кусков мышц и лоскутов кожи. А прямо на кроссовке лежал окровавленный перстень.
Немченко знал чей. Этот перстень был фамильной реликвией Палтуса. Его, как говаривал Андрюха по кличке Палтус, передавали в роду из поколения в поколение. На Андрюхе, очевидно, цепь наследования прервалась навсегда.
Несколько мгновений Вадим ошарашено смотрел на эту жуткую композицию, забыв обо всем. Перед его глазами стоял вчерашний улыбающийся Андрюха Палтус, попивающий пивко из запотевшей бутылки. Его широкие крепкие ладони, его мускулистые плечи и его короткая сбитая шея. Человек из памяти никак не желал вязаться с окровавленным кроссовком.
Толком не понимая, что делает, Немченко, нагнулся, схватил двумя пальцами перстень и рванулся прочь из вони, ужаса и крови. Снаружи его ждали солнце и свежий воздух. Отгородившись дверью от кошмара внутри «девятки», Вадим вытер липкую испарину. Нашел Сашка взглядом.
Поднял перстень к еще не верящим в случившееся глазам.
Андрюха. Палтус. Обычный улыбчивый парень. Человек, который никак не мог быть замешан в семейных делах и делишках. Кто его? Зачем? Он же просто был связным у Ханиных!
А от него остался только кроссовок с фамильным перстнем.
Немченко облизал сухие губы.
Похоже, жертва сумела устранить не только новых охотников. Войдя в раж, она смела и совершенно непричастного человека — Андрюху Палтуса с его дурацким перстнем. Андрюшку, любимого племяша.
Родители Палтуса умерли рано, оставив парня на попечение строгого дядюшки.
Немченко не спешил втягивать Андрея в свои дела. Обхаживал издали, приглядывался, помогал. После школы помог с приличным институтом, а потом стал привлекать для выполнения своих самых безобидных заданий.
Судьба племянника круто изменилась в день рождения дочки Немченко, Маши. Ее тогдашний бойфренд — редкостная сволочь, между прочим — решил устроить строптивице отходную. С привлечением видео и нескольких друзей, тварей рангом поменьше. Машку — нарядную, веселую, раскрасневшуюся после выпитого шампанского — под благовидным предлогом выманили на лестницу. А там…
Там удачно курил Андрей — разрядник по боксу. Прохлаждался после выпитого на празднике и обилия молодых разгоряченных женских тел.
Машкиному бойфренду Андрей сломал челюсть, а двоих его верных товарищей спустил с лестницы, выкинул из подъезда прямо в грязный талый снег, да еще прогнал пинками пару кварталов.
Когда же он вернулся к столу вместе с зареванной виновницей торжества в порванном платье, Немченко принял решение быстро и четко. Андрей Палтус больше не оставался любимым племянником. Он стал личным водителем и телохранителем дочери.
Немченко лично занялся его подготовкой. Курсы экстремального вождения — раз, стрельба по- македонски — два, силовые единоборства, включая джиу-джитсу, боевое самбо и рукопашный бой — три. Когда же Андрей завалил и сдал в милицию двух отморозков, пытавшихся повторить с Машкой подвиг ее бойфренда, Немченко окончательно понял, что взрастил, выносил и воспитал почти совершенное оружие. Почти оставалось на совести дочери. Виной тому стали возникшие чувства.
Когда Вадим случайно обнаружил в Машкином видеомагнитофоне польский фильм «Охранник для дочери», он поначалу не придал этому значения. Зато потом, когда Дима Стременников, занимавшийся в ведомстве Немченко слежением и контролем, положил ему на стол хорошего качества фотографии, свидетельствующие о крепкой и нерушимой дружбе между дочерью и племянником, Немченко озадаченно почесал затылок. Конечно, слухи до него доходили. Но чтобы Машка, кровинушка, могла себе такое позволить…
Палтус был отречен от тела немедленно.
Он стал одним из козырей Вадима в его бесчисленной колоде. И теперь Немченко об этом очень сильно жалел.
В джипе Вадим быстро отвинтил крышку у фляги и, как следует, приложился.
— Ну, что там, Вадим Дмитриевич? — нетерпеливо спросил Сашок.
— Ничего, — переведя дух, ответил Немченко. — Кровь и оторванная нога.
— Палтуса?! — обалдел Саня. — Он же…
Вадим подбросил на ладони перстень.
— Узнаешь?
— Его, — расстроено протянул Сашок. — Но, может быть…
— В багажнике тоже чисто, — горько оборвал его Немченко. — Ни Палтуса, ни тела… Думаю, даже искать не стоит. Бессмысленно. Ты с Ханиными связался?
— Не доступны, оба.
— Та-ак, — потер лоб Немченко. — Прекрасно.
— Значит, четвертый, — констатировал Саня, грустно глядя на Андрюхину «девятку». — Считая братьев Ханиных. Так ведь, шеф?
— Скорее всего.
— Кто следующий? — глуховато поинтересовался Сашок.
— Ты пойдешь предпоследним, — успокоил его Немченко, меняя в бардачке пистолет на телефон. — Сразу передо мной.
Он набрал номер Стременникова.
— Дим, — без предисловий сказал Немченко в трубку. — Там в средствах ничего не слышно?
— Которые массовые? — усмехнулся Стременников. — Почему же, слышно. Три машины обстреляны сегодня утром. Две — сожжены. А теперь внимание: жертв нет.
— Что за бред? — удивился Немченко.
— Это цитата, — обиделся Дима. — Из этих, массовых.
— Во как, — обалдел Вадим и почесал за ухом. — Зачтено.
— Так что, добрались Ханины до несгибаемой «Полночи», — довольно констатировал Стременников. — Только вот не понятно, к лучшему это для нас или нет, — добавил он после секундного молчания.
— Хм…, — задумался Немченко. — Я пока тоже сообразить не могу. Прикинь, а?
— Не вопрос, Вадим Дмитриевич, — ответил Стременников. — Выкладки к твоему возвращению в офис подготовить? Или сразу звонить, как что придет в голову?
— Сразу, — сказал Немченко и отключился.
— Что-то я ничего не понимаю, — посмотрел он на Сашка. — Ханины вроде бы добрались. Но где они? И что случилось тогда с Палтусом?
Он помотал головой и набрал номер Гарина.
— Виктор? — стараясь придать голосу обычную беззаботность, спросил Вадим, когда на другом конце подняли трубку.
— Слушаю, — буркнул Гарин.
— Спишь что ли? — через силу хохотнул Немченко. Он смотрел на перстень племянника. А с комком в горле трудно казаться беззаботным.
— Что хотел?
— Есть заказ, найдется время?
— Сколько? — непривычно поинтересовался Гарин. Обычно, денежная сторона его занимала в последнюю очередь.
Немченко помедлил, прикидывая. Стоимость человека, сумевшего ухлопать трех профессионалов, да любимого родственника в его понимании уже зашкаливала.
Он назвал сумму в три раза меньшую.
— Ого! — удивился Гарин в свою очередь. — Что за птица такая?
— Высокого полета, — ответил Немченко. — Так как, берешь?
— Когда срок исполнения?
— Возможно, сегодня. Завтра, в крайнем случае.
