бывает крайне неприятен.
Подмигнув на прощание, странный вампир удалился следом за Амарантой, а я остался на месте и попытался хоть немного привести мысли в порядок.
Потом вышел на улицу. Видимо, свежий воздух очистил разум, потому что я вспомнил, что Грэгори — имя того вампира, который, по рассказам Эмми, обратил ее. Память также услужливо подсказала, что он один из так называемых «первых» вампиров, убить которых еще никому не удавалось. Не знаю, как Амаранта снова попала к нему в лапы, да это и неважно. Кажется, она говорила, что скрывается от него, и вот он, похоже, все-таки ее разыскал.
Теперь я не сомневался, что призыв о помощи не был выдумкой моего подсознания. Конечно, я не из тех, кто склонен навязывать свои чувства другим, и, возможно, оставил бы Эмми в покое, если уж она так об этом просила, если бы не страх в ее глазах. Этот страх убедительнее любых слов говорил о том, что она действительно во мне нуждается.
Я чувствовал, что мне необходимо еще раз увидеть Амаранту. Ведь наша встреча была столь мимолетной, что мы даже не успели толком поговорить. И никакой вампир, будь он даже самым старым представителем их рода из всех, что я когда-либо встречал, не сможет отпугнуть меня. Решено: завтра же снова пойду в этот клуб, а там будь что будет.
14
«BLOOD»
Я вернулся в гостиницу в странном настроении. Конечно, можно было порадоваться тому, что мне все-таки удалось найти Эмми, и наша с ней встреча состоялась. Но, с другой стороны. Амаранта стала безмерно далека от меня за прошедшие месяцы. Хуже всего, что виноват в этом был только я один. Сам своим необдуманным поступком разрушил все, что могло бы быть между нами. И эта жертва оказалась напрасной, она ничего не изменила: ни моих чувств к Эмми, ни, тем более, ее сущности. Получалось, что тем трудностям, которые встретятся на моем пути, я обязан, прежде всего, самому себе. Это удручало.
В первую очередь необходимо еще раз поговорить с Амарантой, поэтому на следующий вечер я снова отправился в этот злополучный ночной клуб. Я вошел туда, не таясь, так как обоснованно полагал, что прятаться от существ, которые способны за несколько километров почувствовать твой индивидуальный запах, бессмысленно. И снова повезло. Меня то ли не узнали, то ли просто проигнорировали.
Оказавшись в зале и окинув его взглядом, я сразу же заметил, что по сравнению со вчерашним днем здесь заметно прибавилось вампиров, хотя и людей тоже было предостаточно. Я насторожился; хотелось верить, что обилие вампиров никак не связано с моей скромной персоной. Может, сегодня какой-нибудь вампирский праздник?
Очень скоро догадка подтвердилась. Диджей объявил, что тема сегодняшней ночи — вурдалаки. И точно, посмотрев по сторонам, я с удивлением отметил, что все посетители наряжены в костюмы вампиров. Почему-то в сознании большинства людей под костюмом вампира подразумеваются черные плащи с красными подкладками, накладные клыки и, конечно, набриолиненные, тщательно зачесанные назад волосы. Просто слет Дракул какой-то! Интересно, что празднику одинаково радовались как разряженные люди, так и настоящие кровопийцы, которые смотрелись весьма скромно на фоне разодетой толпы.
Повезло еще, что на посетителях не было масок, иначе поиск Амаранты мог бы усложниться. Впрочем, я скромно надеюсь, что мне все равно удалось бы найти Эмми, даже если бы на ней красовался костюм Микки-Мауса. Но эту теорию проверить не удалось, потому что Амаранта нашла меня сама.
Я медленно продвигался по периметру зала, когда чья-то рука схватила мое запястье. Обернувшись, увидел Эмми, которая жестом поманила меня за собой. Конечно, я без тени сомнения пошел следом. Тепло, исходящее от ее ладони, разлилось по телу, и я мог думать только о ее бархатистой коже.
Она провела меня через весь зал, мы свернули в какой-то коридор с яркими лампами дневного света и вошли в первую же дверь слева. Как оказалось, это был женский туалет.
