Беневольский. Кто вам сказал, что она меня терпеть не может?
Полюбин. Она сама.
Беневольский. Она! и просила вас мне это сказать?
Полюбин. Да, она поручила мне поговорить с вами, и я…
Беневольский. Не трудитесь понапрасну, я давно всё знаю, всё понял.
Полюбин. Вы ничего не понимаете.
Беневольский. Всё, я говорю вам, всё; вот в чем дело…
Полюбин. Совсем нет, дайте мне сказать одно слово.
Беневольский. Нет, позвольте уж мне наперед, и вы согласитесь, что я всё знаю.
Полюбин (в сторону). Что делать с дураком, который свое несет?
Беневольский. Вот изволите видеть: Варинька…
Полюбин. Прошу вас: Варвара Николаевна.
Беневольский. Помилуйте, не всё ли равно? мы можем…
Полюбин. Вы никак не можете.
Беневольский. Пожалуй, хоть Варвара Николаевна, – слышала, как я при ней изъяснялся в любви ее превосходительству…
Полюбин. Что ж вы твердите о своих проказах? их без того все знают.
Беневольский. Как вы это назвали?
Полюбин. Проказы.
Беневольский. Вы сказали точно так, как оно и есть, и увидите почему. – Ей, напротив, не говорил я ни слова о любви, обошелся с нею, как со служанкою…
Полюбин. Какая дерзость!
Беневольский. Терпенье, прошу вас, терпенье. Всё это вместе должно было поразить сердце юное, нежное, едва начинающее любить; она на меня рассердилась и, верно, называет меня чудовищем…
Полюбин. Уродом.
Беневольский. Так должно быть, я это всё знаю. Вы видите ли теперь, что вам нечего было мне говорить?
Полюбин. С вами точно говорить напрасно.
Беневольский. Итак, слушайте: я догадался, что они нарочно взяли на себя каждая не свою роль, и я притворился, будто обманут; но меня обмануть трудно, я всё приметил и внутренно смеялся, смотря на смущение одной и досаду другой. – Вам самим смешно?
Полюбин. Вы имеете дар всякого рассмешить.
Беневольский. Но сделайте одолженье, выведите ее из заблужденья; я ее довольно помучил, пора перестать, не правда ли?
Полюбин. Давно пора. (В сторону.) С ним говорить нечего.
Те же и Саблин.
(Во время разговора Саблина с Полюбиным Беневольский отворяет дверь. Федька вносит пожитки, они расставляют их по местам.)
Саблин (Полюбину). А, ты здесь! а там по тебе стосковались. Уж я сжалился да пришел за тобой. Ты с приятелем о стихах, что ли, толкуешь?
Полюбин. Какие, братец, стихи! я целые полчаса бьюсь с ним понапрасну, хочу ему сказать, чтоб он Вариньку оставил в покое, если не хочет, чтоб я его самого обеспокоил.
Саблин. Ну что ж он? когда вы деретесь? я секундант, что ли?
Полюбин. Чего, братец! он ни слова не понимает либо не хочет понять. Возьмись хоть ты его вразумить.
Саблин. Я? Нет, брат, я стихами говорить не мастер. – Да что ты к нему приступил, из чего бьешься? разве тебе честь будет убить студента? Оставь это и положись во всем на Настасью Ивановну.
Полюбин. Пожалуй; мне, право, его смерти не хочется.
Саблин. Ступай же туда, тебя ждут к обеду.
Полюбин. А ты?
Саблин. Нет, я иду в ресторацию: Звёздов мне надоел, как собака.
Полюбин. Уведи с собой Беневольского, если можно.
Саблин. Хорошо.
Полюбин. Прощай. (Уходит.)
Беневольский, Саблин.
Беневольский (любуясь на пожитки).
О Лары и Пенаты!Вы пестуны мои!Вы златом не богаты;Но любите своиУглы и темны кельи,Где я на новосельиВас мирно тут и тамРасставил по местам.Саблин. Полно возиться с чемоданом, хорошо и так. Скажи мне, где ты обедаешь сегодня?
Беневольский. Я думал, что здесь.
Саблин. Нет, что здесь? скука: Звёздов еще пустится хохотать да расспрашивать.
Беневольский. Это правда; но где же?
Саблин. Душа моя, мы, кажется, в Петербурге, – здесь рестораций тьма; жаль только, что все никуда не годятся. Всё же вино есть. Ты любишь вино?
Беневольский. Кто не любит его? О, всемогущее вино! веселие героя!
Саблин. Мы с тобой хоть не герои, а выпьем по стакану, я тебя попотчиваю.
Беневольский. Нет, уж позвольте мне: я столько виноват, что хоть чем-нибудь хочу изгладить ту ошибку…
Саблин. С уговором: ни об ней, ни об стихах не говорить ни слова.
Беневольский. Ни слова.
И стукнем в чашу чашей,И выпьем всё до дна:Будь верной дружбе нашейДань первого вина.(Уходят вместе.)
Звёздова, Варинька, Полюбин.
Варинька. Насилу отобедали. Я как на иголках была во весь стол. Александр Петрович нарочно всё хвалил своего несносного студента, а сам, верно, иначе думает; так только, чтоб огорчить других, знает, как это всем противно.
Звёздова. Всё бы ничего, да как быть таким ветреником в пятьдесят лет: теперь вдруг без всякой нужды, не подумавши хорошенько ни одной секунды, послал за подорожной, за лошадьми, скачет в деревню бог знает зачем.
Полюбин. Неужели это ему сегодня только пришло в голову?
Звёздова. Нет, он и прежде говорил, да нерешительно. Я всегда полагала, что коли это сбудется, так через два-три года или никогда, как все другие его замыслы; у него их тысяча. – Любя вас, меня его отъезд не очень огорчает. Без него Беневольского можно будет уговорить, достать ему место где-нибудь в дальнем университете, отправить его туда, и даже женить, если сыщется ему подобная.
Варинька. Ах, как бы счастливо! Какие вы добрые!
Звёздова. Хорошо, милая, да надо подумать и о себе. Муж мой едет в деревню,
