прыжками со скалы на скалу).
Проклиная все отечественное автомобилестроение в целом и конкретную «девятку» в частности, я кое-как добрался до городка, который девять месяцев назад был почти до основания разорен стаей оборотней во главе с черным магом. Сразу бросились в глаза перемены: если в прошлый приезд это место выглядело мрачным и безлюдным, то теперь здесь снова кипела жизнь. Люди опять улыбались и казались веселыми и беспечными, как будто не было в помине того кошмара, что унес жизни почти четверти населения городка.
Но я не стал останавливаться, чтобы насладиться этой идиллией, мой путь лежал дальше. По узкой двухполосной дороге, вьющейся среди лесного массива, мне предстояло добраться до затерявшегося среди деревьев дома Глеба. Небольшое одноэтажное строение располагалось вдали от города; окруженное со всех сторон соснами, оно прекрасно вписывалось в местный ландшафт.
На первом же повороте за чертой города пришлось сбросить скорость почти до сорока километров в час, так как дорога здесь петляла из стороны в сторону. Конечно, на «Мерседесе» этот путь можно было преодолеть быстрее и, что самое главное, с большим комфортом. Не знаю, с какой скоростью передвигаются козы, но сейчас «девятка» больше смахивала на черепаху.
Наконец, натужно заурчав (дорога ко всему прочему постоянно шла в гору), машина преодолела последний поворот, деревья расступились, и передо мной простерлась поляна с домом по центру. Увидеть его вновь оказалось тяжелее, чем я предполагал. Само собой, я всю дорогу представлял себе, как это будет, но теперь, когда до дома было рукой подать, неожиданно резко нажал на педаль тормоза. Слава богу, скорость была минимальной, и ни я, ни машина не пострадали.
Все выглядело так, будто не было этих девяти месяцев, и я никуда не уезжал. Тот же дом с серыми стенами, линялые занавески в голубой цветочек, выглядывающий из-за угла край деревянного сарая… даже бочка для дождевой воды стояла на прежнем месте неподалеку от покосившегося крыльца, напротив которого был припаркован красный пикап Глеба. Это однозначно говорило о том, что хозяин дома.
Прошло уже, наверное, минут пять, а я все еще продолжал сидеть в машине, как парализованный, и смотрел на дом. Вдруг возникло чувство, будто это очередной кошмар, так неуютно мне стало. Казалось бы, я изо всех сил сюда стремился, и вот теперь, достигнув цели, остановился в нерешительности. Страшно и тревожно. Больше всего пугало даже не то, что я не найду здесь Амаранту, а то, что она может не простить моего эгоистичного поступка. Как любой нормальный человек я просто страшился быть отвергнутым. Но если Эмми и сделает нечто подобное, то у нее хотя бы будут для этого более веские причины, нежели у меня в свое время. Дав себе слово не сдаваться и не останавливаться ни перед какими препятствиями, которые могли повстречаться на пути (пусть даже их источником будет сама Амаранта), я наконец-то вышел из машины и, сделав несколько глубоких вдохов, направился к дому. В конце концов, сейчас мне предстояла всего лишь встреча с Глебом, поэтому не стоило так волноваться. Отправиться в лес на поиски Эмми лучше с заходом солнца. Мне казалось, что будет не совсем вежливо заявиться к ней, пока она отдыхает, пусть даже вампиры никогда не спят.
Осторожно постучал в дверь и застыл в ожидании. Из дома не доносилось ни единого звука, и я уже было решил, что Глеб все же куда-то уехал на другой машине, когда дверь внезапно распахнулась. Сказать, что Глеб удивился моему визиту, — значит промолчать. На его лице отразилось не просто изумление от неожиданной встречи, а нечто напоминающее шок. Нельзя было понять, рад он меня видеть или нет, хотя время все-таки показало, что тогда Глеб скорее огорчился. Как здравомыслящий человек он понял, что я преодолел огромное расстояние вовсе не потому, что соскучился по нему, а ради встречи с Амарантой. Одна-единственная мысль о том, что охотник общается с вампиром (не говоря уже о чем-то большем), приводила его в ужас. И даже некое подобие взаимопонимания, которое связало его с Эмми, когда она помогла нам расправиться со стаей оборотней, не могло изменить представлений старого охотника.
— Влад?! — только и смог воскликнуть он.
