Взяв их в руки, с удивлением узнал петли, на которых еще недавно держалась дверь, и только тогда сообразил, в чем тут странность, — дверь была открыта не в ту сторону. Амаранта просто выломала петли!
— Вот пройдоха! — с негодованием и вместе с тем с ноткой восхищения воскликнул Дима, присмотревшись к петлям.
Я посмотрел на брата снизу вверх с немым вопросом в глазах.
— Они из обычного металла, — усмехнулся Димка. — Кузнец нас нагрел. Сделал клетку из высокопрочной стали, а на петлях сэкономил.
Теперь и я все понял. Разница в цвете и фактуре между петлями и решеткой была видна даже на глаз. Похоже, кузнец, желая заработать сверх предложенного, умудрился вместо петель из особого прочного сплава поставить обычные, а разницу, как водится, положил в карман.
Я опустил руку, и круглые цилиндры с металлическим звоном упали на пол. Возможно, так даже лучше: Амаранта на свободе, я снова один. Некоторые из представителей нашей профессии (например, Глеб) считают, что настоящий охотник всегда должен быть одиночкой. Что ж, у меня появился неплохой шанс стать одним из таких охотников. Думаю, Глеб может мною гордиться.
— Ты-то как? Все в порядке? — участливо поинтересовался Дима.
— Ничего страшного. Справлюсь. Не впервой, — я не особо верил в собственные слова, но старался говорить убедительно.
Выпрямившись, повернулся спиной к клетке.
— Давай лучше поужинаем. Я что-то проголодался, — заявил я спокойно, направляясь к двери и рассчитывая, что тема еды как ничто другое отвлечет Диму от насущных проблем.
20
ГОСТЬ
Я был в отчаянии. У меня, что называется, опустились руки, и весь мир вдруг стал совершенно безразличен. Дима постоянно твердил, что мы должны уехать из Питера, так как, по моему собственному признанию, делать здесь больше нечего, но я не мог заставить себя даже выйти на улицу. Кто бы мог подумать, что во второй раз потерять любимую еще сложнее. Можно было бы уже и привыкнуть.
Окружающая действительность вдруг стала невыносимой и скучной. Даже когда Дима после очередной попытки вытащить меня из Петербурга пригрозил, что позвонит отцу и все ему расскажет, во мне ничто не дрогнуло. Признаться, просто отчаянно не хотелось покидать город, в котором жила Эмми. Конечно, не имеет значения, где именно я нахожусь, — и в Питере, и в Новосибирске она будет одинаково от меня далека — но не так-то просто распрощаться с местом, где мы виделись в последний раз.
Из-за моей начинающей входить в хроническую стадию депрессии мы не могли уехать из Санкт- Петербурга уже вторую неделю. Нельзя сказать, что все это время я хоть чем-то занимался. Моим основным времяпровождением было сидеть в кресле и жалеть себя. Почему-то этот вид деятельности весьма популярен у несчастных влюбленных.
Такое поведение выводило Диму из себя, но он был не в силах что-либо изменить. Наконец, брат заявил, что если я в скором времени не вернусь в реальность, то он будет вынужден оставить меня одного и отправиться назад к отцу. Не знаю, почему, но его слова произвели на меня впечатление. Скорее всего, я просто испугался лишиться последнего дорогого мне человека на этой планете, поэтому твердо решил взять себя в руки.
Именно в тот день, когда я принял это судьбоносное решение, все неожиданно вышло из-под контроля, и дальнейшие события развивались уже независимо от моих действий и желаний.
Был довольно поздний вечер, когда я наконец-то собрался выйти на улицу. Казалось, наступило самое подходящее время для первой прогулки после длительного пребывания в квартире. На город опустились мягкие сумерки, и можно было не бояться; что кто-то заметит хмурое выражение моего лица. Ничего не сказав брату, я отправился гулять. Проходя мимо зеркала в прихожей, бросил мимолетный взгляд на отражение, отметив, что неплохо бы побриться, так как двухнедельная щетина уже начала принимать очертания бороды.
