ГЛАВА 4
Поцелуй застал Джессику врасплох.
Первый поцелуй между мужчиной и женщиной обычно бывает нежным, осторожным, трепетным. Влюбленные словно примериваются друг к другу.
А вот поцелуй Франклина оказался совсем другим. Губы его опалили огнем, сильные, мускулистые руки обвились вокруг нее. Водоворот страсти подхватил Джессику и увлек за собою, а сердце сжалось от внезапного страха. Задыхаясь, она попыталась отвернуться, но Франклин обхватил ее лицо ладонями и снова припал к ее губам.
Тут-то она и погибла. Погибла, утонула в омутах его глаз. Жар… Пьянящий аромат возбуждения… Девушка снова застонала, и Франклин понял: она сдается.
Джессика обвила руками его шею, приподнялась на цыпочки, прильнула к нему. Тогда Франклин провел ладонью по ее спине, привлек еще ближе так, чтобы она почувствовала его возбуждение, чтобы поняла, что натворила: из человека цивилизованного превратила его в дикаря, охваченного первобытной страстью. А всему виной — ее прикосновения, запах ее волос, вкус ее губ. Исчезло все, кроме бушующего в крови пламени.
Теперь она сама по доброй воле льнула к нему, дразня и возбуждая. Франклин ощущал напор ее грудей, легкое покачивание бедер. В ушах у него звенело, он снова позвал ее, глухо и хрипло, рывком выдернул из-под брюк футболку и просунул руки под ткань, наслаждаясь шелковистостью разгоряченной кожи.
— Франклин, — зашептала она прямо ему в губы, и звук собственного имени в ее устах прогнал остатки здравого смысла.
— Да, да. Это я, я…
Ладонь его легла на ее грудь. Джессика выгнулась, подалась вперед, наслаждаясь каждым прикосновением. О, эта шершавая, мозолистая ладонь! Кончики пальцев скользнули по затянутому в кружево соску — и все ее существо стало таять, точно воск под солнцем.
— Пожалуйста, — лепетала она. — Франклин, пожалуйста…
А он застонал, просунул ладони под пояс ее джинсов, и пальцы его легли на упругие ягодицы, заставляя девушку приподняться на цыпочки, притягивая еще ближе. Нервы, мышцы, сердце — все трепетало в едином порыве страсти. Да, думала она, да, о, да!
— Ах ты, сукин сын!
Разгневанный вопль и удар хлыста прозвучали почти в унисон. Франклин непроизвольно дернулся. Джессика открыла глаза… и взгляду ее предстало разъяренное лицо отчима.
Франклин отреагировал мгновенно. В нем тотчас же пробудился «трудный подросток». Он оттолкнул Джессику к стене, развернулся, набычился, сжал кулаки… и ударил. Гриффит Уинстон качнулся назад. Франклин тряхнул головой, взревел, снова ринулся на врага. Но теперь алая пелена перед глазами слегка расступилась, и он разглядел противника. Да это же седовласый старец с физиономией, похожей на печеное яблоко!
— Черт! — в сердцах выругался он, опуская кулаки. — Охолони малость, дедуля! Не могу же я драться со стариком!
— А ты попробуй! — Гриффит размахнулся, и на сей раз уже Франклин едва устоял на ногах. Вот уж не ждал он от старикана подобной прыти!
И что прикажете делать? — думал Крэгг, уворачиваясь от нового удара. Стоять сложа руки, позволить исколошматить себя или войти в историю как победитель столетнего патриарха?
— А ну, дерись! — прорычал Гриффит. — Я тебя так отделаю, что свои не узнают!
— Прекратите! — Хрупкая светловолосая женщина бежала к ним через двор, на ходу вытирая руки о передник. — Прекратите сейчас же!
— Дора, не вмешивайся!
— Она права, — поддержала мачеху Джессика. — Хватит!
Франклин демонстративно поднял руки: сдаюсь, дескать.