Несколько девушек, увидев меня, недовольно завизжали, но Эмми командным голосом заявила, что туалет сломан, и они должны немедленно освободить помещение. Никто не осмелился спорить, и всего за несколько секунд девушки дисциплинированно выполнили приказ. Их скоростью мог бы гордиться любой армейский командир. Мы остались наедине. Но Амаранта не успокоилась на этом, она открыла каждую кабинку, желая убедиться, что все ушли, и только после этого развернулась ко мне.
У Эмми было более чем серьезное выражение лица. Она хмурилась и кусала нижнюю губу, что лишь привлекло внимание к этой части ее лица, и я невольно вспомнил наш единственный поцелуй. Кровь сразу же бурным потоком понеслась по венам, сердце бешено заколотилось в груди, что, конечно же, не ускользнуло от внимания Амаранты.
Я видел: Эмми нервничала все сильнее. Она не могла спокойно стоять на месте: переминалась с ноги на ногу, поднимала руки, чтобы поправить и без того идеальную прическу, потом стремительно опускала их и, кажется, хотела что-то сказать, но все не решалась произнести первое слово.
— Снова повторишь, что я должен уйти? — Самообладание постепенно возвращалось ко мне, и я первым нарушил молчание.
— А это поможет? — Эмми, наконец, остановилась напротив меня, облокотившись на мраморную столешницу умывальника.
Я изучал выражение безукоризненного лица, которое было мне так дорого, и не находил в нем отклика на собственные чувства. Какие бы эмоции ни испытывала сейчас Эмми, они оставались для меня загадкой.
— Не думаю, — покачал я головой. — Ведь ты сама просила меня прийти к тебе на помощь.
— Что я делала?
— Ты мне снилась и просила о помощи, — постарался объяснить я, но вслух это звучало не очень убедительно, а при более детальном изучении и вовсе глупо.
— Вот оно что. Теперь, конечно, все понятно, — Эмми вздохнула. — Я не знаю, что тебе снилось, но это точно была не моя инициатива. Я все-таки вампир, а не ночная фея, — в ее голосе звучал вызов.
— Пусть так, — решил я не обращать внимания на ее агрессивные интонации, — но ты оставила мне послание. Или это ты тоже будешь отрицать?
Эмми смущенно опустила глаза. Похоже, тут ей нечего было возразить. Значит, я не ошибался, когда думал, что стихотворение предназначалось мне.
— Это было ошибкой. К тому же я пыталась предупредить тебя об опасности, но вовсе не просила меня разыскивать. Зачем ты вообще приехал? Какой теперь в этом смысл?
— Но я уже здесь, и этого не изменить!
— Прости, — Амаранта сникла, вся спесь на мгновение покинула ее, и она превратилась в мою Эмми. У меня снова защемило в груди. Но ее губы почти тут же снова тревожно сжались. — Тебе не надо было приходить. Здесь для тебя небезопасно.
— Ты что, не слышишь? — Меня поразила ее непробиваемость. — Я пришел за тобой, — при этих словах я взял ее за руку, — давай уйдем отсюда вместе.
Столь долгожданное прикосновение к атласной коже отдалось во мне новым всплеском эмоций, и я с трудом сдерживался, чтобы не перейти грань. Прерывистое дыхание и дрожь в голосе выдавали мои чувства с головой. Эмми посмотрела мне в глаза, как будто ища в них подтверждения правдивости сказанных слов, и, найдя его, горько усмехнулась.
— Ты немного опоздал.
— Что? — не понял я.
— Было время, когда я только этого и ждала, но теперь все в прошлом. — Ее рука выскользнула из моей, и Амаранта сделала шаг назад, увеличивая дистанцию между нами. Я вдруг ощутил себя шариком, из которого выпустили воздух. Только меня покинул не гелий, а надежда. Ужасно было думать о том, что еще немного — и я окончательно потеряю ее.
— Это неправда, — всегда можно попытаться отрицать очевидные факты, вдруг сработает. — Ты говоришь так только потому, что хочешь оградить меня от кошмара, в котором сама оказалась.