Я вышел во двор, вдохнул прохладный ночной воздух Питера и понял, какую ошибку допустил, сидя в четырех стенах. С самого начала стоило больше бывать на воздухе — иногда полезно проветрить голову. Решив прогуляться до набережной, которая находилась неподалеку, я размеренным шагом отправился в сторону арки, ведущей за пределы двора. Двор-колодец освещал единственный фонарь, и его тусклого света едва хватало, чтобы рассеять ночную тьму. Не успел я шагнуть под своды арки, как тревожный сигнал подсознания заставил остановиться и приглядеться к окружающему. Не могу сказать, услышал ли я что- нибудь, или мне просто что-то подсказало взращенное в многочисленных опасных ситуациях чутье охотника. Определенности пока не было. Но одно я четко осознавал — во дворе есть кто-то еще. Сам по себе этот факт казался банальным — ну что такого ужасного в припозднившемся прохожем? Правда, вел себя этот ночной странник, мягко говоря, подозрительно. Он притаился в тени арки и выжидал. От дурного предчувствия тревожно сжалось сердце. Отчего-то я был уверен, что незнакомец поджидает именно меня.
Рука сама скользнула за спину в попытке нащупать оружие, но его, конечно, не оказалось. Погрузившись в состояние несчастного брошенного парня, я совсем забыл об элементарной безопасности. Это озарение настолько потрясло меня, что, кажется, я мгновенно излечился от депрессии. По крайней мере в тот момент жить хотелось как никогда прежде, хотя еще накануне днем я стенал о бессмысленности моего существования.
Я отступил. Всего на один шаг, но тень двинулась вперед ровно настолько, насколько я подался назад. Это вынудило меня снова остановиться. Бросив взгляд за спину, я оценил расстояние до безопасного подъезда и понял, что просто физически не успею до него добежать. Вампиры слишком быстры, в скорости мне с ними не тягаться, а теперь я нисколько не сомневался, что прячущийся в темноте мистер Икс — вампир. Если меня чему и научили проведенные с отцом годы, так это определять вампиров чуть ли не по запаху, ну или по манере двигаться. Чтобы узнать бесшумные манеры и мягкие движения вампира совершенно необязательно отчетливо его видеть.
Нужно было догадаться, что рано или поздно дружки Амаранты нас вычислят. Ведь даже сама Эмми вполне могла рассказать им, где находится наше с Димой убежище. Я был так глуп, что даже не сообразил сменить жилье. Конечно, трудно поверить, что Амаранта выдала нас своей банде кровопийц, но как иначе объяснить появление неожиданного визитера?
Тень не двигалась; я тоже предпочел замереть, не желая провоцировать незваного гостя, и лихорадочно анализировал ситуацию. Меня несколько удивило то обстоятельство, что вампир был один, и вдруг я с ужасом подумал, что другие вампиры вполне могли забраться в квартиру и развлекаться там с Димкой. Именно эта мысль заставила покончить с игрой в молчанку.
— Кто ты? — выкрикнул в темноту. Я знал ответ на этот вопрос, но он показался мне вполне подходящим для начала разговора.
Тень промолчала, но я заметил едва уловимое движение, как если бы мой скромный собеседник еще немного подался вперед.
Я снова не удержался и оглянулся назад в тревоге за брата.
— Он в безопасности, — произнес спокойный, лишенный эмоций глубокий мужской голос; его бархатистый тембр подтвердил догадку о природе ночного гостя. — Я один.
Такое заявление вызвало невольную усмешку. Зачем вампиру признаваться в своей незащищенности? Или он даже не допускает мысли, что я могу представлять собой какую-либо опасность? Недоверия с моей стороны, таким образом, не поубавилось, и его слова только еще больше насторожили.
— Тебе нечего бояться. Если бы я хотел тебя убить, ты был бы уже мертв, — все так же равнодушно произнес вампир.
Я никак не мог избавиться от ощущения, что где-то уже слышал этот приятный равнодушный баритон. Так как из всех вампиров этого города мне были знакомы только друзья Амаранты, вполне логично
