ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
«Наука побеждать»
Триумф Суворова занял не много дней… Фельдмаршал скоро прискучил Екатерине своими выходками, а главное, своей неумолчной критикой военных порядков, и Екатерина послала его опять в Финляндию, под предлогом осмотра крепостей.
Когда Суворов оттуда возвратился, заговорили о том, что Россия готова присоединиться к военному союзу европейских государств против Франции. Суворова послали устраивать войска на юге, в чем он увидел знак, что не кого другого, а именно его назначат главнокомандующим армии, когда настанет время. Петербург фельдмаршал покинул охотно, а на месте с увлечением и страстью принялся за обучение войск «науке побеждать», избрав своей штаб- квартирой Тульчин на Днестре.
Одних восхищала, других приводила в ярость та неистовая горячность, с какой новый фельдмаршал принялся искоренять в своей армии зло, к которому все притерпелись. Суворов заставил привести в порядок провиантские магазины, угрожая интендантам виселицей. Еще до приезда Суворова в Тульчин были разосланы им приказы готовить сено и овес для конницы. По-своему повернув солдатский быт, Суворов быстро добился понижения смертности в войсках. «Мертвые солдаты» перестали быть доходной статьей ротных и полковых командиров. Среди штаб-офицеров в южных войсках нашлось немало людей, прошедших в младших чинах суворовскую школу или обязанных своей карьерой суворовским победам. Среди солдат находились если не тысячи, то сотни старых служак, сделавших с Суворовым не одну кампанию. Их пример, их вера в Суворова, их рассказы облегчали обучение молодых солдат. В Тульчине Суворов написал небольшую книгу, озаглавив ее «Наука побеждать — деятельное военное искусство». В 1796 году «Наука побеждать» была объявлена по войскам как обязательное руководство. Военное искусство Суворова и его гений полководца достигли полной зрелости. Его победы подтверждали верность его учения. В основе «Науки побеждать» лежало «Суздальское учреждение». И то, что, исходя от молодого полковника, тогда многим представлялось чудачеством, теперь стало веским и обязательным, как приказ фельдмаршала, отданный для исполнения.
«Наука побеждать» сохранилась в нескольких списках. При жизни Суворова она не издавалась, а при переписке некоторые командиры вводили в нее изменения. Но суворовская «Наука побеждать» в общем и целом осталась в том виде, как она была написана рукой полководца. Об этом убедительно говорит ее неподражаемый язык.
В «Науке побеждать» две части. Первая: «Вахт-парад», или «Учение перед разводом». В этой части заключены не только основные положения суворовской тактики, но дана полная программа нового учения с перечислением команд, какие следует подавать.
«Исправься! Бей сбор! Ученье будет!»
«Атакуй первую неприятельскую линию в штыки! Ура!»
«Неприятельская кавалерия скачет на выручку своей пехоты: атакуй!»
«Атакуй вторую неприятельскую линию или — атакуй неприятельские резервы! Марш!»
«Ступай! Ступай! В штыки!»
«Стрелки вперед! Стрелки в ранжире плутонгами! За мной!»
«Докалывай, достреливай, бери в полон!»
«Ступай на прежнее место! Строй фронт!»
По окончании учения (после «Вахт-парада») читалась вторая часть «Науки побеждать» — «Разговор с солдатами их языком», или иначе: «Словесное поучение солдатам о знании, для них необходимом». Эта часть имеет примерный характер, указывая, о чем надо говорить солдатам и какими словами.
Затем излагались «Три воинские искусства». Первое — глазомер, второе — быстрота, третье — натиск.
Суворов очень высоко ценил и берег время. До Суворова русская конница ходила в атаку на рысях. Суворов научил конницу свою бурным атакам «марш-маршем», то есть на полном скаку.
Глазомер, быстрота, натиск, взятые вместе, означали на языке Суворова, что нужно правильно разбираться в обстановке, умело выбирать направление главного удара и стремиться к полному уничтожению врага.
Суворов, создавая новое военное искусство, решительно боролся с устаревшей прусской системой военного обучения. «Русские прусских всегда бивали, — говаривал он, — что же тут перенять».
Суворовская «Наука побеждать» отразила в себе лучшие черты русского национального характера: отважность, проницательность, быстроту, натиск, человечность.
Суворовское военное искусство основывалось на глубочайшем патриотизме и безграничной вере в силу и непобедимость русских войск.
«Мне солдат дороже себя», — говорил Суворов.
Всей душой любил он русского солдата, и солдат отвечал ему такой же любовью.
И крепостные русские крестьяне быстро превращались под начальством Суворова в отлично обученных «чудо-богатырей».
Суворов изобретал новые приемы боя, каких не знал противник. Так, он учил войска не только ночным походам, но и ночным боям. Суворовские войска не раз одерживали победы, нападая на противника неожиданно, ночью.
«Пуля — дура, штык — молодец», — говорила суворовская «Наука побеждать». Это значит, что Суворов придавал большее значение атаке «белым оружием», то есть штыками пехоты и саблями конницы, чем ружейному огню. И понятно: ружья того времени заряжались очень медленно, одной пулей, с дула; в пылу боя зарядить второй раз было некогда, а первый выстрел часто пропадал даром. Это не значит, однако, что Суворов пренебрегал ружейным огнем совсем. Он требовал, чтобы не стреляли зря, берегли пулю и стреляли не «в вольный свет», а прицельно, выбирая целью командиров противника.
От каждого подчиненного, начиная с главных командиров и кончая рядовыми, Суворов требовал быстрого соображения, умения сразу находить ответ и принимать решение в трудных случаях. Он требовал, чтобы все знали, от рядовых до генералов, «деятельное военное искусство». Ответа «не могу знать» он не терпел и ненавидел «немогузнаек».
Чтобы развить смекалку в солдатах, Суворов иногда задавал неожиданные вопросы, требуя быстрых ответов. Бывалые суворовские солдаты повторяли его вопросы молодым. У бивачных костров, в перерыве строевых занятий, в передышку на работах разговоры солдат вертелись около того, как надо отвечать Суворову. Однажды такой разговор начался во время «раскурки» у огня.
— «Полевой полк, говорит Суворов, каждую минуту похода должен ждать. А солдат должен дело знать не хуже офицера»… Понял? — строго глядя в глаза молодому солдату, сказал старый капрал.
— Понять можно! Да знать-то это нам откуда? Из деревни мы, мужики вить; не могу я знать-то.
— Ну, хлопчик, если ты ему скажешь: «Не могу знать», от тебя клочья полетят. Ты думаешь, солдаты — это «сто мужицких голов одной шапкой накрыто»? Раз ты должен знать, то можешь!
— Да как же я ему скажу, если и подлинно чего не знаю?
— А уж вывертывайся, как знаешь. Ну, отвечай мне, будто я сам Суворов.
— Ладно.
— Чего «ладно»? Вишь, развалился! Раз я — Суворов, встряхнись, стань стрелкой, гляди весело! Во-во, так. Не пальцами шевели, а мозгами… Ваньтя!
— Есть такой!
— Где вода дорога?
— Вода в ведре, а рога у коровы. Я это, дедушка, еще в деревне слыхал.
— Так. Молодец, чудо-богатырь! Ну-ка еще… Ваньтя! Долга ли дорога до месяца?
Солдат прищелкнул языком, сдвинул шапку на глаза, посмотрел в небо и почесал в затылке. Капрал повторил вопрос, обращаясь к старому солдату:
— Капрал!
— Здесь!
— Долга ль дорога до месяца?
— Два суворовских перехода, госродин капрал!
Ваньтя сорвал шапку с головы и ударил о землю.