Я не торопил его и позволил рассмотреть меня как следует, хотя мы все еще стояли на пороге. Глеб так и не пригласил меня пройти внутрь. Справедливости ради следует отметить, что Глеб Корнеев гостеприимный хозяин, и он, конечно же, не отказал бы мне в ночлеге, просто ему нужно было немного времени, чтобы прийти в себя.
— Рад тебя видеть, Глеб, — проявил я инициативу и заговорил первым.
— Н-да, — только и ответил охотник, но уже в следующее мгновение, спохватившись, отступил в сторону и жестом предложил мне войти.
Я тут же ступил за порог и оказался в узком коридоре, который, помнится, вел в гостиную. По левую руку находилась дверь в кухню, именно туда и пошел Глеб, после того как закрыл входную дверь.
Направившись следом, я очутился в кухне. Она, как и весь дом, ничуть не изменилась. Заставленная мебелью, кухня все же была уютной, хоть и тесной. Массивная дверь вела отсюда в печально известный подвал. Построенный еще дедушкой Глеба и усовершенствованный последующими поколениями, он представлял собой огромную тюрьму для всякого рода нечисти, в которой в разное время побывало множество любопытных созданий, включая и Амаранту.
— Кофе? — кивнув на кофеварку, предложил Глеб.
Я ответил согласием, и он принялся за приготовление. По тому, как сосредоточенно и молчаливо Глеб варил кофе, стало понятно, что он просто не знает, как себя вести. Видимо, он решал сложный вопрос: стоит ли ему прогнать меня (разумеется, для моего же блага) или разрешить остаться, а там будь что будет. К счастью для меня, врожденное чувство гостеприимства и память о дружбе с Виктором взяли верх, иначе пришлось бы ночевать в «девятке», а я почему-то подозревал, что мне бы это не понравилось.
Наконец кофе сварился, и у Глеба больше не осталось причин игнорировать меня. Поставив чашку дымящегося напитка на стол, он сел напротив и уставился в мою сторону немигающим взглядом.
— Как дела? — спросил я первое, что пришло на ум; голос звучал сипло и неуверенно.
— Нормально, — с самым серьезным видом ответил Глеб и отхлебнул кофе, не сводя с меня взгляда. Его холодные глаза буравили меня из-за края чашки.
Я невольно передернул плечами. Совсем не так представлялась мне встреча с этим человеком. Впрочем, сейчас пришло понимание, что ничего другого и быть не могло. Глеб слишком ревностно охраняет святое (по его глубокому убеждению) звание охотника. Было время, когда он всерьез подумывал, а не убить ли меня за то, что я отпустил вампира. С тех пор между нами так и осталась некоторая недоговоренность, но до сегодняшнего дня меня это не тяготило.
— С отцом и братом все в порядке? — На этот раз молчание нарушил Глеб.
— Вполне, — я видел, что наша беседа не складывается. Никто не решался первым заговорить о том, что было на уме у обоих.
Сделав пару глотков кофе, я с тоской уставился в окно, за которым ровной стеной возвышался лес. Так мы и сидели какое-то время: Глеб смотрел на меня, а я на лес. Когда кофе в чашках закончился, Глеб не выдержал.
— Зачем приехал? — прямолинейно спросил он. Увы, деликатность ему была несвойственна.
— Я должен увидеть Амаранту, — ответил я честно, подозревая, что он и без меня это знает.
— Я сказал ей, что ты правильно поступил, оставив ее. Вампир и охотник не могут быть вместе, — с гордостью заявил Глеб.
До чего же отвратительно, что люди так часто лезут не в свое дело. На кой черт ему нужно было говорить об этом с Эмми? Да еще преподнести все в таком свете, будто я большой молодец, что бросил ее, и она должна мной гордиться. Представляю, как разозлилась Амаранта.
— Я изменил свое мнение, — проговорил я как можно мягче. Пусть внутри и бушевало негодование, не стоило выплескивать его наружу, это лишь усложнило бы ситуацию.
— Вот оно что, — как будто про себя пробормотал Глеб. — Значит, теперь ты думаешь, что вы вполне подходящая пара?
— Так далеко мои мысли не заходили. Мне просто нужно ее увидеть.
— Ты совершаешь ошибку, которая рано или поздно тебя погубит. Но ты, должно быть, и сам это понимаешь, не так ли, Влад? — На мой взгляд, это был риторический вопрос, и я не стал на него отвечать. — Что ж, я не видел ее уже очень давно.
А вот это было уже интересно.
— Как давно?
