Впрочем, нет, отнюдь не незнакомку! Именно такой Глэдис предстала ему на свадьбе: ослепительная красавица с языком, острым как бритва, и с характером, как у медведицы-гризли. Если верить ей, то, что произошло между ними ночью, сущие пустяки, случайная интрижка, не больше.
Огни на табло погасли. Глэдис спустилась на первый этаж. Мартин позвонил-таки швейцару, и тот уже ждет внизу, чтобы сдать гостью с рук на руки Смиту.
Все еще кипя от бешенства, Фагерст вышел на балкон и успел увидеть, как женщина садится в машину. Смит закрыл за нею дверцу, сел за руль – и все. Она исчезла – скатертью дорога!
Но кого он обманывает? Все не так просто – она не исчезла! В воздухе разливалось неуловимое благоухание – память о ее присутствии. Звук ее голоса звучал в сознании, словно позабытый мотив.
Он солгал ей, сказав, что Смит привык просыпаться в любое время ночи. В юности Мартин на собственной шкуре испытал, что это такое – состоять на побегушках у босса; и впоследствии поклялся, что никогда не станет тиранить подчиненных и слуг. Кроме того, до сих пор как-то не возникало потребности будить Смита среди ночи.
Ни одна женщина еще не покидала ее постели столь поспешно, мрачно размышлял Мартин, возвращаясь в спальню. Проблема обычно состояла как раз в том, чтобы выставить подружку за дверь, а отнюдь не в том, чтобы убедить ее задержаться.
Впрочем, что за беда? Интрижка его позабавила; недурно было бы продлить ее еще на пару недель или даже месяцев, но ведь есть и другие женщины. Есть, как не быть!
Что-то блеснуло на ковре. Мартин нахмурился и подобрал вещицу. Сережка Глэдис. Мартин стиснул ее в кулаке. Ему представилось лицо ночной гостьи, разрумянившееся, сияющее, в тот момент, когда он отобрал у нее серьги и принялся раздевать ее сам. Когда она протянула к нему руки, а он опустился на колени и…
Фагерст горько рассмеялся и швырнул сережку на туалетный столик. Ночь выдалась не из легких, и усталость явно сказывается. А если задуматься, что уж такого необычного произошло? Пожалуй, только то, с каким трудом он затащил Глэдис Рейнджер в свою постель.
Насвистывая, Мартин направился в душ.
6
Дина Уэйд устроилась за столом на кухне Глэдис. Подперев голову кулачком, она следила за тем, как подруга месит тесто.
Впрочем, процесс скорее напоминал безжалостную расправу. Дина глянула на часы и скептически приподняла бровь. Вот уже пятнадцать минут Глэдис свирепо мяла и колошматила вязкую массу. Точнее, вот уже пятнадцать минут Дина наблюдала ее за этим занятием, а кто знает, как давно хозяйка приступила к делу?
Когда молодая балерина заглянула к соседке на традиционные пятничные посиделки – как-то само собою повелось, что в конце недели Глэдис пекла пироги, ежели не возникало необходимости сбросить килограмм-другой, – носик фотомодели уже был испачкан в муке, а глаза зло поблескивали. Мука – одно дело, злой блеск – совсем другое. Дина нахмурилась: Глэдис шмякнула тесто о стол и стукнула по нему кулаком с такой силой, что соседка сочувственно поморщилась.
За все три года их знакомства подруга никогда еще не бывала настолько раздраженной, но в последние дни она просто рвет и мечет… А то на прелестном лице возникает совсем иное выражение – глубокого, беспросветного отчаяния.
Вот уже четыре недели Глэдис места себе не находит. С того самого вечера, когда она отправилась на ужин с Мартином Фагерстом. И вот с тех пор она ни разу не произнесла его имени, и сам мистер Фагерст больше сюда не заглядывал. Что за нелепость! Уж Дина-то видела, как он смотрел на Глэдис и как Глэдис смотрела на него, пусть даже не отдавая себе в этом отчета. Да любой ученый, оказавшись между ними, всерьез усомнился бы, что выброс углекислоты – единственный фактор нагревания атмосферы!
Дина нахмурилась. Даже ее непробиваемый муженек Дейви и тот понял бы, что у соседки проблемы. Еще парочка таких ударов – и тесто просто побоится подняться.
Соседка откашлялась, выпрямилась, скрестила длинные стройные ножки и сцепила руки на коленях.
– Я его знаю? – небрежно обронила она.
– Кого?
– Ну, того типа, которому в данный момент изрядно достается от твоих кулаков. Похоже, в тесте ты различаешь некое знакомое лицо.
Глэдис вытерла лоб тыльной стороной руки.
– У тебя воображение шалит. Я пеку пирог, а вовсе не пытаюсь выместить раздражение.
– А-а, – понимающе протянула Дина.
Глэдис еще пару раз перевернула тесто, потыкала в него пальцем, а затем вывалила массу в миску и накрыла влажным полотенцем.
– Мне тут пришло в голову, – продолжала Дина по наитию, – уж не викинга ли ты «обрабатывала».
– Викинга? – не поняла Глэдис.
– Ну, того скандинава, – услужливо пояснила Дина. – Голубоглазого красавца с толстым кошельком. Мартина Фагерста.
Глэдис отвернулась, нервно комкая в руках салфетку. Подруга видит ее насквозь, вот в чем проблема!
– Я уже объяснила: я пеку пирог, – холодно отрезала Глэдис.
– И все?
– И все!
Дина снова откашлялась.
– Значит, он объявлялся?
– Дина, ты еще вчера меня об этом спрашивала. И я ответила, что нет.
– И ты не ждешь звонка? И видеть его не желаешь?
– Угадала!
Глэдис сняла с плиты кофейник и наполнила чашку подруги. Затем взялась было за свою, но при виде темной маслянистой жидкости, что плескалась на самом дне, вдруг ощутила легкий приступ тошноты. Потрясающе! Все-таки подцепила какой-то вирус. Только этого не хватало!
– А где сегодня носит твоего красавчика?
– Накачивает мышцы в спортзале, чтобы верные поклонницы продолжали пускать слюнки. И не пытайся уклониться от темы. Речь шла о твоем красавчике.
– Моем? – Глэдис возвела глаза к потолку. – Ну как тебя убедить? Мартин Фагерст мне вообще никто!
Дина поднесла чашку к губам, подула на кофе и осторожно отхлебнула.
– Ты самая здравомыслящая, рассудительная женщина из всех, кого я знаю.
– Спасибо, мне тоже так кажется.
– Поэтому я повторяю: как может здравомыслящая, рассудительная женщина так просто взять да и отфутболить мультимиллионера с внешностью скандинавского бога?
– Повторяю тебе: Мартин Фагерст и я вместе поужинали и…
– Ты и зовешь его Мартинфагерст – слитно, не делая паузы, словно вообще его не знаешь, – перебила подругу Дина.
Словно я не провела с ним ночь, подумала Глэдис, чувствуя, как предательский румянец заливает щеки.
– Ага! – победно возвестила Дина. – Видишь?
– Что вижу?
– Ты краснеешь, вот что! И выражение лица под стать. Так всегда бывает, когда разговор заходит об этом шведе.
Глэдис встала, подошла к раковине и включила воду.
– Я очень тебя люблю, Дина, – сказала она, отжимая губку, – но любопытный нос, который ты так и норовишь сунуть в чужие дела, давно пора укоротить!
– Дейви тоже так говорит, да только что он понимает? – улыбнулась соседка. – Послушай, ведь я была
