузились в тягучую тишину. Я сидели прислушивался к тиканью настольных часов, не думая ни о чем конкретном. Не могу представить, по какому руслу текли мысли отца, но его следующие слова удивили. Как хорошо он, оказывается, меня знает! Никогда в жизни не думал, что я такой предсказуемый.
— Все дело в ней, — заключил папа. И это был не вопрос, а простая констатация факта. От меня даже не требовалось подтверждения.
Потрясенный такой прозорливостью, я взглянул на отца. Было достаточно одной секунды, чтобы понять — он злится. Да что там, он просто в бешенстве.
— Неужели это никогда не закончится? — Следующие его слова и, в особенности, интонация, с которой он их произнес, красноречиво говорили о правильности моих подозрений. — Сколько можно вспоминать о ней?
— Все не так. Ей нужна моя помощь, — попытался я объяснить, но отец прервал меня, так и не дав возможности рассказать о снах.
— Неужели?! И как же ты об этом узнал? Она что, письмо тебе написала? — ехидно спросил он.
— Можно и так сказать, — парировал я, чувствуя, как и во мне самом начинает закипать злость.
— Не глупи, сынок, — отец неожиданно перешел на спокойный, умиротворяющий тон. — Все только приходит в норму. Зачем начинать все сначала? Я уверен, еще немного, и мы справимся с этим.
— Справимся? — Взрыв негодования был настолько мощным, что я даже вскочил с кровати. — Да ты понятия не имеешь, с чем мне приходится справляться!
— Ты сам не позволяешь тебе помочь! — Папа тоже повысил голос, и вот мы оба уже стояли посреди комнаты и кричали друг на друга. — Твое место с нами, а не с этой вампиршей, — категорически заявил он, скрестив руки на груди.
— Помнится, ты был с ней в неплохих отношениях, когда она спасла мне жизнь. Куда делось твое чувство благодарности?
— Оно осталось при мне. Но это не значит, что я буду спокойно смотреть, как она забирает у меня сына.
— Мне уже, слава богу, двадцать три. Я не безропотный ягненок и в состоянии самостоятельно решить, куда мне идти и что делать.
В этот момент дверь номера отворилась, и на пороге показался Димка. Видимо, мы разбудили его криками, и он решил проверить, все ли в порядке.
У Димы не было возможности вставить в нашу с отцом перепалку ни единого слова, он просто стоял и ошарашенно смотрел, как два близких ему человека рушат свои отношения.
— Ты меня не остановишь, — самым серьезным тоном заявил я отцу. — От того, что ты говоришь гадости об Амаранте, мое мнение о ней не изменится, — с этими словами я направился к двери, прихватив по дороге сумку.
— Если ты сейчас пересечешь порог этого номера, можешь больше не возвращаться, — бросил мне в спину отец.
Удивленный таким поворотом событий, я остановился и оглянулся на папу. Отцу не свойственна импульсивность, он всегда взвешивает и тщательно обдумывает все свои слова и решения. Зная это, я отчетливо понимал, что вряд ли он сейчас шутит. Но у меня нет выбора. Оставалось лишь надеяться, что однажды папа передумает, и между нами все снова наладится.
— Прости, — прошептал я и, покрепче сжав ремешок сумки, как будто он мог придать мне сил, переступил порог номера.
— Лучше бы ты тогда умер, — донесся мне вслед голос отца.
Не могу выразить, какую боль причинили мне эти слова. До недавнего времени я, можно сказать, ненавидел отца и считал, что он испытывает ко мне примерно те же чувства, но девять месяцев назад все изменилось. Я понял, как ошибался на его счет, и теперь потерять то, что было приобретено с таким трудом, казалось невыносимым.
Но решимости это не убавило. Не знаю, чем себя успокаивал: то ли думал, что папа однажды простит меня, то ли полагал, что любовь Амаранты сможет залечить все раны. В тот момент мне оставалось только искренне надеяться, что все как-нибудь утрясется само собой. Как страус прячет голову в песок, так и я всеми силами старался не замечать, что с некоторых пор мой корабль, на котором я плыву по течению жизни, идет ко дну. Вся команда уже давно его покинула, один я продолжал упорно хвататься за корму.
9
ЗНАКОМЫЕ МЕСТА
Выйдя из гостиницы, я остановился, не зная, что делать дальше. Оказалось, в голове не было четкого плана на этот счет. Разговор с отцом и его реакция на мой отъезд так занимали меня, что я не удосужился подумать, что же делать после этого.
Минут пять просто стоял посреди улицы, переминаясь с ноги на ногу и глазея по сторонам. Наконец взгляд упал на кафе через дорогу, и я решил, что чашка горячего кофе взбодрит меня, а пока буду его пить, можно составить план дальнейших действий.
Кафе оказалось дешевой забегаловкой с отвратительным кофе, который пах сырой рыбой; я предпочел не проверять его вкусовые качества, а просто немного расслабиться и подумать.
Моей единственной задачей было найти Амаранту. Логично начать ее поиски с места нашей последней
