славной ваша судьба, благородные властители и слуги ее. Прошу нижайшего благословения на изменение судьбы преданного слуги ее и прошу одобрить мое желание помочь ему найти свой путь в нашем мире.
Я заворожено смотрела на то, как Влад приподнял вверх обе руки, развернул их ладонями вверх. В тот же момент из глубокой тени поднялась одна из фигур и ни слова не говоря, подошла к нему вплотную, вложив что-то в его левую руку. Присмотревшись повнимательнее, я невольно выдохнула:
-Камень?!
Меня прожег взгляд серых глаз и я тут же прикусила губу. Крутанув головой, я только сейчас заметила, что стою в полном одиночестве, правда под прикрытием полумрака рожденного все той же опоясывающей зал анфиладой. Я не видела ни Гошки и Алека, а вид Влада, стоящего в полном одиночестве на ярком освещенном пятне, в то время как все остальные прятались в тени, вызвал у меня какой-то безотчетный страх. Я банально запаниковала. Мне немедленно захотелось сбежать из этого зала, от его приторного (он больше не привлекал меня своей уютной теплотой и сладостью) аромата. Я забыла кто я, где я нахожусь, целиком и полностью сосредоточившись только на своем страхе. Он проник мне под кожу, опоясывая своими липкими, холодными щупальцами, не давая вздохнуть. Мне начало казаться, что это просто сон и люди один за другим безмолвно выходящие на середину и вкладывающие нечто в ладони моего демоне, не более чем плод моего воспаленного воображения. Но я не могла сдвинуться с места. Я лишь смотрела, как к Владу приближается очередная знакомая фигура, которая против обыкновения смотрела вовсе не на него, а на ... меня.
Квета. Имя внезапно всплыло из глубин моего подсознания на поверхность и я, скользнув взглядом по ее красивому личику, вновь уперлась в знакомый, горящий огнем в тот момент, сероглазый взгляд. Меня словно внезапно, толкнули в прорубь, и ледяная вода тысячей иголочек впилась в мою кожу, вызывая спазм сосудов и не давая легким вздохнуть в полную силу. Но, тем не менее, страх тут же отступил. Я прикрыла глаза и тут же мысленно попеняла себе за трусость и несдержанность. Я же и в правду чуть не сбежала оттуда. Размеренное дыхание и счет начали делать свое дело.
-Выбор сделан, - звучно прокатился по залу голос Радомира. - Совет принимает твой выбор. Выйди же на свет, сын человеческого рода и прими судьбу рода последователей Эрго!
Я тут же распахнула глаза и судорожно вздохнула от представшего моему взору зрелища. Гошка, обнаженный по пояс, лежал на спине на ледяном (уверена что так оно и было) полу, а его руки, раскинутые в стороны сжимали Влад и Алек. Это больше походило на распятие, нежели на обычную процедуру переливая крови, как мне шутливо описал вчера сероглазый. Меня начал бить мелкая дрожь, когда одновременно в руке у каждого из Гардинеров мелькнуло стальное лезвие ножа и они одновременно провели ими по запястьям лучшего друга. Я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, но я не могла оторвать глаз. Я просто стояла и смотрела, как они оба одновременно склонились к нему и начали пить его кровь. Более ужасного и прекрасного зрелища я и представить себе не могла. Было во всем этом, что-то бесконечно интимное и в то же время, привлекающее к себе взгляды, что-то желающее быть выставленным на показ и спрятанное за семью печатями одновременно.
Я видела как тонкая струйка крови стекла по бледной коже руки Гошки и как Влад спокойно, ничуть не морщась и даже как-то нежно, слизал ее языком. Меня снова замутило. Когда я вновь набралась смелости открыть глаза, мой лучший друг лежал со скрещенными в форме креста руками, прижав запястья одно к другому. Рядом, опершись на одно колено, стоял Влад, на тот момент тоже без рубашки и на этот раз, Алек удерживая в ладонях его руку, проводил по его запястью своим ножом. Я снова зажмурилась.
'О, Великие Магистры! Вот говорила же мне бабушка, нечего мне здесь делать! Так нет же, понесла меня нелегкая на это действо! Черт, когда ж это кончится?!'
-Ты знаешь, а это очень больно.
От тихого задушевного голоса раздавшегося прямо у меня за спиной я вздрогнула всем телом и немедленно распахнула глаза.