— Послушайте, — примирительно начал он. — Это ж курам на смех. Я вас лет на тридцать моложе.
— Да побольше, пожалуй, — ответил Гриффит. — Но если думаешь, я исповедую правило «маленьких не обижать», так это ты ошибся.
Франклин не сдержал улыбки. Выцветшие голубые глаза воинственно сверкнули — и старик снова ринулся в атаку.
— Эх, чтоб вас! — обреченно вздохнул Франклин, стремительным движением перехватил его руку и завернул за спину.
— Франклин… — Джессика оглянулась и с трудом сдержала досадливое восклицание. Вокруг уже собралась толпа. Падкие на развлечения работники сбежались полюбоваться на «поединок». Как можно — пропустить такое зрелище! — Пожалуйста, отпусти его.
Франклин просиял улыбкой. Бог ты мой, подумала девушка, да негодяй забавляется от души!
— Крэгг! — Джессика выставила вперед подбородок и обратила на задиру взгляд, перед которым трепетал самые отпетые сорвиголовы. — Я сказала: отпусти!
— Я вас отлично расслышал, мисс Меррилл, но глупо отпускать того, кто задумал тебя убить!
— Точно, — подтвердил старик. — Убью, как только высвобожусь!
— Видите? — Франклин снова одарил собеседницу белозубой улыбкой. — Я его выпущу, он опять полезет на меня с кулаками, и придется мне волей-неволей задать ему хорошую взбучку. — Взгляд зеленых глаз сделался холодным и угрожающим, и Крэгг заломил руку противника чуть сильнее так, что старик непроизвольно поморщился от боли. — Выбор за вами, мистер. Хотите провести так час-другой на потеху всему ранчо или пообещаете вести себя как пай-мальчик?
— Черт подери, Крэгг! — яростно воскликнула Джессика. — Ты сказал, что приехал поговорить с Гриффитом Уинстоном. Так вот это его ты и держишь на болевом контроле.
Здорово! — с досадой подумал Франклин. Если и есть на свете способ надежнее настроить против себя Уинстона, так мне он неведом. Надо же — унизил старика на глазах у всей «Форталесы»! Ну а как теперь выпустить тигра, раз уж поймал его за хвост?
— Если бы не твои поганые приемчики, ты бы уже летел головой вперед в соседний округ, — заверил Гриффит.
— Это не приемчики, это врожденный талант, — ухмыльнулся Франклин. — А вы противник что надо, для старика-то, который одной ногой в гробу, а другой — в могиле.
В толпе засмеялись. Джессика стремительно развернулась.
— Ладно, — крикнула она, — потеха закончилась! Тот, кого я здесь застану спустя три секунды, получает расчет и быстренько вылетает из «Форталесы» на все четыре стороны.
Работникам дважды повторять не пришлось. Затем девушка с негодующим видом обернулась к противникам.
— Словно дети, честное слово!
— Послушайте, — примирительно обратился Франклин к старику. — Я понимаю ваше возмущение. Ясно, что эта… хмм… сцена… застала вас врасплох. Обнаружить падчерицу в объятиях постороннего мужчины… хмм… тут всякий вышел бы из себя.
— В объятиях? — фыркнул Гриффит. — Хорошо сказано. По правде говоря, кабы я не подоспел, так дело бы закончилось сеновалом.
— Проклятье, Гриффит! — набросилась девушка на отчима. — То, что ты подглядел, тебя вообще не касается!
— Еще как касается. Ты — моя дочка. Кому понравится, когда его девочку лапает какой- то прохиндей!
— Ох, да Бога ради! — Джессика негодующе топнула ногой. — Никакая я тебе не дочка, а падчерица, и за последние два года ты мне об этом напомнил тысячу раз. И никто меня не лапал. Может, это я сама к нему приставала. — Девушка с досадой хлопнула ладонью по бедру, испепеляя противников взглядом. — Да
