— Очень любопытно, — осторожно произнес Агамемнон. — Однако, могут возникнуть проблемы с органами. На нас и так уже чуть дело не завели.
— Органы я беру на себя, — заверил коллекционер. — Так как, договорились?
Он протянул руку через стол.
— Идет, — кивнул Агамемнон и пожал его пальцы. Ладонь коллекционера была холодная, как лед.
— Друзья называют меня Тензор, — улыбнулся Петр. — Впрочем, некоторые враги — тоже.
Вадим Немченко
Машину с мертвыми телами загнали за КПП.
Расул поднял шлагбаум.
Немченко жадно глотал коньяк. Руки его ходили ходуном после такого переживания.
— Ладно, — наконец, оторвался от фляжки он. — Трогаемся, пока еще кто-нибудь не приехал.
Точная схема всего поселка лежала у него на коленях.
Машины, вырывая светом фар куски дороги из темноты, одна за другой въехали под шлагбаум.
Успокойся, приказал себе Немченко. Все позади. Это была не Машка. И хватит! Покосившись на Колю, он быстро перекрестился. А ведь могла бы и быть, подумалось мельком. Я только что мог убить собственную дочь.
Он сделал последний хороший глоток и решительно завинтил крышку.
Хорош, Вадя. Спокойно. Теперь начинается работа. Ему сразу стало легче. Словно отпустило что-то, лопнуло внутри. И Немченко вновь мог рассуждать хладнокровно.
Сам поселок очень напоминал тот, в котором жил он сам. Словно строят их под копирку, уже отходя, недовольно подумал Вадим. Машины несколько минут с натугой лезли в крутую горку, потом вылетели на освещенную узкую дорогу. Справа мелькнул указатель — «Первая линия». На третьей линии по команде Немченко они свернули и, проскочив несколько домов, остановились. Слева поблескивала высокая ограда с крупной цифрой 159 на воротах.
Вадим включил свет в салоне и склонился над картой поселка.
162-ой номер — дача Петровского — находился справа, ровно через два дома. Чет, нечет, подумал Вадим. Сильны традиции градостроительства в советской стране.
Он посмотрел на сосредоточенного Сашка.
— Все остается в силе, — сказал Вадим. — Двое — группа один — через ближайший участок, двое — группа два — через дальний, двое — на главный вход. Это будет группа три. Постоянно на связи. Начало в 23.30. В 23.25 отключится свет на линии. Теперь уже точно, без дураков.
За свет отвечала охрана на КПП.
Сашок молча кивнул.
— Главное, без шума. Тут много серьезного народа живет, не дай бог, еще решат, что пришли по их голову. Устроят локальную войну. Мы и так уже отличились. Так, что давайте, повнимательнее. Из пугача своего стреляй только в крайнем случае, понял? Бабу внутри не трогать. Можете вырубить, но не трогать! Из всей охраны мне нужен только один. Хорошо раненый и стреноженный. Это ясно?
Сашок кивнул снова.
— А если эти… — он помотал пальцами в воздухе. — Превращаться начнут?
— А вот этого ты допустить не должен. Все надо сделать тихо и быстро. Понял?
— Да.
— Тогда — вперед, — кивнул Вадим и, захлопнув карту, еле удержался от зевка. Иногда нервы проявляли себя и таким странным образом.
Сашок исчез из машины, неслышно прикрыв за собою двери. Вадим остался один с Колей, который еще и не такого видывал на своем коротком жизненном пути.
Немченко посмотрел на часы. Двадцать три двадцать два. Четкая синхронизация, подумал он. Ровно через семь минут к своей операции приступит на другом конце города Гарин. А мы заварим кашу здесь. Получиться ли? Удастся ли разыграть свою партию?
— Фары выключи, — приказал Коле Немченко. — Только машину не глуши.
Полукруг света, лежавший на асфальте исчез.
— А если не получиться, Вадим Дмитриевич? — шепотом спросил Коля. — Сколько ждать будем?
— КПП уже наше, — задумался Немченко. — Но если его вдруг отобьют…. Ты шлагбаум видел? — вместо ответа поинтересовался Немченко. — Как думаешь, сумеем сходу снести?
— Думаю, да, — пожал Коля плечами. — А что, возможен и такой вариант?
— Любой вариант возможен, — ответил Вадим. — Если не получиться, придется улепетывать отсюда во все лопатки. Готов?
— А я всегда готов, Вадим Дмитриевич, — судорожно сдерживая зевок, ответил Коля. Нервотрепка у них проявлялась одинаково. — Как пионер.
— Расул, ты как? — спросил в микрофон Немченко.
— Подъезд водой поливаю, — доложил тот. — Шланг нашли.
— Молодец, хорошо придумал, — похвалил Вадим. — Что со светом?
— Петро разбирается.
Фонари по аллее, мигнув, одновременно отключились. Линия погрузилась в темноту и только кое-где на домах продолжала гореть внутренняя подсветка. Немченко посмотрел на дом Петровского. Тот исчез во тьме и только в окне гостиной на первом этаже остался неяркий свет. Телевизор жена смотрит, понял Немченко. У ночника, в домашнем халате и тапочках.
Ну, что же ребятки, подумал напряженно Немченко. Успехов нам.
— Отлично, Рас, — сказал Вадим, — свет отключили. Если что — сразу докладывай.
— Понял.
В ухе Немченко щелкнуло.
— Да?
— Группа один на месте.
Вадим ждал с замиранием сердца.
— Группа два — прибыли, начинаем движение.
— Группа три — два охранника у входа. Сближаемся.
Коля нервно завозился на водительском сидении.
— Тихо! — шепотом прикрикнул на него Вадим.
— Группа один в периметре. Вижу одного охранника позади дома.
— Группа три? — шепотом спросил в рацию Немченко. — Что у вас?
Ему на мгновение показалось, что он оглох.
— Третий, отзовись!
— Группа два на территории. Черт!
— Что такое? — быстро спросил Вадим.
В ухе раздалось шипение. Там, около дома кто-то мучительно страдал, стиснув зубы, чтобы не закричать от боли. Перед глазами Вадима сейчас же встало залитое кровью лицо и клыки оборотня, рвущие страдающую плоть.
Немченко стиснул кулаки.
— Второй, третий?! Что у вас?!
В наушнике трещали помехи.
— Второй? Третий?
Вадим ткнулся в клавишу стеклоподъемника. Окно с урчанием ухнуло вниз. Вечер жил своей жизнью. Сверчки выводили нескончаемые разноголосые песни. В ближайшем столбе что-то тихо гудело. Откуда-то долетел едва различимый женский смех вместе с музыкой. Легкий ветерок пах далеким костром, смешиваясь