-Ты о чем? - недоуменно переспросила я, коротко глянув на Квету. Ее взгляд устремленный на Гардинеров, по-моему мнению, не сулил ничего хорошего, но, тем не менее, я никак не могла избавиться от чувства неосознанной симпатии охватившему все мое существо, стоило ее сладкому голосу разлиться в окружающем меня пространстве.
-Обращение, - пояснила она, по-прежнему не глядя на меня.
-Ты то откуда это знаешь? - вопрос прозвучал грубовато, но я отчаянно не хотела продолжать с ней разговор, особенно тогда когда рядом со мной не было Влада.
-Однажды мне довелось услышать рассказ о том, что именно испытывает человек решивший изменить своему существу и стать одним из нас.
Ее голос звучал ровно и как будто отстраненно, в то время как глаза намертво впились в меня подобно тому, как охотничья собака вцепляется в горло своей жертве.
-Человек фактически теряет свое 'я', его подминает наш мир, его изнанка и зачастую ломает. Это не каждому под силу вынести и уж тем более остаться после этого самим собой практически невозможно. Слишком много соблазнов таит оборотная сторона.
-Зачем ты все это мне сейчас говоришь? - спокойно поинтересовалась я, хотя в душе уже во всю хозяйничали смятение и боль, вызванные переживанием за лучшего друга. Церемония, судя по всему, подходила к концу, потому как взглянув снова в центр зала я увидела, что и Гоша и оба Гардинера стоят на ногах, лицом к Радомиру. В этот момент из тени на противоположной стороне зала появилась девушка с ворохом черной ткани в руках. Она подошла к ним в плотную и накинула каждому из участников на плечи по легкой накидке с изящной вышивкой на спине представленной все с тем же пресловутым знаком их мира.
-Теперь они связаны, - проигнорировала она мой вопрос, так же как и я безотрывно следя за происходящим. - Как минимум до тех пор, пока совет не одобрит твоего друга в качестве свободной личности, равной им по статусу, наделив его знаком. А до тех пор Гоша будет падаваном Влада, его слугой, его тенью, потому как без наставника он и шага ступить теперь не смеет. Слишком много ошибок, слишком много разочарований было связано с вновь обращенными в последние годы. Я слышала, Владу с большим трудом удалось отстоять его кандидатуру на совете и если бы не Радомир...
-Зачем ты все это мне говоришь? - в моем голосе прозвучало нетерпение.
-Ты уверена, что хочешь проходить через все это?
-Да, - убежденно произнесла я. Забавно, но до сего момента, я сама была в этом не настолько уверена, насколько я хотела показать это сейчас Квете.
-Я бы на твоем месте десять раз подумала еще. Влад, он ведь ветреный и непостоянный и что ты будешь делать, когда он с тобой наиграется?
-Тебе то, какое до этого дело? - меня буквально раздирали на части противоречивые ощущения, как огонь и лед - симпатия и ненависть.
- Я всего лишь хочу тебя предостеречь, - невинно обронила она. - У твоего друга есть хотя бы стимул проходить через все это, а ты? Что нужно тебе? И кому ты будешь нужна без Влада? Твои родители умрут прежде, чем ты вступишь в полосу нашего среднего возраста, - она злорадно ухмыльнулась, глядя прямо мне в глаза. - Не боишься остаться одна в нашем мире? Ты здесь чужая! Подумай, стоит ли пара ночей отменного секса таких жертв.
И не дав мне даже вставить слово, она с легкой улыбкой развернулась и скрылась в тени анфилады.
Мне захотелось взвыть, показав этой нахалке ее истинное место, в ее же мире, где рядом с нею уж точно не будет Влада, как бы она этого не хотела. Но прежде чем я совершила очередную глупость, я вспомнила об Алеке и тут же бросила взгляд на его бледное лицо.
'Что-то он совсем плохо выглядит! Как бы не случилось чего! Ох, Машка тогда меня никогда не простит.'
Заметив, что Алек незаметно отделился от Влада и Гоши, о чем-то беседующих с Радомиром, и скрылся в спасительной тени анфилады, я еще раз взвесив все за и против, бочком начала пробираться к тому месту, где он предположительно должен был находиться.
'Только бы не нарваться на Квету. Она явно на меня зуб заимела.'
-Алек, черт возьми, ну нахрена вам понадобилось играть в этих героев? - прошипела я ему на ухо, заметив что единственным твердым предметом помогающим ему сохранять вертикальное положение была
